Тут меня осенило:
— Нужна, очень нужна. Наш друг заснул в своем номере, это на втором этаже…
Как я и догадывалась, это мое заявление нисколько не удивило Ильхама.
— Все понял, — быстро ответил он и направился к лестнице.
— Господи, а я-то уже решила, что у меня склероз. — Ольга Арсеньевна была обескуражена. — Неужели нельзя было прямо сказать… хорошо еще, что вы догадались.
— Потому и догадалась. Это же невозможно — забыть такого роскошного во всех отношениях…
— Но-но, не забывайтесь, моя дорогая, — строго посмотрела на меня свекровь. — Впрочем, с этим Ильхамом нам будет определенно легче, сейчас приведет в чувство вашего Никиту… — Она замолчала, прислушиваясь к тому, что происходит наверху.
Однако все было тихо. Через несколько минут по лестнице спустились Ильхам и Никита. Следов отчаянной борьбы не наблюдалось.
— Мы готовы! — объявил Ильхам. — Сначала идем в кебаб-салон, тут рядом.
— Ага, жрать хочется, — подал реплику Никита.
— А у нас время есть? — поинтересовалась Ольга Арсеньевна, которой, видимо, так не терпелось разделаться с заданием, что она не отреагировала на Никитину грубость.
— Это быстрый кебаб-салон, — успокоил ее Ильхам.
Заведение действительно могло по скорости обслуживания и пропускной способности поспорить с любым фастфудом. Клиента хватали прямо на улице, и выглядело это следующим образом. Внутри у окна стоял дежурный, у которого в руках, как оказалось, была веревка, соединенная с входной дверью. Стоило какому-нибудь зазевавшемуся субъекту поравняться с дверью, как дежурный дергал за веревку, дверь отворялась, и жертву буквально втаскивали внутрь. Далее без лишних слов клиента запихивали за столик и совали ему в руки меню. Пока тот оторопело пялился в листок, ему уже приносили комплексный набор, который, впрочем, и был единственным пунктом меню заведения. В него входили люля-кебаб, кусок лаваша, капустно-морковный салат, стакан айрана и блюдечко с соусом типа ткемали. Все отменно вкусное. Как только обслуга замечала, что клиент доел, ему в руки вкладывали счет и подталкивали к кассе, которая располагалась на выходе, и, пока тот расплачивался, за его столиком уже приступал к еде следующий.
С нами тоже проделали все необходимые манипуляции, с той разницей, что мы целенаправленно вошли в открывшуюся перед нами дверь. Во время трапезы Ольга Арсеньевна тонко соблюдала восточный политес и без устали демонстрировала свое восхищение.
— Все такое вкусное, такое свежее… И такое профессиональное обслуживание…
— У них тут бешеный трафик, так что ничего не залеживается. Даже если захотите несвежее, так его негде взять, — улыбался Ильхам.
— Что это за соус? В нем жир есть? — тем временем спрашивал мрачный Никита. — Культуристам можно только кетчуп!
— Вам, Никита, — не выдержала Ольга Арсеньевна, — нужно питать мозг, ешьте и не рассуждайте.
— У нас тоже многие увлекаются бодибилдингом, — явно решив задушить конфликт в зародыше, заявил Ильхам. — И часто тут кушают. — Он опять лучезарно улыбнулся. — Ну что, пойдемте дальше?
И мы двинулись по улице Диван, мимо знаменитого крытого стамбульского базара в сторону университетского кампуса, на месте которого, как рассказал по пути Ильхам, стоял когда-то печально знаменитый «Дворец слез», куда султаны ссылали вышедших в тираж жен и наложниц. История очень понравилась Никите, что не ускользнуло от внимания Ольги Арсеньевны.
— Гарем, к вашему сведению, не бордель, а в первую очередь инструмент укрепления династии, — строго заметила она.
— Но была же и вторая очередь, и третья, — заржал Никита, — а то зачем же им было строить этот отстойник…
— Ты, Никита, не понял: их ссылали сюда, когда султана свергали или он умирал, — взялся объяснять Ильхам. — Команда менялась, в общем…
Он не успел завершить объяснения, потому что тем временем мы вошли в мавританского стиля ворота, которые выполняют роль парадного входа в университет. Здесь Ильхам намекнул, что нам стоит разойтись, с чем мы с готовностью согласились. Таким образом, Ильхам с Никитой отправились в обход по каким-то укромным уголкам квартала, располагавшегося между кампусом и громадой мечети Сулеймание, а мы с Ольгой Арсеньевой пошли в гости к местным славистам.
На кафедре мне понравилось. Среди преподавателей было много русских женщин, которые в свое время вышли замуж за своих сокурсников-турков, учившихся в нашей стране. Ольгу Арсеньевну забросали вопросами о каких-то дискуссиях, связанных с литературным процессом, о делах в нашем университете. Тут же все наперебой стали рекомендовать своих самых перспективных учеников, появился непременный спутник всех бесед в этой стране — чай, и все стало очень похожим на то, как это бывает у нас, когда в перерыве между лекциями преподаватели забегают на кафедру выпить растворимого кофе и узнать последние новости.
Единственный мужчина, оказавшийся на тот момент в помещении кафедры, профессор-чеховед, совершенно покорил нас своей особой манерой общения — смесью восточной учтивости и знания русских традиций. Элегантный, в сером пиджаке, шелковом, затканном восточным орнаментом жилете и бордовой атласной бабочке, седовласый, с аккуратно подстриженной бородкой, он выглядел более чем импозантно. Как выяснилось из разговора, господин Фатих — так звали галантного профессора — собирался на Чеховские чтения в Сеул (кто бы мог подумать, что и в Корее есть заинтересованные слушатели), куда должна была лететь и Ольга Арсеньевна.
— Я и не ждал вас здесь, два перелета подряд дело нешуточное. Вы просто не бережете себя! — волновался профессор.
— Да, но Стамбул затягивает, вам ли не знать этого, — отвечала Ольга Арсеньевна. — Появилась возможность, я и раздумывать не стала. А потом, — она ловко перевела разговор на интересующую нас тему, — мне нужно проведать тут одного своего студента, который, если честно, совсем отбился от рук. Отправила сюда специально, чтобы поработал над своей темой, и ни ответа, ни привета.
— Может ли такое быть? — вплеснул ухоженными руками господин Фатих. — Сейчас мы быстро выведем на чистую воду вашего лодыря, — блеснул он знанием разговорного языка. — Как зовут этого поистине неблагодарного молодого человека?
— Вот, — Ольга Арсеньевна вынула из сумки листок, — тут его данные и, вот видите, тема работы. Может, ваш секретарь посмотрит списки?
— Конечно, конечно, — рассыпался в заверениях профессор, — я думаю, вопрос решится в самое ближайшее время и на сегодня о нем можно забыть. Не пойти ли нам вместо этого вечером в один славный ресторан в Бейоглу? А для начала предлагаю выпить аперитив в баре отеля «Пера-Палас». Молодая леди, конечно же, знает про этот знаменитый отель? — обратился он ко мне.
— Агата Кристи, «Убийство в восточном экспрессе»?
— Ну да, да, восточный экспресс и Эркюль Пуаро, как же без него. Правда, самого сыщика мадам Кристи селить в «Пера-Палас» не стала, хотя сама осчастливила заведение своим пребыванием. Но что значит эта история с романом по сравнению с тем, что там побывали и все самые что ни на есть реальные шпионы со всей Европы во главе с Матой Хари. Интриги самого разного свойства, ну и, конечно же, аромат роскоши fin de siecle[3], как это принято говорить. Вам понравится. Встретимся прямо там. — Он склонился над рукой Ольги Арсеньевны. — А сейчас, виноват, но я должен заняться моими студентами.
— Считаю, что миссию свою я выполнила, — сказала свекровь, когда профессор удалился, — и собираюсь провести вечер с милейшим господином Фатихом. И раз уж он был так любезен, что пригласил и вас, советую пойти с нами, будет интересно.
— Профессор действительно сама любезность. И отказаться от такого вечера я просто не в силах. Но как же Никита?
— А что ваш Никита? Думаю, никуда он не денется, раз уж с ним этот Ильхам. Забудьте. Лучше подумайте, что надеть: здесь, знаете ли, для особых случаев принято принаряжаться. Вы какое-нибудь платье захватили? Нет? Хотите, чтобы нас приняли за туристов, значит? Вы жутко упрямы, моя дорогая. Упорно не хотите вписываться в наше общество хороших манер.
