За гостиной был большой коридор, в котором находилась лестница на второй этаж, и небольшая спальня на одного человека. Дверь в спальню была открыта, и я поспешил туда.

Аккуратно уложив девушку на заправленную кровать, я пошел обыскивать дом в поисках аптечки. Щупать пульс, проверять дыхание, и заниматься прочими глупостями не было ни времени, ни необходимости: я без труда слышал ее сердце, и чувствовал температуру ее тела. Сердце билось пугающе редко.

Домашнюю аптечку я нашел довольно быстро: мой нос безупречно указал направление, где пахло лекарствами и больничной химией. Хранилище лекарств «на всякий случай» находилось в специальном шкафчике, помеченном широким крестом, рядом с кухней. «Надо же, какие аккуратисты, – подумал я, – не то, что наш домашний выдвижной ящичек в кухонном гарнитуре… Хотя, наверно, у богатых так принято». Под «домашним ящичком» я, конечно, имел ввиду тот, который находится в маминой квартире, в Донецке.

Стоило подумать о доме, как меня накрыло: это что же теперь получается? Я пропал со связи. Смартфон неизвестно где. Скорее всего, прибрал к рукам бригадир, или еще кто. Если не смогут взломать – отправят на запчасти. Сим-карту выкинут. Документы! Их тоже наверняка «утилизировали». Вместе со мной. Кстати, стоило проверить мешок, в котором меня выбросили. Мама! Она же искать будет! Пороги обивать, на уши всех знакомых поставит! Нет-нет-нет, надо искать способ выйти на связь! Но как я покажусь ей таким?

Все эти мысли в секунду пролетели у меня в голове, пока я извлекал из недр аптечки пластиковый пузырек с аммиаком. С крышкой вышла заминка: я боялся слишком сильно нажать бритвенно острыми когтями, и разлить все содержимое. Однако все получилось достаточно аккуратно: маленькая крышка с резиновым основанием лишь слегка деформировалась. Руки слушались удивительно хорошо: никакой посторонней дрожи, все движения точные и хирургически выверенные. Это было особенно удивительно, учитывая все обстоятельства.

Девушка закашлялась, и пришла в себя. Сердце забилось быстрее, конечности теплели прямо на глазах. Я аккуратно положил ее голову на свою руку – чтобы она не захлебнулась, если вдруг появятся рвотные позывы.

– Ох, папочка, – она улыбнулась, не открывая глаз, – ты все-таки приехал сюда… А то мне такой сон дикий снился, ты не поверишь!

Она погладила мою руку. Потом еще раз. Пропустила между пальцами густую шерсть. Я почувствовал, как ее пульс зашелся галопом.

– Папа, – она рывком поднялась, и открыла глаза, – ты не папа! Кто ты? Что ты тут делаешь? Почему так темно?

– Меня Леша зовут, – сказал я, максимально напрягая губы, и стараясь убрать подрыкивание, – извини, если напугал. Ты сознание потеряла, я отнес тебя в дом.

Дыхание девушки немного выровнялось. Запах страха, который перебил даже ее женские ферромоны, медленно улетучивался. Она глядела в мою сторону, щурясь. Так продолжалось, наверное, целую минуту. Я старался не шевелиться, и дышать тише, чтобы не спровоцировать новый приступ паники.

– Там было чудовище, – наконец, сказала она, – ты его видел?

– Если ты про меня, то никакое я не чудовище, – ответил я. – Так, может, шерсти многовато…

– Это все-таки был ты… – прошептала она.

– Извини, если напугал, – повторил я.

– Это что… какая-то болезнь? – Спросила она, и тут же добавила, – стоп! Что ты делал у меня в саду? Ты грабишь дома?

– Нет, нет, нет! – Горячо возразил я, – никого я не граблю! Просто мне очень нужна была помощь.

Она рывком поднялась, и села на кровати, глядя в мою сторону.

– Помощь? – Спросила она, – и чем, по-твоему, я могу тебе помочь?

Меня этот вопрос немного сбил с толку. Я задумался на пару секунд, потом уверенно ответил:

– У тебя есть в доме комп с интернетом? Одолжишь на пару минут?

Девушка удивленно подняла брови.

– Дом! – Сказала она, – свет, вечерний режим.

Комната медленно залилась приглушенным желтоватым свечением. Подсветка была устроена так хитро, что источники света невозможно было обнаружить сразу, и только если приглядеться внимательно, становились различимы щели между декоративными стеновыми панелями, где, должно быть, были установлены светодиодные ленты.

Все это я отметил про себя автоматически, с тревогой наблюдая за реакцией девушки. Она внимательно меня оглядела. Глаза широко распахнуты, но страха в них больше нет. Только любопытство, и, возможно, кое-что еще… «Эй, хватит! – Я мысленно одернул себя, – еще не хватало ее спугнуть неловкими приставаниями! Тогда точно никакого интернета мне не видать!»

– Ох нифига себе… – выдохнула она, – что ты такое?

Я пожал плечами, и сказал:

– Хотел бы я знать!

– Ты что, ничего не помнишь, да?

– Все я помню! – Возразил я, – я на стройке работаю… работал. Со мной несчастный случай произошел. Я должен был погибнуть, но очнулся на свалке. В таком вот виде.

– То есть, ты утверждаешь, что ты человек, – констатировала девушка, – как тебя зовут, кстати?

– Леха, я говорил уже, – ответил я, и добавил, максимально искренне: – сейчас – не знаю. Но человеком я точно был.

– Интересно, – она закинула ногу на ногу, снова оглядела меня, и зачем-то потрогала подбородок, – а в человеческом обличье ты тоже был таким… качком?

Я глубоко вздохнул.

– Тебя-то как звать? – Сказал я, проигнорировав ее вопрос.

– Лиза, – ответила девушка, и состроила мне глазки.

Моя человеческая часть пыталась сохранять хладнокровие; это было очень сложно – в нос буквально долбил все нарастающий запах ее желания. Я чувствовал, что физиологическую реакцию скоро будет невозможно скрыть. Она приоткрыла пухлые губы, как будто пыталась что-то сказать, и как бы невзначай сменила позу. Новая волна запаха от ее промежности окончательно сорвала все барьеры. Рот сам собой приоткрылся, потом были несколько рефлекторных резких вдоха. Какое-то новое чувство атаковало мои нервы: это был даже не запах, я просто не мог подобрать нужного слова, чтобы его описать. Я ощутил сильнейшее напряжение внизу живота. Странно. Это было не очень похоже на обычную эрекцию. Как будто большая часть меня вышла наружу. Я посмотрел вниз; туда же был направлен взгляд девушки.

Мой член полностью вышел из мехового кармашка, который был одним целым с животом. Ствол не был человеческим; только очертания отдаленно напоминали прежний орган. Вся его поверхность была иссиня-красной и очень чувствительной.

Наши взгляды встретились. Тут способность к каким-либо рассуждениям окончательно меня покинула. Я сам не заметил, как она оказалась внизу. Ночная рубашка валялась изодранными полосками рядом. У меня перед глазами была ее промежность; я осторожно принюхивался и ласкал ее кончиком языка. Лиза стонала и вскрикивала. Запах был настолько плотным, что, казалось, внутри меня включился сплошной механизм непрерывного оргазма.

Я едва вошел в нее, и ощутил, что вот-вот все закончится. Это оказалось неприятным сюрпризом; никогда не жаловался на подобные осечки! Если, конечно, не считать самого первого раза. Но Лиза смогла меня удивить. Она как-то по-особенному расслабилась, где-то что-то нажала, и волна, вот-вот готовая пролиться, отступила. Можно было продолжать. Кажется, она кончила три раза подряд. Наконец, наступила и моя очередь. Удивительно, но в решительное мгновение вдруг включился рассудок. Каким бы получился ребенок, если бы она вдруг забеременела? Я вышел из нее, и забился в конвульсии мощнейшего оргазма. Такого в обычных обстоятельствах я никогда не испытывал. Словно кто-то вставил электроды прямо в мозг, в центр удовольствия, и поддал тока.

Обессилев, мы лежали в объятиях друг друга. Мало-помалу рассудок возвращался. А вместе с ним – полная растерянность, смущение, ощущение нереальности происходящего, и желание немедленно вылизать шерсть. Я украдкой попробовал провести языком по руке. Неожиданно приятное чувство.

– Может, лучше в душ? – Сказала Лиза. И когда она успела открыть глаза?

– Д-да, можно, – ответил я, чуть запнувшись, и попытался подняться. Ноги довольно сильно затекли.