Не верю, что этот один и тот же человек.

— Ты… Демид?

— Да. — Уголок губ вампира едва заметно изогнул в улыбке. — Тот самый Демид.

— Не верю.

— Придется поверить, иначе все может грустно закончиться.

— Я тебя не понимаю, — устало помассировала висок. — Как обычно.

Демид шагнул ко мне, но сразу же остановился, когда увидел, как я подобралась и ощетинилась, будто дикобраз, только без длинных игл.

Мужчина все понял без слов и остался стоять на месте.

Сейчас даже как-то не верилось, что смотрю на того, кто обещал сделать мне больно. Кого чуть не убила в своей квартире. Тем более, не могла ожидать, что мы будем вполне спокойно разговаривать в лесу.

— У тебя раздвоение личности?

— Нет, — серьезно ответил он.

— То есть ты один и тот же человек?

Демид коротко кивнул.

— Саша, я вижу, что причинил тебе немалый вред. — Мужчина говорил строгим тоном, разительно отличавшимся от того, каким говорил при первой нашей встрече. — Но нам нужно поговорить. И нужно, чтобы ты выслушала до конца.

— Попробую, — недоверчиво откликнулась я. — Но сам понимаешь, после того как ты наобещал столько всего сделать со мной, верить тебе… мягко говоря, сложно.

— Понимаю, — не стал он спорить.

Демид на некоторое время замолчал, словно собирался с мыслями.

— Я — не вампир. — Увидев мое лицо, он пояснил. — Да выглядит так, словно я им являюсь, но я не вампир. Скорее, существо, похожее на легенды из книг и фильмов. Но то, что вы называете вампирами лишь искаженное восприятие таких, как я.

— И как мне тебя называть?

— Просто Демид.

— Или упырь.

Он невесело усмехнулся. Его обаяние никуда не делось, и мне по-прежнему не хотелось отводить от него глаз. Только сегодня не было такой мучительной болезненной тяги, как раньше.

И тем не менее, все равно разглядывала черты его лица и поражалась тому, насколько мужчина привлекателен.

— У меня нет раздвоения личности, Саша. Я отлично помню день нашего знакомства и все, что творил эти несколько дней. — Он помедлил и добавил мрачнее и тише. — Слишком много помню.

— Если ты один и тот же человек и при этом не страдаешь лишением рассудка, то что с тобой происходило?

— Я охотился.

Демид посмотрел прямо на меня, и от взгляда его карих глаз тело пронзило острое чувство, от которого захотелось смущенно отвести глаза.

— Это инстинкт. Как инстинкт выживания у людей, — пояснил он. Заметила, как мужчина едва заметно сжал кулаки. — Когда я «голоден», то во мне просыпается охотник. Тот самый зверь, который ищет подходящую жертву. И пока не насытится, инстинкт не уйдет.

— Ты насыщаешься только кровью?

— Обычной едой тоже, но именно кровь приносит настоящее удовлетворение, — объяснил он. — Во время охоты сознание становится слабым, инстинкт сильным. Когда включается режим охотника, обостряется мое ментальное воздействие, которым я «прощупываю» людей. Нахожу, скажем так, самых вкусных.

Меня заметно перетрусило, когда вспомнила, как Демид жадно пил мою кровь, а я при этом стонала, чувствуя экстаз.

— Нахожу их слабые места и начинаю воздействовать, — продолжал он. — Самая простая добыча — девушки. Самые вкусные — те, кого переполняют эмоции. Кровь приобретает особенный… привкус.

Демид тяжело вздохнул.

— Я старался подавить эти инстинкты и перестать охотиться. Почти год сидел, скажем так, на диете, но… Несколько дней назад сорвался.

— И нашел меня?

— Не сразу.

— То есть ты кого-то убил до меня⁈ — испугалась я.

— Нет, я не убиваю своих жертв.

— А меня ты чуть не убил пару дней назад.

— Поверь, не собирался.

— Как-то не верится.

Демид покачал головой.

— То, что я делал, не совсем привычное утоление моей жажды, — обтекаемо сказал он. — Обычно мне достаточно погрузить жертву в полусон и выпить немного крови. Как правило, на следующий день они даже не помнили, что встретили меня. С тобой все иначе.

— Что это значит? — нахмурилась я, чувствуя неладное. Не нравилось мне, что он ходит вокруг да около.

— Я привязывал тебя к себе, — тщательно подбирая слова, пояснил он.

Тревога нарастала. Я уже догадывалась, что он ответит и очень боялась услышать правду.

— Ты не поддавалась на мое воздействие, но мне так хотелось попробовать тебя… настоящую, что перешел границу «охотник — жертва».

Он говорил это настолько спокойным тоном, что меня невольно пробирали мурашки от его хладнокровия.

— Я принял это роковое решение тогда в квартире. После укуса в руку. Мне настолько понравилось, что я решил привязать тебя к себе, чтобы ты не могла сопротивляться, чтобы желала меня, смотрела с обожанием. — Демид поднял глаза и уставился прямым цепким взглядом, который оценивал реакцию на услышанное. — Хотел, что ты была только моей.

От его признания голова пошла кругом.

Мне хотелось громко протестовать и просить Демида прекратить, но мысль о том, чтобы стать его была такой соблазнительной. Даже сейчас при взгляде на него хотелось безропотно обнять мужчину. И пусть ощущения вопили внимать каждому его слову, я старательно очерчивала границы. Знаю, он чувствует каждую мою эмоцию, как свою.

Я вдруг сухо закашлялась. Ужасно хотелось пить, отчего мысль о распитии крови не казалась отвратительной, а интересной…

Или все-таки ужасной? Нет, очень вкусной…

— И вся эта привязка ради чего? — сглотнув вязкую слюну, спросила я. — Ради того, чтобы пить меня в любое удобное время?

— Не совсем, — уклончиво ответил Демид.

Как мне надоело слушать его объяснения без четких объяснений.

Я резко встала и требовательно резанула рукой воздух.

— Демид, ответь мне четко и ясно без этих плясок. Что ты со мной делал? Зачем? Что тебе от меня надо? Я вижу, что ты юлишь. Я хочу знать, что происходит!

— Я практически прекратил тебя в подобного себе, — без промедления Демид, исполнив мое желание.

В воздухе повисла тягостная тишина, прерываемая лишь воем ветра и шуршанием колючего снега, усиленно сыпавшегося с неба.

Все слова и ругательства застряли в груди, а мысли в голове сначала затихли, будто сдутые ветром листья, а потом закрутились так быстро, что я почувствовала, как почва уходит из-под ног.

Я мучительно вздохнула морозный воздух, надеясь, что он поможет сознанию прояснить и уймет головокружение. Но это почти не помогало.

— Я стану такой же? — слабо спросила я.

Демид ответил не сразу. Он нахмурился и закусил губу, старательно оттягивая ответ.

Значит, меня не ждали хорошие новости.

— Не станешь, если только я не захочу.

— Но я уже…

— Чувствуешь жажду? — не дал он мне договорить. — Это лишь маленькая толика того, что чувствую я во время голода.

— Получается, это обратимо?

Демид кивнул. Он плавно двинулся в мою сторону. Его движения были сдержанными, но темные глаза при этом полыхали пламенем.

— Это обратимо только при условии, если я снова не начну охотиться на тебя.

Эта фраза заставила меня сотрястись. Я почувствовала, как капелька холодного пота стекла по спине между лопаток. Что-то было в ней потаенное, заставляющее почувствовать себя в опасности снова.

— Это угроза? — тихо спросила я, а у самой сердце подпрыгнуло к горлу.

Его темные глаза неотрывно следили за мной, словно он был тигром поджидающим удачного момента напасть.

Заметила, как сжал он кулаки. Сухожилия напряглись, четко вырисовываясь под гладкой кожей. Его движения стали дерганными, странными.

— Ты все еще охотишься? — еле слышно спросила я.

Он промолчал.

— Демид? — голос сорвался.

Его молчание затягивалось, а я кожей почувствовала, как изменился мужчина. Возле нас повисло напряжение, от которого вполне мог бы заискриться воздух.

Он закрывает глаза, шумно втягивая носом воздух. Медленно поднимает веки, и я вижу, что благоразумный Демид снова вернулся к звериной ипостаси.

И сейчас он был очень-очень зол.