– Да ты не проследи, а возьми да с ними сходи, – пригрозила бабушка автоматом. – И собственноручно участие прими!.. А не то!..

И глуховатая пенсионерка, оглушая начальника ЖЭКа, выпустила ещё одну очередь, издырявив весь потолок в кабинете.

– Хорошо, хорошо!.. – падая на колени, взмолился начальник. – Я сам, собственноручно отмою все полы в вашем подъезде!.. Я их языком вылижу!..

– И крыс перегрызи! – подсказал грозный голос.

По дороге в водоканал, Марина Николаевна случайно (а может неслучайно) наткнулась на здание пенсионного фонда.

– О-о! На ловца и зверь бежит! – радостно пропела разгорячённая бабушка.

Подняв калаш, пенсионерка нажала на курок и на асфальт с весёлым звоном посыпались стёкла.

– Не всё котам масленица! – отстрелявшись, Марина Николаевна, как заправский ковбой, подула на дымящееся дуло автомата и бодрым шагом направилась дальше. Хотя можно было и не торопиться: никто её не преследовал.

Дальше располагалась новая администрация старого района.

– Всегда у нас так, – заметила подслеповатая старушка. – Районы старые, а администрации новые!

Увы, тут был неприёмный день. Но кто откажет бабушке с автоматом Калашникова?!

– Воевать – так воевать! – сказала сама себе Марина Николаевна, и выбила ногой дверь в администрацию.

Охранник соскочил со стула и тут же спрятался под стол. Глава администрации, к сожалению, отсутствовал. Нажав на курок, старая пенсионерка разнесла дверь в его кабинет, а потом и сам кабинет со всем его содержимым. Особо приятно отчаянной бабушке было расстреливать кресло чиновника, его рабочий стол и кожаный диванчик у стены.

– Я тебе покажу, как над людьми издеваться! – глумилась старушка, сотрясаясь от отдачи автомата. – Туалетную бумагу таким сволочам нельзя доверять, не то что документы подписывать!

Но надо было беречь боеприпасы, ведь старушку ждали ещё и в водоканале. А потом, возможно, и ещё где-нибудь. На всех патронов не напасёшься.

– Вперёд! – воинственно прокричала себе Марина Николаевна. – На штурм! За справедливость! За народ!..

В старом районе это вам не в Столице, тут хоть всю округу на уши поставь – полиция и не почешется. Поэтому пенсионерка за себя и не переживала. Да, честно сказать, если бы и переживала, всё равно бы не остановилась. Справедливость – превыше всего!

– Вы записаны на приём? – поинтересовалась секретарша в водоканале, свысока глядя на бабулю.

– Нет, – ответила старушка, прорываясь к двери директора, – но это неважно. А важно то, что вода не должна быть с посторонними примесями! Её ведь не только пить нельзя, но даже умываться ей вредно! А без воды, как ты знаешь, милочка, не туды и не сюды!

– У директора совещание! – заслоняя солидной грудью проход в кабинет, гордо сообщила «милочка». – Нельзя!..

– Хм, – усмехнулась пенсионерка, вынимая из-под юбки калаш и втыкая его дуло в пупок секретарши. – А так?!

– Ой! – ойкнула та, готовая обмочиться на месте. – Кажется у меня сейчас случиться выкидыш!

– Ты что, беременная, что ли? – удивилась бабушка, глядя на плоский живот секретарши.

– Нет, не беременная, – покачала головой испуганная женщина, – но чувствую, что сейчас рожу!.. Извините!..

И она, спотыкаясь и ломая каблуки, убежала в туалет, а Марина Николаевна пинком открыла дверь в кабинет директора и выпустила в потолок очередную весёлую очередь из автомата.

В кабинете действительно сидели какие-то заседатели. При виде бабушки с калашом в руках, лица их жутко перекосились, глаза повыскакивали из орбит, а челюсти застучали об стол.

– Что, в штаны наложили? – Марина Николаевна бросила стрелять в потолок и направила дуло на испуганную толпу заседающих. – А ну!.. Кто тут из вас, обалдуи, главный водоначальник?

Наложившие в штаны дружно указали на толстопузого дяденьку, пытающегося скрыться под столом, но никак не могущего это сделать, в силу своего толстого брюха.

– Ага! – обрадовалась бабуля. – Ты то мне и нужен, каналья!..

– Не убивайте, прошу! – поднял руки к потолку толстяк. – У меня дети!..

– Ишь ты!.. Дети у него! – грозно воскликнула пенсионерка. – А у народа что, не дети, что ли?.. Какое право ты имеешь жить на народные средства только для своих детей? А остальные люди, значит, по-твоему должны мучиться?..

– Нет… нет, что вы! – прослезился толстяк. – Все дети в нашей стране должны жить хорошо!.. Все без исключения!..

– Так что же ты, изверг, деньги с людей дерёшь, а хорошую воду не даёшь? Ей же даже унитаз смывать страшно! Не вода, а сплошная катастрофа! А ты вынуждаешь людей ей пользоваться, за неимением нормальной!.. Всё тело уже чешется от твоей воды!.. Пристрелю – и точка! Чтобы другим бракоделам неповадно было!

– Не надо!.. Ну, пожалуйста! – обливаясь слезами и усердно шмыгая носом, простонал директор водоканала. – Немедленно отдам распоряжение!.. Под свою ответственность!.. На свои средства!..

– Нет уж! Поздно!.. Не верю я больше обещаниям! – Марина Николаевна приставила дуло автомата к самому уху толстяка. – Вас, гадов, пока стрелять не начнёшь…

– Ну, пощади, бабуленька!.. – упал на колени директор, доставая из кармана пачки денег и вываливая их перед бабушкой. – Всё забери!.. Только не убивай!..

– Собаке – собачья смерть! – злорадно прорычала неподкупная пенсионерка, намереваясь уже нажать на курок. Но тут вдруг услышала за спиной знакомый голос:

– Не бери грех на душу, бабушка! Не марай руки! Пусть живёт…

Марина Николаевна обернулась и, к своему огромному удивлению, увидела в дверях свою маленькую собачку Пусю. Протягивая к хозяйке передние лапки, малышка Пуся стояла на задних и говорила человеческим голосом!

– Как так, Пуся?.. – обалдела бабушка. – Как так?.. Ты, оказывается, умеешь разговаривать?!

– Да, умею, бабушка, – кивнула маленькой головкой Пуся.

– Но, как же такое может быть? – отбрасывая в сторону автомат Калашникова, спросила пенсионерка. – Неужели ты у меня волшебная?

– Да какая там волшебная! – махнула лапкой Пуся. – Самая обыкновенная собачонка. Просто ты сейчас спишь, а я тебе снюсь. Во сне, знаешь ли, любая собака может разговаривать, а вот в реальности только лаять да тявкать. Вот так, например: гав, гав, гав!

Тут-то, услышав лай Пуси, и открыла глаза задремавшая Марина Николаевна.

– Ну, как же так, Пуся?! – пробормотала она в полусне. – Ведь я практически всего уже добилась от этих лоботрясов! Справедливость почти уже восторжествовала!.. А тут ты!.. Эх, всю радость развеяла своим лаем!

– Гав, гав, гав! – повторила Пуся, подбегая к двери, будто говоря: «хватит уже ворчать, бабуля, идём проветримся немножко!»

– Ну, идём, идём, – зевнула Марина Николаевна, приподнимаясь с диванчика. – А то так всю жизнь можно проспать…

Решила одна эмансипированная феминистка купить себе на блошином рынке (ну, то есть в каком-то интернет-магазине) резинового мужика.

«А что? Чем хуже-то? – думает. – И зачем мне, такой самостоятельной, настоящий сдался? Корми его, скотину неблагодарную, пои, обстирывай!.. Постель с ним дели, когда не хочется!.. Да на фига такое счастье?! Я что, блаженная дурочка?! А так, и мужик, как говорится, под боком, и, если надоест, всегда его продать можно и что-то новенькое приобрести!»

В общем, купила. Самого качественного взяла, чтобы от живого практически не отличался. Отвалила за него аж целых пять штук зелёных. Женщина-то она не бедная, надо сказать, была: бизнесом занималась в свободное от отдыха время. Оформила курьерскую доставку. Привезли в коробке красавца, посмотрела пощупала – ну прямо, действительно, как живой! Аж дыхание имитирует и внутри что-то булькает! Если не знать, что резиновый – ни за что не отличишь!

Первое время нарадоваться не могла! И днём, и вечером, и ночью радовалась! Функции там всякие изучала, испытывала. На одно место ему нажмёшь – улыбается, на другое – нежные слова начинает говорить, на третье – стриптиз танцует. А уж если массаж ему сделаешь какой специальный, эротический, он, вообще, песни петь начинает! Вот ведь техника пошла! Ну прямо как живая! И главное – есть не просит, денег, как альфонсы всякие, не просит, носки, как нерадивые мужья, не разбрасывает. Да и нет у него никаких носков и прочей одежды. Попользовалась, отволокла в гардеробную, и живи спокойно! Такое счастье женщина стала от жизни испытывать, что слов нет!