После того как вся наша команда, включая ее боевой трофей, благополучно очутилась на родине, Жаров решил устроить что-то вроде парадного приема в садоводстве «Родник». Присутствовали Глафира с Ядвигой, Ольга Арсеньевна с Юрой, Вадик и я.
Так как организацию вечера поручили Вадику, то все было устроено самым изысканным образом. В библиотеке, где гостей ожидал своеобразный welcome drink — шампанское и минеральная вода, к которым были поданы минитосты, — Жаров обратился к присутствующим с чем-то вроде приветственной речи:
— Дамы и господа, сегодня мы собрались здесь, потому что каждый из присутствующих стоит, если так можно выразиться, на пороге серьезных изменений в своей жизни. В скором времени каждый из нас примет важное, я бы сказал, судьбоносное для себя решение. Я не буду уточнять, что это будет, каждый про себя знает сам. Хочу только подчеркнуть: грядут перемены к лучшему. Предлагаю за это выпить и категорически больше не вспоминать сегодня о делах! — Он поднял свой бокал. — Нас ждет интересная программа, организованная нашим другом Вадимом.
Вадик уже взялся за старое, подумала я. Быстро же он нашел общий язык с Жаровым, что, впрочем, и не удивительно. Вадик, который все это время стоял рядом с Глафирой и что-то нашептывал ей на ухо, не иначе как соблазнял купить еще пару-тройку туалетов, выдвинулся вперед.
— Друзья, рад сообщить, что нас сегодня ждет приятный вечер, — буквально пропел он. — Выступление молодой, подающей большие надежды певицы, только что заключившей контракт с Мариинкой. Дивное драматическое сопрано, волшебный тембр. Хочу заранее извиниться: по техническим причинам удалось доставить сюда только кабинетный рояль, но ведь и вечер наш вполне камерный. Зато выступать наша дива будет в концертном туалете, который я создал специально для нее. Обратите внимание. Далее ужин, приготовленный для нас поваром одного очень известного ресторана, — уверен, что вы догадаетесь, какого, как только попробуете первое блюдо, эту особую манеру невозможно не узнать. А если не угадаете, я открою вам эту тайну, но позже. — Вадик театрально возвысил голос и торжественно произнес: — Также обращаю ваше внимание на подборку вин — специально для этого вечера. Это важно. После ужина у нас запланировано дружеское общение и просмотр классических кинолент, на выбор есть «Касабланка», «Гибель богов». Вот господин Жаров предлагает «Весну на Заречной улице», очень, кстати, стильно. Артист Рыбников — секс-символ своей эпохи. На этом всё. Начало вокальной части через пятнадцать минут, прошу всех пройти в гостиную.
Гости послушно побрели из библиотеки в гостиную. Я попыталась подобраться к Глафире, но ее вместе с Жаровым быстро перехватила Ольга Арсеньевна. Она завели с ними беседу, аккуратно выдавив из кружка Вадика, который за неимением лучшего собеседника подошел ко мне.
— Ну как вечеринка, Валерик? Высший класс, правда? Все самое первосортное, продукты (ты пробовала тостики с фуа-гра?), обслуживание, алкоголь, сопрано тоже с наилучшими рекомендациями… У меня, знаешь, проснулось такое вдохновение, могу работать круглыми сутками, — зачастил он.
— То есть отпустило, — уточнила я.
— Еще бы. И вообще, все устраивается отлично. При новом хозяине, — он скосил глаза в сторону Павла Викторовича и, понизив голос, продолжал, — открываются совсем другие перспективы. Есть шанс заявить о себе очень даже громко, открыть бутик в Москве, поехать на неделю моды в Париж или Лондон. Потом, у Жарова связи в кинобизнесе, костюмы можно сделать для какого-нибудь проекта, тоже будет неплохой промоушен…
— Помнится, недавно ты обещал, если все разрулится, сделать платье для меня, а не для фильма…
— Я и сделаю, — замялся Вадик, — ты же только что приехала, вот сейчас и займемся… Ну, пойду посмотрю, как там моя примадонна, так сказать, внесу заключительные штрихи. — И он быстро ускользнул.
Певица действительно оказалась замечательной, с нежным, но сильным голосом и эффектной внешностью слегка восточного типа. Последнее обстоятельство было умело подчеркнуто японского стиля платьем в серо-розовых тонах. Получилась почти Чио-Чио-сан, что весьма понравилось присутствующим. По окончании программы Жаров долго расточал комплименты в его излюбленной подчеркнуто старомодной манере и потом пригласил певицу к ужину, за которым она оставалась в центре всеобщего внимания. В разгар беседы, когда все, за исключением Глафиры, наперебой демонстрировали свои познания в области оперного искусства, я заметила, что та откровенно скучает. Я сделала ей знак глазами и встала из-за стола в надежде, что она последует за мной. Присев в санузле на край ванны, я приготовилась ждать. Глафира появилась довольно быстро.
— Как он там? — спросила она с ходу.
— Если вы имеете в виду вашего бывшего друга, то до последнего времени он чувствовал себя очень даже неплохо. — И я вкратце рассказала о том, как обстояли дела в Стамбуле.
— Растолстел, говорите? — Глафира хмыкнула. — Вот обморок!
— Его брат сказал то же самое, но мне это не кажется достаточным основанием для того, чтобы ваш чудесный дедушка оторвал ему голову!
— Послушайте меня, Валерия, я тоже не жажду Лешиной крови…
— Еще бы!
— Но деду нужно завершить операцию «Месть» и приступить к операции «Возрождение». Давайте не будем вмешиваться в его планы. Сейчас я пойду, поговорим, когда будем смотреть фильм. — Она направилась к двери. — И еще: будем пока союзниками, ладно?
Мы вернулись в столовую и, сопровождаемые подозрительными взглядами Ольги Арсеньевны, уселись на свои места. Ужин наконец завершился, к гостям вышел повар, которого встретили бурными аплодисментами, и мы покинули столовую, чтобы проводить певицу, которой нужно было выспаться перед назначенной на следующее утро репетицией в театре.
Потом показывали «Весну на Заречной улице». Я заметила, как Глафира довольно решительно пресекла попытку Ольги Арсеньевны усадить ее рядом с собой и Юрой. Вместо этого она села рядом с дедом и, как только тот погрузился в свой любимый фильм, тихонько перебралась ко мне. Пока на экране завывали вьюги, а герои постепенно влюблялись друг в друга, Глафира излагала свою историю, в общих чертах мне уже известную благодаря проницательности Ольги Арсеньевны.
— Когда я попала в лечебницу, мне вообще было все равно, кто что думает. Но потом, придя в себя, я поняла, а если честно, то мне Ядвига объяснила, что все, и мама, и дед — хотят видеть во мне невинную жертву и что это для меня не так уж и плохо. Ядвига мне тогда сказала: мол, у тебя был фальстарт, и теперь ты можешь попробовать еще раз, но уже наверняка. А то, что некоторых людей из прежней жизни, ну… устранят, так что ж, начинать, так с чистого листа. Ядвига сказала: делай, как дедушке нравится; поэтому я и подыгрываю ему во всем, депрессию изображаю и что на грани нового срыва… Хотя для себя я твердо решила: больше никакой дури. И еще: я про деда, что он таким станет в этой новой жизни, тогда не понимала. Думала, он коммуняка пробитый и ему прямая дорога на свалку. Ошиблась. Теперь точно знаю, что надо за него держаться. А ему сейчас нужно, чтобы вся его придуманная история как по нотам шла. Спас, отомстил, возродил, новым человеком сделал. Ему, говорят, эта встряска тоже на пользу, а то уже скучать начал, картины решил собирать…
— Я все понимаю, но вам не кажется, что вы сейчас попадете в зависимость…
— От кого же?
— Вы в курсе, что вас хотят выдать замуж за… моего мужа?..
— Ну и что? Дед говорит, что Юра очень дельный и при этом вполне управляемый, так что я и не против. Наоборот, ведь я как будто наследницей буду, и у меня сейчас очень кстати образуется такой приличный во всех отношениях брак, понимаете? Если Юра не потянет дедовы большие планы, быстро развестись — не проблема. А для послужного списка будет хорошая галочка. А с Ольгой, если вы ее имеете в виду, я справлюсь, вообще не вопрос — она же от деда будет в полной зависимости.
— Бедный Юра, опять он пешка в чужой игре…
