— Да это же один из охранявших нас жандармов! — начальник партии указал на труп в камуфляже. — Зовут Отхиамбо.

— А второй? — взглянул на него Бертолет.

— Этого не знаю. Но, судя по татуировкам на руках, он из племени мака.

— Здесь все ясно, — утер лицо панамой Максим. — Решили напасть, когда будем доставлять очередную партию алмазов, и поживиться.

Жан, все это время стоявший молча, презрительно сплюнул на жандарма:

— Сын бабуина!

Оттащив пальму с перистыми листьями в сторону, погрузились на машины, тронулись.

В полдень были в столице. Покружив по городу, остановились у ворот российского посольства с триколором. Там с соблюдением всех формальностей Гаршин сдал контейнер уполномоченному чиновнику, рассказав о дорожном инциденте.

— Я поставлю в известность посла, — заверил тот. — Мы подготовим ноту.

Гаршин остался в посольстве, а вагнеровцы отправились на базу, где Максим доложил о нападении Филину. Тот внимательно выслушал, приказал изложить все в рапорте. Потом, открыв сейф, достал пачку африканских франков.

— Держи. Поощрение, предусмотренное компанией. Теперь можете с дороги вымыться и поесть. Завтра отправитесь обратно. Вопросы?

— У нас там много гнуса, командир. Жрут поедом. Нужны москитные сетки.

— А вы их при выезде разве не получили?

— Нет.

— Я накручу хвост коменданту. Что еще?

— Хотелось бы посмотреть столицу.

— Это само собой. Но только все вместе и с оружием. Европейцев-одиночек тут воруют. А затем требуют выкуп.

Посетив душевую и столовую на объекте, пару часов поспали в оборудованном под казарму зале с зашторенными окнами. Когда жара чуть спала, отправились на своем УАЗе в город. За проводника был Жан. Парням он нравился, был общительным и веселым, много чего рассказывал о стране.

Хотя Банги, основанный французами, существовал более века, особых архитектурных памятников не имел. Порулив по запруженным улицам, «туристы» навестили площадь Свободы с обелиском в виде белой птицы и католический собор Нотр-Дам. Затем посидели в кафе на набережной, где всласть попили ледяного пива, закусывая креветками.

— Теперь вам следует побывать на нашем знаменитом рынке Марше Сентраль, — предложил Жан, когда расплатились.

Рынок находился в центре города недалеко от речного порта. Это был целый квартал с магазинами, торговыми рядами, лавками и палатками. Здесь продавалось все, от европейских и азиатских товаров до изделий местного производства. Следуя внедорожником там, где удавалось, впечатлились разнообразием красок, форм и запахов, типажами продавцов и покупателей.

В одном месте остановились, купив несколько сувениров, а на выезде посетили супермаркет. Посоветовавшись, на премиальные закупили тридцать блоков французских сигарет и ящик шотландского виски. На закате дня, полные впечатлений, вернулись к себе на базу. Там встретились с другими бойцами роты, вернувшимися с учебного полигона, обменялись новостями и впечатлениями.

Инструкторы рассказали, что президентская армия полный отстой, предстоит много работы, а «охранники» поведали о своей службе и отбитом нападении. Удивления это не вызвало, считалось обычным делом.

Утром, загрузив в УАЗ к уже имеющемуся полученные на складе москитные сетки, попрощались с коллегами и отправились к российскому посольству, откуда выехал джип Гаршина.

Максим с Бертолетом и Жан пересели туда. Машины покатили к выезду из столицы. Обратный путь занял меньше времени, за час до обеда были на месте.

Гаршин отправился к своим геологам, а Максим вручил парням по блоку сигарет и виски. Из расчета бутылка на четверых. Остальное оставил до лучших времен.

Сезон дождей между тем закончился. Наступил декабрь, вместе с геологами вагнеровцы отметили Новый год. На площадке установили срубленное в джунглях деревце, похожее на елку, украсили его серпантином и фольгой. Организовали совместное застолье. Пригодился оставленный про запас виски, из убитой в саванне антилопы приготовили барбекю.

Все это время Гаршин вел изыскания на реке, потому что россыпь в этом месте иссякала. Для разведки геолог использовал небольшой катер, оправлялся вместе с Найденовым и Жаном. Тот знал местные наречия прибрежных племен.

Те встречали чужеземцев настороженно, но черный переводчик вызывал доверие, и это упрощало отношения. За франки и недорогие подарки местные порой сообщали сведения о возможных залежах, считая алмазы никчемными стекляшками.

Одним таким утром катер отчалил от драги в привычном составе.

У Гаршина имелась подробная карта со всеми речными ответвлениями. В одном из них значилась деревня, где обитали банту. Как пояснил Жан, они были выходцами из Конго, занимались охотой с рыбалкой и земледелием.

Тарахтя мотором и оставляя за собой пенный след, катер стал подниматься вверх по течению. Лагерь с драгой вскоре скрылся в легкой дымке. Ширина реки в этих местах достигала километра, течение было сильным и плавным.

За бортом журчала прозрачная вода, к берегам вплотную подступали экваториальные леса, образуя несколько ярусов. В кронах деревьев резвились стаи обезьян, над рекой иногда пролетали, со свистом рассекая крыльями воздух, крупные птицы-носороги. На отмелях в тине грелись крокодилы.

Спустя час слева открылась довольно широкая протока. Гаршин направил катер туда. Вода в протоке имела рыжеватый оттенок, течение замедлилось, ответвление сужалось, вскоре открылась вырубка. На пологом берегу виднелись несколько пирог. За ними на площадке стояли хижины с крышами из пальмовых листьев и какие-то постройки на столбах.

Уменьшив ход, катер подвернул к вырубке, мягко ткнулся в ил рядом с лодками. Заглушив мотор, все трое сошли на берег. Меж строений бродили козы, в земле рылись куры. Под навесом в тени дремала пятнистая свинья. Дальше виднелись банановые деревья и посадки маниока. Жителей не наблюдалось.

— Наверное, в поле или лесу, — осмотрелся Жан. — Хотя нет, вон кто-то машет из хижины.

И действительно, из дверного проема одной из хижин полуголый мужчина делал рукой призывные знаки. Когда подошли к входу, мужчина исчез внутри. Согнувшись, поочередно ступили в легкий полумрак. На соломенном мате в центре сидел здоровенный негр в камуфляже, по окружности стояли еще трое, нацелив на вошедших автоматы. За ними скрючился тот, что приглашал.

Рука Найденова дернулась к кобуре — коротко хлестнула очередь. Пули взрыли у ног землю, кисло завоняло порохом.

— Без нервов, это какое-то недоразумение, — дернул кадыком Гаршин.

Сидевший между тем что-то приказал. Двое отобрали у гостей оружие и все, что было в карманах.

— Бьен, — растянул в улыбке толстые губы здоровяк, подбросив на ладони АПС[30]Максима. Сунув за пояс, оглядел белых и вступил в беседу с Жаном.

— Кто они такие? — спросил начальник партии, когда беседа завершилась.

— Бойцы группировки «Селека», мы их пленники.

Найденов с Гаршиным переглянулись.

Группировка была повстанческой, объединяла африканцев-мусульман и несколько лет назад пыталась захватить власть в стране. Потерпев поражение, ушла в джунгли, где создала непризнанную республику Логон, откуда совершала вылазки. Занималась убийствами, похищением людей, грабежами и насилием. Все это оба знали от кураторов. Перспективы не радовали.

Главарь махнул рукой, остальные вывели захваченных наружу. Толкая прикладами, отвели в конец деревни к раскидистому дереву. Рядом темнела яма, сбоку зеленел кустарник, спихнули вниз. Один остался караулить пленников.

Глубина узилища была метра два, в углу что-то зашевелилось. Оказалось, еще пленник. Чернокожий с разбитым в кровь лицом и в полосатой разорванной накидке. Присели рядом.

Жан завел с побитым беседу, из которой выяснилось: чужаки пришли в деревню прошлым вечером. Для начала застрелили вождя, а затем стали насиловать женщин. Фуду, так звали рассказчика, вступился за свою жену. Избив, его бросили в яму, пообещав скормить термитам.