– Боги, – выдохнула я.

Руки вдруг задрожали, столь велико было мое ошеломление, и газета выпала из пальцев.

– Вам дурно, ваше сиятельство? – Старшая дочь Левит поднялась из-за стола и поспешила к графину с водой, стоявшему на маленьком столике в углу кабинета. Вскоре она поднесла мне стакан. Машинально взяв его, я сделала глоток и подняла на нее взгляд, а затем с моих губ сорвалось ошеломленное:

– Три года?

– Не понимаю, – ответила женщина.

– Прошло три года, – всё еще пребывая в крайней степени потрясения, сказала я. – Но… как? И года ведь еще не прошло, как я…

И, подхватив газету, я снова посмотрела на дату.

– Эта газета верна? Дата верна? – спросила я, уже не сводя взгляда с женщины.

– Более чем, – ответила она. – Это утренняя газета, мне доставляют ее прямо из типографии. Но что вас смутило? Вы не знали, какой сейчас год?

– Да откуда же мне это было знать, если я отсутствовала… – так и не договорив, я в прежнем потрясении повторила: – Три года…

В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов. Признаться, мне до них не было дела вовсе, я пребывала в состоянии ступора, пытаясь осознать невероятное. Как же такое возможно? Я попала в Белый мир посреди зимы, а вернулась за день до наступления осени там. Однако в моем родном мире успело пройти три года. Разное течение времени? Или же столько длится переход сквозь пространство? Тогда к мужу я вернусь тоже спустя три года? Или же для него пройдет не больше пары дней? Ах, кабы так…

Но уже в следующее мгновение я мотнула головой. Три года! Выходит, родные мне люди уже отчаялись увидеть меня? Что же они успели пережить за это время? Моя бедная матушка, как же, должно быть, она страдала! Ее единственное обожаемое дитя исчезло без следа и не вернулось ни спустя год, ни два… Надеюсь, что она нашла утешение в Амбер и ее детях. Все-таки сестрица была для моих родителей почти дочерью, и с моим исчезновением им осталась близкая душа. А еще наше дело…

Наше дело! Я вскинула голову и посмотрела на старшую сестру и обнаружила, что она продолжает наблюдать за мной. А я не знала, о чем спросить ее. Прежде всего хотелось узнать, слышала ли она хоть что-то о моих родителях и прочей родне. Конечно, данная обитель стояла в Аритане, но раз меня тут почитают, то должны знать и тех, кто служил нашему общему делу.

Стоп! Я заставила себя умерить пыл и задумалась. Кое-что и без того было ясно. И это лежало на поверхности, осталось лишь подвести итог. Дочь Левит обращается ко мне сообразно графскому титулу, не упоминая герцогский. И это верно, потому что король за три года обязан был вернуть короне ее земли, а значит, признать меня погибшей. Не пропавшей без вести, а именно погибшей. И это хорошо.

Однако Тибад он за мной оставил, стало быть, он перешел к моим родителям по наследству. И это тоже очень хорошо, потому что на них Ив не отыгрался за собственный грех. А если это так, то матушка с батюшкой продолжают управлять графством и, возможно, развивают начатое дальше. Прекрасно! Надеюсь, что с последним я не ошиблась. Было бы горько и обидно потерять всё, чего мы достигли.

– Ваше сиятельство, – наконец заговорила старшая сестра, и я, едва отведя взор, вновь обратила его на гостеприимную хозяйку. – Я ведь не ослышалась, и вы сказали, что прошло не более года, как вы исчезли. Да и ваш потрясенный вид говорит о многом. Могу ли я узнать, как так вышло, что вы пропустили два с лишним года?

И я вновь задумалась. Стоит ли быть откровенной с незнакомой женщиной, даже если эта женщина – служительница культа Левит? По сути, да. Но… Хотя она и без того знает уже много. Кто я, что пропустила два года из трех минувших и что нахожусь в затруднительном положении. Если бы она хотела власти надо мной, достаточно было бы и одного имени. Однако на столе старшей сестры мой портрет, и он тут явно не для того, чтобы меня могли сразу опознать. Не в обители Богини размещают такие портреты.

– Ну… хорошо, – решилась я. – Но прежде я бы хотела знать, что пропустила. Расскажите мне, сестра, прошу.

– Как скажете, ваше сиятельство, – не стала спорить женщина.

Она вернулась за стол. И, усевшись, с минуту поглаживала столешницу, явно раздумывая, с чего начать. Я решила помочь.

– Давайте начнем с событий в Аритане, произошедших три года назад после моего исчезновения. Герцогиня…

– Я поняла, – улыбнулась дочь Левит. – Слушайте…

Стук в дверь меня не разбудил. Я уже успела проснуться четверть часа назад и даже умылась и оделась.

– Госпожа Таньер, – позвал меня голос из-за двери. – Завтрак готов, спускайтесь.

– Благодарю, сестра, – отозвалась я.

Шел третий день моего нахождения в стенах обители дочерей Левит в Ленсти. Мне не хотелось задерживаться, но это было необходимо. Жила я в гостеприимных стенах под вымышленным именем, так мы решили со старшей сестрой, носившей имя Элиен. Услышав его впервые, я едва не прослезилась, потому что такое же имя носила и моя дорогая родительница. А сестра Элиен в чем-то даже заменила мне мать на то время, пока я находилась под ее защитой.

А защита и вправду была. Для начала как раз мое выдуманное имя. Настоящее знали все, но вот как я выгляжу – единицы. Дело в том, что изображение имелось лишь в комнате старшей дочери Левит, и обычно оно было повернуто к посетителям изнаночной стороной. Потому чаще других на него смотрела, конечно же, хозяйка кабинета. Для остальных, кто его видел, я все-таки осталась тенью. Причина проста. Люди не обращают особого внимания на то, что воспринимают предметом обстановки. И единственное, что им запомнилось, – это ярко-рыжие волосы, но лицо осталось в памяти размыто, а после моего появления портрет и вовсе переместился туда, где за него не цеплялся случайный взгляд. Но было и еще кое-что: кому могло прийти в голову, что скромную обитель в далекой провинции могла посетить сама Шанриз Тенерис, пропавшая без вести три года назад? А вот Дайни Таньер – вполне. Таких, как она, немало.

Лишь одна из сестер еще вечером первого дня после того, как некоторое время рассматривала меня во время ужина, сказала:

– Вы чем-то схожи с ее сиятельством графиней Тибад, упокой Богиня ее чистую душу. Славная была женщина.

– Правда? – удивилась я.

– Волосы так уж точно похожи цветом, – кивнула сестра. – Жаль, что боги так рано забрали ее сиятельство, сколько еще добра она могла бы принести Камерату. Так жаль.

Все, кто находился за столом, включая меня и старшую дочь Левит, скорбно помолчали, а после перешли к другой теме и уже более к моей схожести с «покойной» графиней не возвращались. Так что Дайни Таньер утвердилась в своих правах сразу же и жила своей выдуманной жизнью в ожидании, когда будут готовы бумаги для поездки в столицу, куда ее должна была сопроводить одна из сестер, которой глава обители нашла неотложное дело в главной обители дочерей Левит. Невероятная женщина!

Я рассказала ей о своем перемещении. В мире, где существует магия, поверить в мое путешествие было несложно. Признаться, я не жалела о своей искренности. Сестра Элиен показала себя умной и прозорливой женщиной, потому отнекиваться и говорить, что она мое потрясение поняла неверно, было бы глупо. Сказав же правду, я получила в ее лице помощницу, которая быстро сообразила, как мне помочь и уберечь в пути от новых неприятностей. Все-таки одинокая женщина в дороге подвержена опасности, а вот дочь Левит никто тронуть не посмеет, как и того, кого она сопровождает.

Впрочем, мне предстояло примерить на себя одеяние служительницы. Помимо «защитных доспехов», этот наряд был примечателен из-за головного убора – покрова, который должен был скрыть мои волосы. И это было лучше, чем капюшон. Так что мне было за что благодарить сестру Элиен, и это не говоря о документах, которые сейчас делали для меня по просьбе старшей дочери. Мы даже придумали мне место рождения: герцогство Аритан, округа Дискирт, город Фьел. Возраст, разумеется, 25 лет. Что до семейного положения, то мы оставили меня незамужней, потому что «господин Таньер Таньер» звучало как-то нелепо, а иного имени своему супругу я не желала выдумывать, как и превращать себя во вдову. Это казалось мне кощунством и дурным предзнаменованием. Потому осталась старой девой, но кто же в этом упрекнет дочь Левит, которая посвятила себя служению Богини? В общем, для меня всё складывалось наилучшим образом.