Мой контроль над магической силой был поразительно высок. Имея память Келан Ши и Сараны, я понимаю, что они не могли бы никогда похвастаться тем, что так филигранно контролируют каждую каплю своей магической силы, что для меня вообще небыло чем-то сложным. Да что говорить, если я до создания големов, что является одной из вершин развития геоманта, дошёл за пару дней и реализовал это в миниатюре, словно играл в конструктор! Вызвало ли у меня это какие-то сложности? Нет! Я просто формировал идею, а уже через несколько минут реализовывать её в неком черновом варианте, после чего дорабатывать идею, продвигая её все дальше и дальше, пока не достигал того, что можно было бы считать сколько-то приемлемым результатом.
Тоже самое я делал и с остальными стихиями. Увидев на примере то, насколько велик потенциал стихийной магии на примере геомантии, мне стало банально интересно, а чего я смогу придумать с другими стихиями? И, надо сказать, результат меня ни разу не разочаровал!
Спустя месяц постоянных экспериментов и работ со стихиями, я уже испытывал чуть меньше скепсиса к магии, признавал, что это, в какой-то мере, очень полезное явление, которое можно использовать в огромном количестве сфер деятельности. И мне даже стало интересно, а чего добились местные маги на этих поприщах?
И вот тогда я добрался до того, что было намного сложнее, в магической науке, чем игры со стихиями — руны.
В магической науке этого мира этой области выделено особое место. Не то, чтобы они были какими то особо сильными, эти руны, нет, просто они были чрезвычайно сложными в освоении в том виде, в котором они существуют сейчас. Но используются они во многих областях! Те же геоманты, что выбрали своей стезей создание големов, не редко так же изучали руны, ведь что может быть более логичным, чем усилить и улучшить и так уже прекрасного голема с помощью рун? Так же руны используются в ритуалистике, являясь там основным способом написания и начертания. Артефакторика тоже не обошла стороной руны — едва ли не половина, если не больше, артефакторики, строится на использовании рун! Защитная магия — тоже использует руны, притом, в отличии от артефакторики, даже более активно, так как они позволяют добиться и получить колоссальные показатели защиты и долговечности защитных чар, барьеров и так далее. А это является главными критериями для защитных магов!
Иначе говоря, руны являются довольно универсальным инструментом магии, который используют почти в любой области. Хотя, это прослеживается во многих областях магии, исходя из памяти магов. Очень многие области магии используют приёмы другой области, или вовсе являются сплавом из нескольких областей, которые выделяют в отдельную область и так далее. Но, тем не менее, не смотря на универсальность этого инструмента, изучают руны не так уж и много магов, а те, что изучают, не занимаются этим углубленно, лишь в той мере, чтобы добиться своих целей, не заходя дальше, как Келан Ши изучал демонологию.
Причиной же является то, что руны, как и магия в целом… довольно индивидуальны. Не в том смысле, что они у каждого разные, нет, и Сарана и Келан Ши использовали абсолютно одинаковые символы рун, в чём-то схемы рунных построений у них даже были похожи, почти одинаковы, но проблема в этом самом «почти». Когда я пытался разобраться в смысле каждой руны и в их взаимодействиях друг с другом, оказалось, что, пусть и в мелочах, эта информация у данных магов различалась, а это вызывало цепную реакцию, когда при построении последовательности выходили другие соединения рун, а это разные эффекты вызывали, порой одинаковые цепочки рун. Или, напротив, построение рун, абсолютно логичное и понятное для одного, является логической бессмыслицей для другого.
В чем же причина? Я не знаю, как не знал этого и Келан Ши, не знает этого и Сарана, но моё предположение заключается в том, что руны, это не полноценный язык, в котором есть свои чёткие построения правил, взаимодействий и так далее, вместо этого каждая руна обладает неким своим смыслом, притом этот смысл не однозначный, а многочисленный. Например, одна из рун обозначает холод, но в процессе работы один маг начнёт на основе своего жизненного опыта ассоциировать холод с мёртвой пустотой, ледяной пустыней, в которой нет жизни, а другой маг, который изучал явление температур, будет ассоциировать эту руну с холодом, отсутствием тепла, замедленной или отсутствующей энтропией, поглощением тепла, остановкой движения, противоположностью движения и тепла и так далее. А ведь у движения и тепла есть свои руны! И как итог, эта руна уже не может использоваться совместно с этими двумя рунами у одного, но другой легко использует её с руной движения, при этом может легко совместить её с руной смерти.
И вот, на основе таких вот ассоциаций мы получаем уже совершенно разные взаимодействия рун, которые построены только на понимании самого мага о том, как смысл этих рун должен сочетаться друг с другом.
В чем же моя проблема работы с рунами? В слишком большой многозначности! У меня нет чёткого обозначения взаимодействий всех этих рун друг с другом, так как в моей голове тот же холод и тепло я могу обозначить и как нечто противоположное, так и как нечто единое, продолжение друг друга. Два совершенно разных мнения и взгляда, но оба верны! В то время, как для работы с рунами требуется чёткое обозначение понятия того, как они должны работать и взаимодействовать, что они обозначают и так далее. И вот над этим я бился долгое время над рунами, стараясь вывести алгоритм их взаимодействия, такой, который позволит мне нормально работать с ними, но пока этого не получалось. Я не могу отказаться от одних знаний и обозначить для себя другие знания о каком-то явлении, как истинно верные, а в связи с этим, мои рунные построения не выполняли той функции, которой я от них желал добиться.
— Это бесполезно… — сказал я самому себе, выбросил очередную медную пластинку в кучу к остальным моим неудачным попыткам.
Их я всё равно потом уничтожу и просто пересоберу их заново. Как я уже выяснил, при разрушении объекта на тридцать один целый и восемьсот сорок три тысячных процента от всего объекта, магические свойства артефакта просто разрушаются, так что при атомарной пересборке материала, я получу, в итоге, чистый материал.
— Тут нужно что-то другое. Что-то больше подходящее именно мне, что позволит использовать потенциал данной методики использования магической силы. Нужен относительно удобный, хотя бы для меня, метод обозначения информации, её зашифровки в компактный размер. Руны, это ярлык информации, в другом мире он вряд ли аналогичный, значит, он, сам по себе, только шаблон, ссылка, которую используют маги, чтобы сразу прийти к какой-то ассоциации, используя шаблоны которых, выстраивает цепочку взаимодействий. Но все это происходит только в сознании мага, он вкладывает в материальный носитель артефакта, или круг ритуала, или в другой способ использования рун, только готовый, сложный образ, для сохранения которого в целостности и полноценного формирования которого и используются ярлыки ассоциаций. Что из этого следует? — спросил я самого себя, откинувшись в кресле. — А это значит, что в общем-то, руны, как таковые, это тоже самое, что звуковые шаблоны заклинаний — то, что позволяет магу выстроить нужную цепочку образов, порождая нужное изменение физической реальности через магическую силу.
Придя к такой мысли, я не мог не предпринять новой попытки использовать рунный принцип использования магической силы. Только в этот раз я отказался от рун вовсе — если моё предположение верно, то руны, местные руны, которые используются магами этого мира, по крайней мере того региона, в котором я нахожусь, больше мешают мне, совершенно не помогая.
Взяв очередную медную пластинку, я стал выстраивать чёткую цепочку образов, с каждым из которых я вводил и закрепляя в медной пластинке некоторое количество магической силы. А несколько минут спустя, я начал использовать пирокинез и активно разогревать один угол пластинки. Однако, вопреки логике, пластинка разогреваясь равномерно, со всех её сторон, с каждого краю, как в точке нагрева, так и в противоположной точке. И совершенно без разницы во времени, что фиксировали тепловые сенсоры. Теплопроводность медной пластинки, длиной в десять сантиметров и шириной в четыре, с толщиной металла в пять миллиметров, была увеличена до столь огромных величин, что даже сверхчувствительные сенсоры не могли заметить разницы в скорости нагрева металла в разных её точках.
