Сильно расстроенный, я кинулся собирать нужные мне вещи. Инга скрылась в спальне и, похоже, плакала. Но я успокаивать к ней не бросился. Сильно ныло сердце. Как бы инфаркт не случился? Жаль было будущих детей, и Ингу волновать не следовало, так как могло случиться всякое, так и на детях могло отразиться. Но я, похоже, сорвался? Держался сколько мог, но явно запаса прочности не хватило. Устал! Да и не хотелось, как Николай с Кариной, воевать за удержание жены. Всё равно и он в конце не смог пересилить прежних обид и отправился на Донбасс, и погиб. Жена и довела. И у Светланы Никитичны муж Борис всю жизнь мучился с как бы моей тётей и помер в довольно молодом возрасте. И она явно не забыла прежних возлюбленных. Хотя, тогда проклятая война с фашистами у многих любимых унесла. Вот у Вячеслава отец с матерью любили друг друга, соблюдали верность, но здоровья у них не хватило, чтобы увидеть внуков. Старались на благо родной страны и откровенно надорвались. Но я ведь знаю, что через время такие же сволочи, как родители Инги и многих её друзей и знакомых, и они сами, могут запросто слить одну из великих стран мира и превратить её в дешёвую помойку. И зачем мне удерживать такую предательницу рядом с собой? Может запросто изменить мне, и в любое время?

Так что, лучше жить одному, пользоваться открывшимися мне возможностями и готовиться к будущим неприятностям. Предавать собственную страну я не собираюсь, но, если с ней станет плохо, придётся делать ноги в более благополучные места. Жаль, но, похоже, получается, опять не судьба…

Оказалось, что и наша квартира, и комнаты в общежитии были опечатаны, а все другие семьи переселены куда-то. Но мне это было пофигу! Мне жить негде! Захотят наказывать, пусть накажут! Плевать! Я просто сорвал бумажные ленточки, открыл своим ключом двери в квартиру и нашу комнату и вошёл. Да, бардак, конечно, творился страшный. И что искали? Фарцовку? Валюту? Но я же, как некоторые, не дурак, чтобы такие вещи держать при себе!

Ничего, быстро прибрался. Хотел, было, выкинуть вещи Инги, но рука не поднялась. Ладно, они мне не мешают, так ещё и по закону не развелись. Надо же, и венчанные! Хотя, это для меня значения не имело. Главное, она меня не любила. И я, похоже, потерял своих, ещё и не родившихся, детей!

В общем, быстро устроился. Но нервы всё равно дали о себе знать, и я, по старинному русскому обычаю, глотнув «Столичной» водки, купленной по пути, точнее, просто тупо влив в себя бутылку целиком, и даже без закуски, и не раздеваясь, завалился спать. И, надо же, сразу же глухо отрубился. Ну, да, не сладко пришлось.

На другой день я пошёл на работу. Был конец месяца, все спешно зачищали «хвосты», и никому не было дела до личных проблем одного из инженеров. Хотя, вот у меня никаких долгов по работе не имелось. Несмотря на частичный пропуск в последнюю пару дней, мне ничего аврально отчитываться не пришлось. Конечно, всё равно припахали по делам отдела. Премии-то всем получать охота. Правда, мне, несмотря как бы одному из лучших работников, её выписывали мизер, поэтому и стараться не хотелось. С другой стороны, что мне эти копейки с работы? У меня на сберкнижке уже несколько годовых зарплат лежало. И одна тёмная заначка имелась.

В общем, день пролетел, как ракета пронеслась по небосклону.

А вечером Петр с Самсоном, кстати, вместе с жёнами, вдруг пригласили меня в ресторан. Они опять всё знали! Да, за нами явно следили! Но никто не стал ни успокаивать меня, ни ругать кого-то. Сказали «Держись!», и всё! Я и держался, но всё равно было больно!

А так, мы направились всё же в «Кавказский», скорее, с тонким расчётом на меня. Ясно, что там нас приняли тепло. Мы успели лишь немного посидеть, и тут меня попросили на сцену. Первым я исполнил «Морячку». Хотя, сами музыканты попросили, как автора. А потом, под аккомпанемент группы, душевно спел «Чёрные глаза». У солистки музыкантов Клары нежданно как раз такие оказались. Но приударить за ней я и не пытался!

— Белый снег сияет светом — чёрные глаза!

Осень повернётся летом — чёрные глаза!

Околдован я тобою — чёрные глаза!

Ослепили меня глазки — чёрные глаза!

И после меня сразу же потянуло на «Город золотой». Это просто чтобы отринуть прочь все душевные невзгоды и немного помечтать. Нечего там только одним диссидентам пользоваться!

— Под небом голубым есть город золотой

С прозрачными воротами и яркою звездой.

А в городе там сад — всё травы и цветы,

Гуляют там животные невиданной красы.

Хотя, я сразу же назвал её истинных авторов. Сообщил, что слышал где-то, но, так как тогда был слишком увлечён подсчётом звёздочек на небе, ну, да, на бутылках, уже не помню где. Конечно, гости ресторана слегка посмеялись, но песню приняли очень тепло. А потом, как бы и в продолжение, мне захотелось сыграть на гитаре очередную «Хрустальную грусть», хотя, уже совсем другую мелодию. Далее я отчего-то вспомнил «Дорогу в облаках». Наверное, вновь решил попрощаться с Ингой? Но тут мне что-то сильно погрустнело, и я сел за пианино и сыграл «Мелодию слёз». Но, помня, что всё-таки в ресторане, свой маленький концерт я завершил очередной весёлой песней. Мне и самому хотелось развлечься, вот «Клёво» и пришёлся в самый раз. Меня, по шустро записанным мной нотам, как смогли, поддержали и музыканты.

— А крыша протекла на даче у меня,

И рухнули калитка и забор второго дня.

Машина во дворе осталась без колёс,

Украли два передних и ручной насос.

После второго куплета я показал настоящий брейк-данс, даже с гитарой в руках. А, что, и не такое могу показать! Спецназ рулит! Потом пошёл длинный яростный наигрыш, и лишь после начался куплет. Да, немного и странновато, но интересно получилось! Хотя, я внёс в песню и небольшие изменения: вместо «кормить» — «любить» для усиления эффекта, «но нынче объявили, что закрыли наш завод» — «но премии лишили, пусть люблю я свой завод». А то политически близоруко будет. Хотя, наверное, и сейчас не поймут, но плевать! И, на самом деле, пашешь, а премию зажали!

Вот в конце припев подхватил, наверное, весь ресторан!

— Клёво! Живу я клёво,

Спроси любого, живу я клёво,

А что такого, живу я клёво,

Такого клёва я не встречал никогда!

Больше меня уже не отвлекали. И, как и прежде, нас сторожил официант. Само собой, наш стол и нынче был завален и едой, и выпивкой. Я поблагодарил друзей за поддержку, и за то, что они есть. И мы посидели весьма неплохо. У меня теперь денег полно было, а вот у них, хоть и служили в КГБ — нет! Хотя, «журналисты» же. Я думаю, если что, мои приятели с удовольствием меня сольют, но у меня всё чисто. Разве что можно только третировать придирками насчёт антисоветчины, и то с большой натяжкой, и происхождения, но, вроде, мои приятели всё-таки такими делами не занимались.

На прощание музыканты сделали и мне, и моим приятелям хорошие продуктовые наборы. Они, правда, хотели отказаться, но я сказал, что мне всё можно, и что это им от меня. Хозяева, понятно, сразу же вычислили, с кем я там общаюсь. Правда, денег на этот раз мне не совали. Я сказал, что не надо.

Но, вообще-то, хорошо мы посидели, и всё душевно получилось. Напряжение последних дней как мановением руки снялось. И ночь прошла у меня спокойно, и утром встал бодренький. Хотя, пил-то я мало и особо и не обожрался. Просто хорошо провёл время.

Вот в этот день на работе было спокойно. Начало месяца и, как принято, все просто расслаблялись. Но меня сразу же вызвали в заводоуправление, в первый отдел:

— Вам, товарищ Репнин, надо срочно вылететь в Венгрию. На одном ремонтом заводе надо наладить иностранное оборудование. Мы знаем, что Вы и языками владеете, и навыки имеете.

Честно говоря, мне никуда не хотелось, даже в Венгрию. Чего я там не видал? Из-за разрыва с Ингой не было настроения! Тем более, в эти субботу и воскресенье, раз никто мне не мешал, я надумал плотнее засесть за повесть о космических империях.