В национальном государстве народ получает возможность наиболее адекватным образом развиваться, отстаивать свои интересы и развивать свою собственную культуру. Национальные государства можно признать в некотором смысле идеальными формами организации человечества. Они, и только они, имеют возможность развиваться органически, потому что, как пишет Х.Шульце, именно «в национальном государстве народ свободен от всякого чужого господства»[55]. Н.Я. Данилевский отмечает: «Народности, национальности суть органы человечества, посредством которых заключающаяся в нем идея достигает, в пространстве и времени, возможного разнообразия, возможной многосторонности осуществления»[56].

Несмотря на кризис национально-государственной формы политического устройства в Европе, в других регионах мира эта форма остается актуальной, а для некоторых государств даже в какой-то мере идеальной, ориентированной на будущее.

Может ли модель национального государства найти свое применение в России? По своим географическим особенностям и историческим традициям Россия заметно отличается от остальных стран Европы, где модель национального государства получила наиболее яркое развитие. Речь идет о большой территории Российской Федерации, несмотря на то, что она значительно меньше бывшего СССР.

Л.Н. Гумилев указывал на разницу в историческом возрасте народов, составляющих основу современных наций в России и Европе примерно в пятьсот лет. Кроме того, национальное государство можно рассматривать как переходную форму от старых империй к новым содружествам государств, таких, например, как Европейский Союз. На месте старой Империи Карла Великого возникли современные европейские государства, которые в настоящее время постепенно сливаются, все отчетливее становясь единой политической системой.

России предстоит в ближайшее время пережить период дальнейшего обособления окраин в отдельные самостоятельные национальные государства, а самой сохранять свой многонациональный характер.

Отношения России и Германии можно охарактеризовать как амбивалентные: в истории сменяют друг друга периоды тесного сотрудничества с периодами вражды. Объясняется это большим сходством двух народов и одновременно резкими различиями, которые существуют между их культурами[57]. Известный немецкий философ Освальд Шпенглер[58] писал что тот, кто мешает русским в их стремлении к религиозным истокам православия становится их врагом. Сербия была не только частью Византии, но и сохранила верность ее культурной традиции – Православию. Это объясняет отчасти почему участие Германии как союзника США в Сербиио сразу ухудшило атмосферу взаимного доверия между Россией и Германией.

Участие немецких солдат в этой военной операции вне Германии впервые после второй мировой войны вызвало в сознании европейских народов старые ассоциации и предрассудки, такие как мифы о исконно немецком «стремлении на Восток» (Drang nach Osten), о традиционных прусских военных доблестях, доходящих до признания себя в качестве «расы господ». Drang nach Osten, начиная с крестовых походов, был направлен не только на Восток (Восточная Пруссия, Прибалтика), но и на Юг. Здесь немецкая колонизация осуществлялась по течению Дуная. Если восточная колонизация была протестантской, то южная – католической. Особенно активно католическая колонизация славянских земель происходила в Австрии, где немцы длительное время составляли небольшой правящий класс господ среди большинства славянского населения.

Расширение ЕС и НАТО на Восток отвечает интересам Германии, так как именно Германия благодаря своему центральному положению в новой Европе извлекает из того процесса максимальные выгоды. В настоящее время Германия пользуется преимуществами центрального положения в Европе, которые носят не только экономический, но и военно-политический характер. Немецкая дипломатия может пользоваться сегодня всеми выгодами этого положения, которое освобождено от известной неприязни соседей. На Западе имеет место неприязнь французов и американцев, на Востоке – стран Восточной Европы и России. Германии остается выгодное положение «честного маклера».

По мнению Самуэля Хантингтона, изучая современную мировую политику, следует учитывать наличие старых цивилизаций, возникших на основе соответствующих религий. На границах цивилизаций часто возникают трения, способные вызвать региональные и глобальные конфликты. Соотношение между европейской и российской цивилизацией следует рассматривать с точки зрения географических областей распространения католицизма и православия. Граница между этими цивилизациями проходит через Балканы. Хантингтон пишет: «Россия является центральным государством большой культурной области… Система, ставшая наследницей царской и коммунистической империи является культурным блоком, во многом схожим с Западной Европой… На православных Балканах Россия поддерживает тесные контакты с Болгарией, Грецией, Сербией и Кипром»[59].

Если исходить из такого подхода, то в результате третьего раунда расширения НАТО на Восток была пройдена граница между двумя цивилизациями, когда в НАТО были приняты православная Болгария и Румыния, тем более, что, по мнению Эриха Райтера, для их принятия не было «ни политических, ни геополитических причин», однако это «позволяло странам Запада гарантировать свое влияние на Балканы, а влияние России практически исключить… Благодаря этому шагу побережье Черного моря более чем на 50 % переходило в руки стран НАТО»[60]. Что касается прибалтийских советских республик, то хотя они сформировались главным образом под воздействием протестантизма, их принятие в НАТО также было результатом скорее политических, чем военных причин.

Распад Советского Союза ФРГ активно использовали для достижения своих интересов. Стала вновь популярной политика «разделяй и властвуй», в результате которой были поделены на части не только такие многонациональные государства как Советский Союз и Югославия, но и относительно гомогенные государства, например, Чехословакия. Образовавшиеся таким путем «новые» государства быстро были включены в западные политические структуры. Некоторые параллели между немецкой внешней политикой времен национал-социализма и внешней политикой Германии в 90-е годы налицо: раздел Чехословакии и включение Чехии в НАТО, раздел Югославии и односторонне признание Словении и Хорватии, интерес к Прибалтике и Кавказу, поддержка националистических движений и регионализма. Все это уже имело место шестьдесят лет назад.

После распада советского блока постоянно идет процесс расширения НАТО на Восток. Уже есть планы на четвертый (Югославия) и пятый (Украина, Грузия, Узбекистан) этапы этого расширения. При этом от немецких политиков слышаться заявления о том, что для расширения НАТО на Восток не может быть никаких «красных линий»[61]. Вновь пробудилось старое стремление германцев на Восток (Drang nach Osten). Заинтересованность Германии в расширении НАТО на Восток вызвана следующими важными причинами:

В интересах Германии отодвинуть границу НАТО как можно дальше от ее собственных границ. Только в этом случает она сможет всегда невыгодное окраинное положение сменить на выгодное срединное. Это стремление вполне понятно и не требует здесь дальнейших пояснений.

В немецкой внешней политике поддержка расширения НАТО на Восток еще связана с тем, что страны-кандидаты на вступление в Европейский Союз должны стать вначале членами НАТО. Эта политика показывает, что НАТО и ЕС играют роль соответственно политической и экономической организации в структуре новой Европы. В данном случае экономическая заинтересованность Германии во вступлении своих восточных соседей в ЕС заставляет поддерживать их усилия для вступления в НАТО.