– Да не дуйся ты, и без тебя проблем хватает, – Злате стало жалко сестру, но она решила твердо и бесповоротно: «Пока не помогу папе, Ланиным выходкам потакать не стану!»

Темное звездное небо стало еще темнее и отчего-то сильно пугало, будто сегодня было не 31 декабря. Волшебную новогоднюю ночь Злата ждала весь год. Она поежилась, внимательно вслушиваясь в звуки улицы, – вроде за забором все было спокойно.

– Побежали, пока Надя не приехала! – глаза Златы встретились с испуганными глазами сестры. – Да не трясись ты! У нас все получится. Мы должны помочь папе! Или ты против?

– Не против я, просто темноты боюсь. А то ты не знаешь? Это ты у нас сорвиголова, и ночь тебе нипочем, – Лана испуганно пятилась назад к дому – наверно, ей, как и Злате, было страшно. Но кто поможет папе, если не они?

– Ты что, ослепла? Взрослые своими делами заняты, – Злата крепко сжала руку сестры.

– Ой, больно же! – вскрикнула Лана и отпрянула в сторону. – Можно аккуратнее? – она уже начала капризничать.

– Прости, – Злата осторожно открыла ворота, выглянула на улицу – никого. «Сейчас или никогда!»

– Выходим, бежим до конца улицы, если появятся соседи или еще кто-то – вжимаемся в забор и прикидываемся кустами, – Злата, инструктируя сестру, обернулась назад, а Лана, не двигаясь, продолжала смотреть в сторону дома, будто не хотела уходить. – Ну что еще случилось?! – раздраженно выпалила Злата. – Если мы будем думать и выжидать, то обязательно встретим Надю или маму. Из-за тебя наш папа умрет!

– Я не хочу, чтобы папа умер, – глаза у Ланы наполнились слезами, она потерла их, будто в глаз попала соринка, крепче сжала руку сестры, а Злата только этого и ждала – они быстро побежали вдоль улицы.

– Только бы нас никто не увидел, – шептала Злата, вглядываясь в темноту. Вечернее время больше располагало к побегу, благо что улица Танкистов была освещена только двумя фонарями: один стоял рядом с домом под номером тридцать три, где жили Злата и Лана, в конце улицы, а другой – в начале, перед белоснежным маленьким храмом с тремя золотыми куполами на крыше. Перед ним лениво вытянулось деревенское озеро Лебединое – зимой оно, как полагалось по местным традициям, превращалось в каток. Папа вместе со своими друзьями расчищал его, чтобы Злата, Лана и местная ребятня катались на коньках, играли в хоккей – в общем, получали несказанное удовольствие от зимних прогулок.

На Злату навалилась тоска – она вспомнила, как папа весело и легко чистил снег, как через толстый лед просвечивала графитовая, почти черная вода, – он был похож на таинственное зеркало из другого мира. А мама, Злата и Лана помогали папе – у них были лопаты поменьше. А потом они все вместе пили чай с мамиными пирогами и пели задушевные песни.

Издалека сквозь темноту на них медленно наползал свет фонаря.

– Злат, жутко мне что-то… А тебе нет? – испуганно шепнула Лана – она сжалась и казалась маленькой и несчастной. – В такой темноте только отчаянные или маньяки гуляют. Сколько раз нас папа предупреждал? – не унималась она.

Внезапно Лана фыркнула и чихнула, и Злата от неожиданности даже подпрыгнула.

– Остановись, граммофон без ручки, хватит себя накручивать и меня стращать! Кто папу спасать будет? – Злата сердито смерила Лану взглядом. – У нас все получится! На что спорим? – твердый голос Златы звучал убедительно и не подразумевал пререканий.

Трясясь не то от страха, не то от холода, Злата уговаривала себя: «Не боги горшки обжигают! А нам всего-навсего надо на площадь попасть, к елке».

Вдруг яркий свет резанул глаза. Злата зажмурилась.

Она приоткрыла один глаз, и ей на миг показалось, что происходит новогоднее чудо – с неба медленно сыпались белые хлопья, переливаясь и сияя. Новогодняя красавица, украшенная ожерельем из фонариков и крупных игрушек, стояла на небольшой деревенской площади, напротив каменного постамента с памятником Ленину. Вокруг нее собрались их соседи – они смеялись, шутили, повсюду вспыхивали бенгальские огни. Мамы и папы с маленькими детьми загадывали желания. Злата почувствовала жгучую зависть, даже в груди заныло – больше всего на свете ей захотелось, чтобы рядом с ней стояли здоровыми папа и мама, ну и Надя конечно.

«Сейчас наша жизнь изменится к лучшему или полетит в тартарары», – мелькнуло в голове у Златы. Она до боли сжала руку в кулак – ногти впились в ладонь, но боли Злата не чувствовала и кулак разжать не могла.

Среди пушистых еловых лап Злата вновь увидела черное овальное пятно – оно расплывалось, Злата вгляделась внимательнее и почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд. Она наклонилась ближе – из черного пятна на нее пристально смотрели две красных блестящих глаза.

– Это он, – тихо шепнула Злата и толкнула Лану в бок локтем.

– Ты чего толкаешься? – заныла Лана, а Злата, чтобы долго не объяснять, показала ей пальцем на блестящие глаза. – Мы его раньше на елке видели! – От неожиданности Лана даже подпрыгнула, но красные угольки загадочных глаз неожиданно погасли.

– Он тебя испугался! – с возмущением крикнула Злата. – Ты всегда все портишь!

– А может, он тебя испугался, а не меня? У тебя всегда все виноваты, кроме тебя! – Лана поджала губы и отвернулась.

Елка мигала разноцветными огнями, но Злату сейчас не интересовали украшения – ей хотелось увидеть того, кто так неожиданно им открылся, а потом снова спрятался в еловой шубе. Кто он такой, откуда он взялся?

«Если он не захочет нас видеть, мы его оттуда не выкурим», – Злата пристально всматривалась в ветви – зрение у нее было острым, в отличие от Ланы, но та не хотела носить очки и часто щурилась. И сейчас Лана, стоя вплотную к новогодней елке, руками раздвигала еловые лапы и вдруг ойкнула.

– Я его нашла! – прошептала Лана и махнула Злате рукой.

– А ты говоришь – не найдем, – Злата склонилась к еловой лапе и тихо прошептала: – Я не знаю, слышишь ты меня или нет? Помоги нам найти Волшебное Древо! Наш папа умирает, мы хотим его спасти! Если нужно, можешь забрать мою жизнь, только спаси папу!

Тут Злата вдруг вспомнила Женьку и то, что ей не купили платье и шубку. Настроение ее мгновенно упало, проснулась злость на папу за испорченный праздник, внутри вспыхнула ненависть. Злата испугалась себя: «Вот эгоистка! На кону стоит папина жизнь, а я о тряпках думаю!»

Красные глаза среди еловых лап вновь ярко вспыхнули, и нечто непонятное выползло наружу, потряхивая черной кудрявой шевелюрой.

– Говоришь, жизнь свою готова отдать? – спросило нечто, похожее на маленького лешего.

– Готова… – неуверенно повторила Злата.

– Тогда я тебе помогу. А чего твоя сестра желает? Я могу и ее желание выполнить!

Злата резко притянула к себе Лану и шепнула ей прямо в ухо, чтобы нечто ее не услышало:

– Ты хочешь спасти папину жизнь? Готова пожертвовать своей?

– Очень странно, – задумчиво и недоверчиво ответила Лана. – А зачем ему нужны наши жизни?

– Ты что, шуток не понимаешь?! Ну кому твоя жизнь нужна? А вдруг он папе поможет? – в ярости прошипела Злата.

«Терпи! Ради папы».

– Спаси нашего папу, я тебе за него свою жизнь отдам!

Сказав это, Злата услышала гром, а со звездного небосклона скатились вниз две красных как кровь звезды. Напуганная, Злата боялась вздохнуть. Вдруг ее и сестру кто-то схватил, поднял вверх, и они полетели над городом. Нарядные дома, торжественная центральная площадь с новогодней елкой и памятником Ленину, украшенная администрацией аллея выстроенных в ровные ряды деревьев – все это сверху казалось ей бесценным, значимым, самым родным. Оно бесследно таяло во тьме. В напуганной душе Златы рождались видения иного огромного мира.

Надя торопливо открывала дверной замок. Большая замшевая сумка все время сползала с плеча и сильно раздражала. Чертыхнувшись, Надя поставила ее на крыльцо. Красные от мороза пальцы плохо слушались ее – ключ в замке не поворачивался.