Внутри было накурено и людно. Открытые окна совсем не помогали проветрить помещение, и становилось вовсе не понятно, как присутствующие еще не задохнулись. Сигийцу пришлось снизить сердечный ритм, чтобы меньше потреблять токсичного воздуха.

Столы были заняты. Некоторые — в прямом смысле. Буйная компания в углу усадила на стол полупьяного музыканта, разухабисто наяривающего на гитаре. Музыкант очень пытался попадать в такт и не сбиваться с ритма, но едва ли слышал сам себя из-за хорового пения. По крайней мере, чего-то похожего на хоровое пение. Сигиец слышал. Гитара была абсолютно и совершенно не настроена, но это никого не волновало.

Между столов шустро бегала дородная девка, загруженная пивными кружками. Она то скрывалась в табачном тумане, то выныривала, энергично тряся большими, тяжелыми грудями под тонкой рубашкой к вящей радости публики. Когда она подбегала к столу и нагибалась, публика заглядывала ей за ворот. Это вызывало бурю восторга. Кто-то тянул к ней руки, однако девка оказалась опытной и весьма прыткой и верткой для своей комплекции.

Были здесь и иные барышни, по внешности которых легко угадывался род занятий. Они занимали лучшие места на лучших людях этого замкнутого общества и отплачивали или готовились отплатить за хорошую, беззаботную жизнь, в их понимании.

Было шумно и пьяно. В «Мутном глазе» гуляли те, кто не привык думать о дне грядущем.

Сигиец пробрался сквозь туман к стойке бармена, молча проигнорировав предложение трущегося в кабаке толкача приобрести первосортного олта.

Едва не столкнулся со снующей девкой, которая чуть не облила пивом, но невероятно извернулась змеей, спасая полные кружки, и прошмыгнула мимо, скользнув по нему пышным бюстом.

Разминулся с каким-то типом, явно ищущим ссоры. Сигиец повода ему не дал.

У стойки околачивался, подпирая собой исписанный народными посланиями столб, менншин крайне скользкого вида. Возможно, искал собутыльника или возможность сбыть краденое. За столом слева, неподалеку, заседала мрачная компания, в отличие от остальных не поддерживающая веселье. Скорее всего, вышибалы.

Сигиец коротко взглянул на бармена. Бармен мало чем отличался от посетителей своего заведения. Складывалось впечатление, что он отошел от какой-то компании справить нужду, а по пути обратно ошибся столом. Возможно, впечатление было не далеким от истины, и кабаком владел недавно завязавший коллега или конкурент своих клиентов. Возможно, даже получил от кого-то из них рваный, грубо заштопанный шрам от левого уха до губы.

Бармен смотрел на сигийца несколько дольше, но без особого интереса.

— Гирт ван Блед, — сказал наконец сигиец.

Бармен сделал вид, что не расслышал — мешала музыка, гомон, смех. Через стол от стойки запищала девица, схватив залезшую между ляжек волосатую руку своего ухажера. Писк оборвался хохотом.

— Ищу человека по имени Гирт ван Блед, — сказал сигиец несколько громче.

Нахмурившийся бармен наклонился к нему, прислушиваясь, кивнул и извлек из-под стойки стопку, следом — пузатую бутылку с прозрачным содержимым, откупорил пробку.

Сигиец накрыл стопку ладонью.

— Гирт ван Блед, — повторил он в третий раз в самое ухо бармена.

— Кто? — кисло протянул тот, хмурясь еще больше.

Сигиец задумался.

— Человек, — пояснил он. — Виссер или вальдиец. Светлые волосы. Необычные глаза. Следы сильного ожога на левой стороне лица. Часто ходит в темных очках.

Бармен поскреб пальцем переносицу.

— Не, — покачал он головой, ответив слишком быстро. — Никогда такого не видел.

— Он часто бывал здесь, — сказал сигиец. — Встречался с одним и тем же человеком, темноволосым…

— Послушай, фремде, — перебил его бармен, — я ж сказал: не видел. А если и видел, не запомнил. У меня много народу бывает, всех не упомнишь.

Сигиец неотрывно смотрел на бармена, однако боковым зрением заметил, как скользкий тип отчаянно делает вид, что не заинтересован в разговоре.

— Сказали, что здесь с ним можно связаться.

Бармен подвинул локтем бутылку, навалился на стойку.

— Ну раз сказали, — бандитски улыбнулся он, — вот их и спрашивай. Им виднее. — Он оттолкнулся, придвинул бутылку, постучал по ней пальцами. На правой руке у него не хватало фаланги указательного. — Короче, фремде, ты или пей, или не пей, а не донимай тупыми вопросами.

Сигиец молча задумался, вызывая в памяти слова Бруно, услышанные перед уходом. Тогда они показались лишенными смысла. Сейчас — тоже, однако люди, как сигиец убеждался каждый день, склонны находить смысл в бессмысленных словах и действиях.

Он придвинул стопку вплотную к бутылке, звякнув о стекло. Бармен деловито наполнил ее. Сигиец не задумываясь выпил. Это был крепкий алкоголь, лишенный хоть какого-то вкуса. Сигиец ощутил только жжение, опускающееся по глотке и пищеводу и вызывающее дискомфорт в желудке. С пробованным когда-то на Имперском проспекте пивом это не имело ничего общего. Если бы сигиец мыслил такими категориями, как «нравится» и «не нравится», то непременно сказал бы, что пиво ему понравилось. Оно обладало вкусом, пить его имело смысл хотя бы для того, чтобы почувствовать вкус. В потреблении этого напитка сигиец смысла не видел. Логичнее применять спиртосодержащие жидкости для обработки ран.

Он поставил стопку на стойку, залез в карман. Бармен сильно удивился, когда сигиец извлек купюру в пятьдесят крон.

— Решил гульнуть на все? — усмехнулся он.

— Решил освежить тебе память, — сказал сигиец, хотя и не видел никакой связи между деньгами и процессами в мозгу. Но Бруно заверил, что такая связь есть.

Тип на периферии зрения явно заинтересовался происходящим.

— Хм, — протянул бармен, косясь на портрет кайзера Вильгельма, и как бы невзначай потянулся к купюре. — Как-как, говоришь, его звать? Гарт ван Бляд?

— Гирт ван Блед.

— Ах да, — бармен наложил руку на банкноту. — Виссер с обожженной мордой? Ну да, видел, — он подтянул банкноту. Не дождался реакции. — Только он давно не захаживал. Слышал, уехал.

— Куда?

Бармен спрятал купюру в карман.

— Да вроде говорили, — пожал плечами он, — но я забыл.

Сигиец выложил на стойку еще одну купюру. Он начинал видеть связь и понимать основной принцип действия, мало отличающийся от купли-продажи, но со своеобразными ритуалами.

— А, ну точно, вспомнил, — бармен потянул купюру. — Говорят, — он почти стащил банкноту со стойки и ухмыльнулся, — к твоей мамаше…

Сигиец перехватил его руку и притянул к себе настолько резко и быстро, что бармен не сразу и понял, почему равнодушная физиономия со шрамом под треугольной шляпой оказалась так близко.

— Он не мог к ней поехать, — спокойно сказал сигиец. — Чтобы найти ее могилу на одном из тысяч кладбищ от Этелы до Ландрии понадобится… уйма времени.

— Ты тут самый умный, да? — прошипел опомнившийся бармен.

— Нет, — сказал сигиец. Способ Бруно оказался все же неэффективным. Он вернулся к проверенному: — Где Гирт ван Блед?

На плечо упала тяжелая рука. Сигиец не повернулся, бармена не отпустил. Краем глаза заметил зажатый в кулаке тяжелой руки нож, а также скользкого типа, скрывающегося в табачном тумане.

Продолжала играть музыка. Шумели и смеялись люди. Кто-то кричал официантку.

— Братишка, у тебя проблемы? — спросил один из вышибал, навалившись на стойку и обняв сигийца за плечи, как могло показаться, дружески.

— Да, — сказал сигиец, не поворачивая головы. — Ищу одного человека…

— Ну так ищи в другом месте, — перебил вышибала, красноречиво маяча ножом на периферии зрения. — Сказано ж, нету тут таких. Мы вообще не любим, когда чужие трутся и задают вопросы. Шел бы ты отсюда, пока я сам не начал спрашивать, кто ты такой, а?

Сигиец думал недолго — не собирался тратить время. Он отпустил бармена. Тот осторожно повращал кистью, проверяя ее функциональность, и жадно сгреб помявшуюся банкноту.

— Уйду, когда вернет деньги, — сказал сигиец.

— А это за моральный ущерб, — рассмеялся вышибала. — Не надо было хулиганить, братишка.