Ну да оставим для любителей сериалов эти кадры с Джульбарсами, тем более что в реальной жизни есть универсальное средство под названием «инспектор уголовного розыска», который всегда все может и всем должен. Он может осмотреть место происшествия (вместо следователя), собрать улики и вещдоки (вместо эксперта-криминалиста), задержать и доставить в отдел подозреваемых (вместо мифической группы захвата), там же по-горячему опросить и «поколоть» их. А отработать пути отхода злодея с места преступления сам Бог велел. Именно все это сейчас и предстояло бы делать Беляеву в сольном исполнении, если бы Создатель не распорядился иначе.

У потерпевшей на голове отсутствовала норковая шапка, которую, с ее слов, сорвал грабитель, после чего скрылся в темноте переулка.

Однако злодей не знал, на чью шапку покусился. Быстрота реакции и жажда справедливости воспитывались в советских людях еще со школьной скамьи и продолжали свое развитие во взрослой жизни. Правда, с годами справедливость каждый начинал трактовать по-разному, в зависимости от оттенков своего Эго.

Кто бы мог подумать, что эта привычка в будущей нереальной стране с названием Российская Федерация вновь, как острым клинком, будет разделять население на «красных» и «белых», «сторонников режима» и «либералов». И вновь, как и несколько десятилетий назад, те и другие медленно, но верно будут пытаться стаскивать страну в пучину очередной междоусобицы…

Нормы ГТО и активная жизненная позиция активистки сделали возмездие для гопника неотвратимым, ибо лучший способ обороны – это нападение. Потерпевшая мгновенно превратилась из жертвы в нападающего и в контратакующем стиле, «на противоходе», сорвала с головы злодея шапку, пропитанную криминальными замыслами, потом и ДНК правонарушителя. Вещественное доказательство заботливой женской рукой было благополучно доставлено в отдел для преследования и обнаружения злоумышленника. Таким образом, пусть и неравноценный, но обмен состоялся, подумал инспектор.

Он уже мысленно, «на автомате», набросал план первоначальных действий и маршрут, адреса лиц, стоящих на учете в этом районе, представив, как шагать ему в эту снежную темень вдвоем со своим бессменным напарником Макаровым, стучаться в негостеприимные и опасные двери притонов, задавать дежурные вопросы и искать меховое имущество этой гражданки.

Как вдруг его взгляд упал за спину стоящей к нему вполоборота женщины… и воистину Небеса в эту минуту сжалились над ними обоими, жертвой грабежа и сыщиком, преследующими в эту минуту единую цель – найти похищенное.

– Уточните, пожалуйста, какого цвета была у вас шапка? – спросил Алексей у потерпевшей. Спросил больше для проформы, ведь почти все норковые шапки советских женщин были темно-коричневого цвета. Услышав ответ, показал потерпевшей пропажу, удобно расположившуюся у нее между лопаток. Головной убор держался на импровизированном противоугонном устройстве, тонком, но прочном шнурке, обвивавшем женскую шейку и пришитом к краям головного убора.

Это нехитрое «противоугонное» народное изобретение в ту пору позволило сохранить множество женских шапок от жадных рук грабителей, так как в условиях развитого социализма преступность еще до конца не была искоренена, точнее, и не собиралась искореняться. А еще точнее, был ее форменный разгул.

Недоумение на лице несостоявшейся жертвы грабежа сменилось радостной улыбкой и неподдельным восторгом. В таких случаях говорят: «Все выдохнули».

Далее были слова благодарности и столь редкая атмосфера единения милиции и народа, которую найти можно в основном изображенной на плакатах.

Что еще нужно сыскарю, чтобы встретить опустившуюся на город непростую ночь очередных дежурных суток…

– Но для кого я это делал?

Для себя? Для брата? Для свата?

Глеб Жеглов.

Фильм братьев Вайнеров

«Эра милосердия»

Итак, осенью 1981 года Беляев оказался во главе совсем молодого формирования с громким названием «Группа по борьбе с кражами из квартир». Значительную долю клиентуры этого подразделения исторически составляли лица цыганской национальности.

С той поры профессиональная повседневность плотно связала Беляева с этим неунывающим этносом, сделала его известным в их среде. Надо сказать, что порой попадались дела, участниками которых становились настоящие виртуозы мошеннического ремесла, и сюжеты для этих невыдуманных историй не смог бы придумать даже самый талантливый сценарист.

Спустя десятилетия, уже на гражданке, встречаясь с фигурантами цыганских дел и проделок на городских улицах, он ловил себя на мысли, что не испытывает неприязни, а тем более ненависти к ним, скорее, наоборот. Ромалы⁶ отвечали ему тем же. Со стороны можно было подумать, что встретились давно знакомые товарищи по совместному несчастью. Такие отношения сложились не на пустом месте, а имели в основе заключенный между Беляевым и цыганской диаспорой устный договор, в котором регулировались правила сосуществования на территории города и окружающих поселков. Надо признать, обе стороны в течение всей службы Беляева в угрозыске неукоснительно соблюдали данное ими слово.

Улыбки, лучи симпатии озаряли воспоминания о прошедших локальных конфликтах на стыках двух цивилизаций.

Цивилизации средневековой с тысячелетней историей противостояла цивилизация, называющая себя время от времени то коммунистической, то социалистической. Там, где их границы соприкасались, то и дело возникали конфликты, для разрешения которых нужна была пограничная стража, или, проще говоря, посредник в виде милиции. В роли таковых посредников какое-то время пришлось выступать и Беляеву со своими товарищами.

Он понимал, что их охранные практики не смогут исправить и наставить на истинный путь эти заблудшие лукавые души, а потому ставил перед собой вполне конкретные задачи – раскрыть преступление в кратчайшие сроки и вернуть представителям своей цивилизации имущество, пропавшее в ходе контакта с черноглазыми иноверцами.

Проживая практически во всех регионах строящей коммунизм страны, цыгане полностью игнорировали данный прогрессивный факт и продолжали, как и многие сотни лет до этого, жить по своим законам. Они поголовно не работали в общепринятом смысле, за редким исключением. Не обращались за медицинской помощью, тем более в органы власти и суды для разрешения житейских проблем, а их дети не ходили в школы. В исключительных случаях собирались на свой сход, куда приезжали члены клана даже из других регионов, и принимали судьбоносные, обязательные для всех решения, порой приговаривая виновных к высшей мере наказания. Последнее слово, как правило, было за Бароном, старейшиной и главой данного рода. Он являлся ключевой фигурой клана, руководил повседневной деятельностью табора.

Исторически сложилось так, что вышеупомянутые граждане в городе Артеме и его поселках были представлены в основном двумя общностями – крымскими и сибирскими цыганами.

Первые отличались невысоким ростом, были более смуглыми даже для цыган, обладали острыми чертами лица и считали себя мусульманами.

Вторые были более многочисленными, рослыми и в массе своей исповедовали христианство. В силу своего количества они, соответственно, и в большей степени влияли на криминогенную обстановку.

Интересна линейка их подвигов на преступном поприще, меняющихся со временем и экономической ситуацией в стране. Если в начале службы Беляев застал времена, когда по фактам конокрадства в качестве главных исполнителей мелькали сами ромалы, то уже спустя пару лет они выступали в качестве заказчиков, а вороных для них угоняли обычные советские подростки с трудной судьбой.

Но прогресс неумолим, и по мере распространения автомототранспорта сходила на нет и любовь черноглазых к конной тяге по причине ее естественной убыли. В дополнение к этому заработку мужская часть племени изредка «проходила» по кражам со взломом из частных домов, грабежам, а молодая поросль набивала руку в карманных кражах. Однажды Беляеву даже довелось задержать цыгана с целым самородком приискового золота.