Тео замесил дополнительную партию теста и удивлялся, что его магазинчик очень давно не продавал такое количество выпечки.

– Когда мы здесь открыли пекарню, к нам ходили с соседних улиц, потом уже открылась еще одна пекарня и людей стало ходить меньше. Но вы за пару дней подняли наши продажи и скоро мне нужно будет вставать на час раньше, чтобы выполнить все ваши заказы.

Мужчина улыбался, складывая свой фартук, потому что он собирался ехать за мукой. Я принялась варить похлебку на обед. Овощи почистила, закинула в котелок, и они потихоньку варились, а я обслуживала тех редких покупателей, которые заходили к нам.

Пока ждала Тео и Уго, мальчишка помогал отцу, сидел на деревянной тележке сверху на мешках и показывал, куда им ехать, задумалась, что нам нужно расширить ассортимент для продажи. Это так же привлечет новых покупателей, а может мы сможем продавать свою выпечку в похожие кафе, как я работала и получить больше прибыли.

Я вспоминала, что продавалось там, у мадам Жу-жу и перекручивала в голове рецепты, которые можно здесь приготовить.

Пока я не решила, что мы еще сможем продавать, но мысль появилась предложить печенье и сдобную выпечку.

После возвращения мужчин мы сели обедать. Тео молчал и как-то искоса на меня посматривал, как будто хотел что-то спросить.

– Так, признавайтесь, что произошло? Почему вы коситесь на меня все это время?

– Ирма, вы очень вкусно готовите даже из простых продуктов. Вы так же умеете продавать так, как никто здесь этого ни делает. Вы умеете считать, больше того, я не удивлюсь, если вы умеете читать. Скажите, вы дворянка?

Я медленно на него посмотрела и поняла, что он очень наблюдательный и понимает, что я умею больше, чем должна. В голове перебирала варианты ответов, чтобы он подошел для оправдания.

– Нет, я не дворянка, Тео, к сожалению. Мы приехали из поселка сюда. У меня была тетушка, которая гостила у нас с другой страны и всему этому меня научила. А так я люблю все новое и интересное. Мне нравится пробовать новое, это помогает продвигаться вперед.

Видно было, что ответ его удовлетворил, но расстроил. Я терялась в догадках, почему он хотел, чтобы я оказалась дворянских кровей, но спрашивать ни стала.

После обеда я направилась к лавке подруги, чтобы проведать, как у нее дела. Она продала весь хлеб, отдала мне заработанные деньги. Мы с ней договорились, что я принесу еще несколько булок, которые она до закрытия постарается продать, а завтра отдаст вырученные монеты.

– Ирма, посмотри на мои торги! Твое предложение вынести товар сюда, сделали свое дело, и я заработала сегодня больше. Я так рада, что послушала тебя. А еще хочу тебе помочь, сейчас мой сын пойдет с тобой, и ты ему покажешь пекарню. Он будет приходить за хлебом к тебе, когда у нас будет заканчиваться и приносить за него деньги. А ты сможешь торговать в своем магазине и не упускать своих покупателей.

– Это будет чудесно, Адели. Спасибо тебе большое!

Мы обнялись, как лучшие подруги и попрощались. Мальчишка был небольшого роста, но крепенький, видно, что он много помогает дома. На мои вопросы не отвечал, только хмуро на меня смотрел и угукал. Наверно, я ему казалась подозрительной или возраст был такой, что вопросы старших принимались в штыки. Мы с ним быстренько дошли до пекарни, я ему отдала несколько булок, и он ушел.

Пекарь промолчал на мой рассказ, что теперь этот паренек будет приходить за хлебом для Адели. Чувствовалось, что он насторожено относится ко всем мои делам, но то, что все мои действия приносят ему деньги, в тайне радовало его, поэтому он не сопротивлялся.

На прощание он выдал мне целую булку хлеба и котелок с похлебкой. Я довольная собой шла домой и перебирала выпечку в голове, которую можно попробовать сделать на продажу.

Я занесла домой еду и обнаружила матушку спящей, а Эльза отсутствовала. Заглянула под стол и кровать. Беспокойство впилось своими коготками в сердце. Я выглянула в коридор, ее нигде не было. Сбежала по лестнице вниз, пробежалась по проулку, выбежала на улицу, но там тоже нигде не было видно маленькой головки.

Заглянула за ту кучу мусора, где ее нашла, но там тоже никого. На встречу шла уставшая женщина с ведром воды, я кинулась к ней:

– Скажите, вы не видели девочку? Маленькую, кареглазую с короткой прической.

Она отрицательно покачала головой и обошла меня, как преграду. Я со слезами на глазах, кинулась опять по проулку, заглядывая во все углы.

– Эльза, выходи, ни прячься. Тебя никто не обидит. Где ты, девочка моя? – кричала я.

– Чего кричишь, дура. Иди домой, найдется. – прикрикнул на меня хромой мужик, который проходил мимо. – Вот беда, еще народишь.

Мне стало жутко от его слов и безразличия. Я кинулась домой, чтобы разбудить матушку, вдруг она знает, где девочка.

– Матушка, просыпайтесь! – я трясла ее за плечо. Она сонно открыла на меня глаза и удивленно посмотрела:

– Что стряслось?

– Вы знаете, где Эльза?

Она села на кровати и посмотрела на матрас напротив:

– Здесь сидела, со своей куклой. Она никогда не выходила без меня никуда. Посмотри в коридоре.

Я кусала губы:

– Да нет ее там. Куда ж она могла пойти?

Меня озарила догадка и я рванула к соседке. Дверь оказалась не заперта, я вбежала в гостиную, там никого, направилась в спальню. Старушка полулежала на своей кровати и смотрела на девочку, которая сидела на кресле напротив и болтала ногой. В руках у нее была большая ракушка и она что-то рассказывала. Я с облегчением вздохнула. Они обе на меня посмотрели, малышка спрыгнула и кинулась меня обнимать:

– Мамочка пришла!

– Что же ты не сказала, куда пошла? Я уже пол улицы оббежала в поисках тебя. – журила я ребенка, трепя ее по голове, а она пряталась в юбку. Бабулька с интересом смотрела на нас, а я поняла, что забыла поздороваться от страха, что и здесь ее не найду.

– Добрый день.

– Добрый. – прохрипела женщина.

– Вы будете с нами обедать? Я похлебку принесла с работы, там на всех хватит.

Она приподняла бровь от удивления и кивнула.

– Сейчас я немного подогрею ее и сделаю вам отвар. – кинулась я к печке. – Вам лучше уже?

– Да, спасибо тебе, детка. Как же ты не побоялась ко мне зайти? Ведь все знают, что я могу в незваного гостя метнуть нож, поэтому ко мне никто и не суется.

– Я этого не знала, поэтому и бояться мне было нечего.

– Хм, смелая.

Я повозилась с печкой, вычистила золу в корзину, сложила мелкие дрова и кресалом высекла огонь. Так как утром ее уже топила и тяга была хорошая, она мгновенно зажглась. Принесла котелок из своей комнаты и хлеб. Поставила чайник на огонь, с краю примостила похлебку и приготовила тарелку хозяйке. Эльза помогла принести наши миски с нашей комнаты. Когда все подогрелось, я отнесла порцию матушке, поставила на столик рядом, потому что она прилегла подремать, а остальное разделила на нас троих.

Эльза села за стол в гостиной, там же я поставила и свою тарелку.

– Вас покормить? Я же вижу, что вы не окрепли еще после болезни.

– Детка, давай-ка я сама. Не хочу чувствовать себя беспомощной, это меня убьет окончательно.

Я подняла старушку, подперла ей спину подушкой и разместила на полотенце ее тарелку с ложкой и рядом положила краюшку хлеба. Она посмотрела на меня и прищурилась:

– Посмотри в буфете ром, осталось там что-нибудь?

Я поморщилась, потому что пьяниц не люблю. А тем более пьющих женщин, но ничего говорить ни стала. Посмотрела в буфете, там стояла еще бутылка, но я решила, что после болезни пить точно ни следует.

– Нет, нету. Все закончилось.

– Эх, жалко. Ну что же придется закончить с разгульной жизнью, да и с лечением.

Она поводила ложкой в тарелке и трясущейся рукой поднесла похлебку к губам. Попробовала, удивилась и продолжила кушать.

После обеда я прибралась в комнате, перемыла посуду и поставила травяной отвар на табуретку возле бабульки.