— Серьезно?

— Вполне. Но принесешь из детдома справку, что здоров.

— Спасибо, дядя, — сглотнул Макс.

— Только я тебе не дядя, а хозяин клуба и тренер, — чуть улыбнулся тот. — Зовут Александр Иванович Рыбаков. Так что давай топай за справкой, — и обернулся к помостам, захлопав в ладоши: — Перерыв десять минут! Приготовиться новым парам.

Звуки ударов тут же стихли, бойцы спустились с помостов, начав снимать перчатки.

Назад мальчишка летел словно на крыльях. Вот и опостылевший сиротский дом. Высокая металлическая ограда по периметру участка, обшарпанные приземистые хозяйственные постройки и запущенный старый парк. На деревьях каркали вороны, по пустым аллеям ветер гонял листья.

Быстро вошел во двор, где играло в классики несколько малявок, оттуда в гулкий подъезд, взбежал по истертым ступеням на второй этаж.

Прошагав коридором с несколькими выходящими туда дверьми, остановился у нужной. Постучав костяшками пальцев, вошел.

— Тебе чего, Найденов? — оторвалась директриса от разговора с толстым завхозом, сидевшим за приставным столом. — Опять что-то натворил?

— Нет, Татьяна Александровна, — сделав два шага вперед, повертел воспитанник головой.

— Тогда что? — Начальница колыхнула пышным бюстом.

— Мне нужна справка о здоровье.

— Это еще зачем? — Не скрывая своего удивления, женщина высоко подняла брови.

— Хочу записаться в секцию бокса. Сказали принести.

— А больше ты ничего не хочешь?

— Нет, ничего. Тольку справку.

— Если не дам?

— Тогда зарежу Фокина и сбегу, — выпалил и решительно сжал губы Макс. — Оно вам надо?

Директриса выпучила глаза, завхоз испуганно оглянулся.

Подобное было нежелательно. Тем более месяц назад из дома уже сбежал воспитанник. За это в городском отделе народного образования Татьяне Александровне влепили строгача, пообещав в случае повторения подобного снять с должности. Оставлять же столь теплое место на ниве народного просвещения она не желала.

В детдом нередко поступала спонсорская помощь, которую они с завхозом умело похищали, а еще имелся доход от усыновления воспитанников. Из столицы порой наезжали не имевшие детей иностранцы, вносили директрисе оговоренные суммы и становились счастливыми родителями.

«Да, этот мальчишка не подарок. Упрямый, задиристый и непокорный. От такого всего можно ждать», — с тревогой подумала она.

— Хорошо, Найденов, — переглянулась с замершим коллегой. — Иди в медпункт. Я позвоню Надежде Осиповне.

— Спасибо, Татьяна Александровна, — поблагодарил Макс и вышел из кабинета.

— Такой точно зарежет, — проводив его взглядом, сказал завхоз.

— Неблагодарная у нас работа, Платон Ильич. Но что поделаешь? Ведь кому-то надо, — развела руками директриса.

Надежда Осиповна Розенталь была детдомовской медсестрой, работавшей в нем полтора десятка лет. В отличие от остального персонала она участливо относилась к воспитанникам, видя в них не досадную обузу, а жертв социальной несправедливости.

Спустя пять минут Найденов сидел на стуле в ее кабинете этажом выше, с белой кушеткой, медицинскими весами и цветущей геранью на окне.

— А что у тебя с носом, Максим? — поинтересовалась Розенталь, оглядев мальчишку.

— Ерунда, Надежда Осиповна, — махнул рукой, — споткнулся и упал.

— Может, сделаем примочку?

— Не стоит. Заживет как на собаке.

— Хорошо, как знаешь. А для чего тебе справка?

Максим рассказал, медсестра внимательно выслушала.

— Ну что же, спорт хорошее дело, а мальчик ты у нас здоровый. В отличие от многих остальных. — Она печально вздохнула.

Открыв один из ящиков стола, достала оттуда чистый бланк, аккуратно заполнив, расписалась и шлепнула треугольную печать.

— Держи, — протянула бумажку пацану. — Только больше не падай.

— Спасибо вам, — взял справку Макс. — До свидания! — Обрадованный, он пулей выскочил из кабинета.

Через десять минут он снова был в секции, а там на помостах сражались очередные пары. Обождав, когда тренер освободится и подойдет к нему, протянул заветную справку.

— Тэк-с. — Александр Иванович внимательно прочитал документ. — Здоров, годен. Подпись, печать. — Сложив бумажку, сунул в карман. — На тренировку завтра в шестнадцать. При себе иметь трусы с майкой, спортивные тапки и полотенце. Усек?

— Ага, — радостно кивнул мальчишка.

— С тобой все. — И, отойдя к канатам, закричал: — Осмачко, не сачковать! Работать! И больше двигайся по рингу!

Так Макс стал заниматься боксом.

На первом занятии опростоволосился. Когда тренер представлял другим ребятам, стоял перед строем босой. Тапок у него не было, и те рассмеялись.

— Отставить! — нахмурился Рыбаков. — Пока будешь так, — покосился на новичка. — А там что-нибудь придумаем.

Для начала Александр Иванович дал задания другим, а когда те запрыгали по помостам, нанося и отражая удары, кратко рассказал Максу о боксе.

— Уразумел? — спросил он, закончив рассказ.

— Ага, — кивнул мальчишка.

— Не «ага», а да.

— Да.

— Теперь переходим к практике. На, надевай, — сняв с вешалки на стене одну пару перчаток, вручил Максу. Он поочередно сунул в них руки, застегнув липучки, оба прошли в дальний угол. Там с потолка свисали две боксерские груши, одну из которых яростно обрабатывал конопатый мальчишка, примерно одних лет с Максимом.

— Резче, резче, Борис! И не опускай руки! — прикрикнул на него тренер. — Видишь, как работает? — обернулся к новичку.

— Вижу.

— Попробуй так на второй.

Максим подошел к соседней груше и несколько раз ткнул перчаткой в тугой бок.

— Бей изо всех сил, пока можешь. — Рыбаков включил секундомер. За стеклом побежала стрелка.

Сжав губы, представил рожу Дылды и замолотил чаще. Вскоре выдохся. На лбу проступил пот, руки стали ватными.

— Хватит, — нажал кнопку тренер и подошел ближе. — Слабовато. Вас в детдоме что, плохо кормят?

— Нормально, — тяжело дыша, соврал Макс.

— А физкультура есть?

— Есть. Только с начала года уроки не проводятся. Прежний физрук уволился, а нового нету.

— Ладно, проехали. А теперь смотри внимательно.

Подойдя к снаряду, тренер показал основные виды стоек, работу рук и ног, механизм основных ударов.

— Вот так и делай, но теперь медленно, и поглядывай на Бориса. У него уже неплохо получается. — И он отошел к помостам.

Занятия длились два часа с небольшими перерывами, после них мальчишки принимали горячий душ в душевой, совмещенной с раздевалкой. В раздевалке Максиму выделили шкафчик. Назад он возвращался, едва волоча ноги. Ночью спал мертвым сном. Мышцы болели до следующей тренировки, а всего тренировок в неделю было три. Спустя месяц втянулся.

В клубе занимались двадцать шесть мальчишек от семи до шестнадцати лет. У одних родители были коммерсами, у других служащими или работягами, а у одного папаша был бандит. Различий между ними Рыбаков не делал. Кроме него с ребятами занимался второй тренер, лет тридцати. Звали Леонид Юрьевич. А еще в штате имелась уборщица — тетя Маша, старушка-пенсионерка.

Уже на второе занятие Рыбаков принес Найденову почти новые боксерки по размеру, сказал просто: «На, носи». После третьей тренировки, когда Максим переоделся, сказал: «Двигай за мной».

Выйдя из клуба, они молча прошли по улице до шумного стихийного рынка на углу. Остановились у чебуречной, из которой неслись вкусные запахи.

— Салам, командир, — прихрамывая, вышел из боковой двери смуглый усач под два метра ростом в белой куртке.

— Здорово, Анзор. — Мужики крепко пожали друг другу руки.

— Это тот самый мальчик? — кивнул высокий мужик на Максима.

— Да. Тот самый.

Усач шагнул к раздаточному окну, что-то сказал напарнику и вернулся с двумя золотистыми чебуреками в бумажке.

— Держи, — протянул Максу.

Максим бережно взял чебуреки, тихо поблагодарил.

— Будешь заходить сюда каждый раз после тренировок, — сказал Рыбаков, — и получать доппаек. Ясно?