– Так ты думал, что я… – возмутился Асаф.
– Да сменит гнев на милость безупречный владыка, но эти твари действительно умеют принимать облик любого человека, – поспешил успокоить разгневанного Асафа бер Барахию Ту. – Прости Кулла, выразившего тебе столь обидное недоверие, но у нас и впрямь есть причины опасаться подобной подмены.
– Ты не поверишь, если я скажу тебе сколько – Валка свидетель! – высоких вельмож на поверку оказались змеелюдьми, – продолжал ничуть не смущенный Кулл. – Сам правитель Верулии оказался одним из высокородных вельмож Шашонга.
– Опасность действительно велика, Асаф. Я, к своему стыду, даже не предполагал, что дело зашло так далеко… – К удивлению Кулла, неожиданная поддержка пришла от старого советника. – Но и ты зря опасаешься, чужеземец. – Фейсал бер Карим повернулся к Куллу. – Пока над Муджарией простерта огненная десница Голгора, ни одно из творений Сета Черного не осмелится войти под ее сень.
Однако, Асаф, Кулл даже сам не знает, насколько обоснованна его тревога. – Старик задумчиво поглаживал бороду. – Знаешь ли ты, о звезда очей моих, что человечество некогда едва уцелело в столкновении с детьми Древних Богов? Если боги Ктулхи вновь обретут власть над миром, ни одно человеческое существо не переживет их прихода!
Над миром опять воссияла Звезда-Демон, чье имя Алголь, – продолжил Фейсал. – Небесные светила выстроились в знак Черного Змея, что о многом говорит сведущему в небесной механике. Близится переломный момент истории. Сила Молодых Богов убывает, а Древних, наоборот, растет. Увы, как бывало прежде и будет еще не раз, миру людей предстоит стать местом сражения Высших Сил. И горе всем людям, если восторжествуют Создания Ктулхи!
– Но почему ты ничего не говорил мне об этом раньше! – воскликнул Великий Хелиф.
– Я надеялся, что ты успеешь подрасти и набраться опыта, прежде чем настанет нужда в подобных знаниях. Но ход светил неумолим, – развел руки Фейсал. – Даже мы, кто считает себя детьми Голгора Пожирателя Огня, будем в одночасье сметены с лика земли, если Древние Боги стараниями змеелюдей обретут хотя бы тень былой силы!
– Асаф, я ничего не понимаю в колдовстве, – перебил советника Кулл, – но твой советник дело говорит! Подумай вот о чем, Великий Хелиф: не лучше ли сейчас всем вместе обрушиться на проклятых змеелюдей, чем дожидаться исполнения каких-то ужасающих знамений?
– Ну что же, Кулл, теперь мне есть о чем поговорить с шайхом Фейсалом, – ответил атланту Великий Хелиф. – Мне нужно время подумать…
– Только не очень долго, Великий Хелиф, – ответил правителю Муджарии Кулл.
* * *
Через день Асаф публично объявил о присоединении Муджарии к Великому Походу. К этому времени «дети пустыни» уже узнали от людей Кулла о том, что происходит во внешнем мире. Поэтому решение своего правителя воинственные муджарийцы приняли с энтузиазмом.
Пока Ту, Ка-Ну и Фейсал бер Карим обсуждали детали договора между Валузией и Муджарийским Хелифатом, владыки двух держав наслаждались столь редкой для них возможностью отдохнуть. Пиры, скачки, охота и демонстрации воинского умения следовали один за другим.
У Кулла и Асафа нашлось немало общего: уважение к силе и ловкости, стремление быть первыми, врожденное чувство справедливости. И если первое время мужчины старались доказать друг другу свое превосходство, то теперь оба сдружились и получали искреннее удовольствие от общения.
– Асаф, – обратился как-то Кулл к новому другу, – я слышал от своих советников о вашем удивительном обычае раз в луну выслушивать жалобы подданных.
– Совершенно верно, – согласился хелиф. – Это один из наших древнейших обычаев. Легенды утверждают, что завел его сам Голгор Неустрашимый, когда он еще жил среди людей.
– Если это не нарушит каких-либо муджарийских обычаев, я хотел бы посмотреть, как это происходит, – сказал Кулл. – Кто знает, может быть, я решу проделать дома то же самое?
– Да сколько угодно! – рассмеялся Асаф, – На твое счастью, как раз послезавтра открываются двери Зала Справедливости.
Больше всего Кулла поразило, что вопреки его ожиданиям просителей оказалось не очень много. Атлант в очередной раз подивился разумному устройству муджарийского хелифата. Великий Хелиф продемонстрировал недюжинный ум и знание законов.
– Неужели же никто не оспаривает твои решения и не ропщет? – высказал Кулл свои сомнения Асафу.
– А почему они должны роптать? – подивился вопросу атланта хелиф. – Я же сужу их по справедливости.
Дело уже шло к полуночи, когда в Зал Справедливости вошел последний проситель. Это был какой-то крестьянин, одетый в пропыленное рванье. Опустившись на колени, не выпуская из рук грязный холщовый мешок, муджариец заговорил.
– О, величайший владыка владык, Великий Хелиф Асаф бер Барахия, отдай мне твой слух и взор, – почтительно произнес крестьянин традиционную фразу.
– Мой слух и взор в твоем распоряжении, почтенный, – столь же традиционно ответил хелиф. – Как твое имя и что привело тебя к дверям Зала Справедливости?
– Зовут меня Мехмет бер Ишим, а вынудила меня приехать в Турхунгабад крайняя нужда, владыка, – прижал руки к сердцу селянин. – Родом я из селения Мизр, что расположено в сотне лиг к восходу от славного Турхунгабада. Селение наше маленькое, лежит оно на краю великой пустыни, и главным промыслом его немногочисленных обитателей служит разведение тулимы…
– Какой еще тулимы? – не понял Асаф. – Переходи к своему делу, почтенный Мехмет.
– …чьи плоды используются для составления колдовских и лекарственных зелий, Великий Хелиф, – продолжал селянин как заведенный. – Она плодоносит два раза в год, и одного урожая хватает на то, чтобы кое-как дотянуть до следующего…
– Я не разбираюсь в выращивании растений, почтеннейший, может быть, тебе лучше обратиться к моему садовнику? – начал терять терпение Асаф.
– Не гневайся на ничтожнейшего из ничтожнейших своих подданных, владыка, – заголосил крестьянин. – Дело в том, что прошла уже целая луна, как пустыня зашевелилась и локоть за локтем пожирает плодородные земли…
– И что ты хочешь от меня, чтобы я велел ей остановиться? – удивился Асаф.
– Вода же в колодцах превращается в зловонную жижу, – добавил крестьянин, как будто это все разом объясняло. Кулл даже решил, что Мехмет малость придурковатый.
– Еще стали исчезать люди. – Казалось, жалобам Мехмета не будет конца.
– Может быть, твои односельчане просто уезжают из Мизра? – предположил хелиф.
– Никак не может быть, владыка владык! Они исчезают по ночам, а все их вещи остаются нетронутыми. А отряд доблестных стражей, что стоял в Мизре, пять дней назад отправился на их поиски, и больше этих смелых воинов никто не видел! – возразил крестьянин.
– С этого и надо было начинать, пустая голова! – рассердился Асаф.
Хелиф повернулся к сидевшему чуть поодаль советнику:
– Фейсал, я был уверен, что мы покончили с разбойниками!
– Так и есть, государь, – поклонился шайх, – Твои воины раз за разом прочесывают пустыню в поисках уцелевших аддитов, но уже много лет восточные пески наслаждаются покоем.
– Никакие это не аддиты, безупречный владыка, – опять завел Мехмет. – Страшный демон объявился в наших краях, и он не успокоится, пока не пожрет все наше селение!
– При чем тут демоны?! – наконец не выдержал Кулл. – Если здесь кто-нибудь и виноват, то проклятые изменники, которым посчастливилось улизнуть после моего возвращения в Хрустальный Город! Ни в одной из Семи Великих Держав или в Малых Княжествах они не могли бы укрыться от моего гнева, вот и бежали сюда, в далекую Муджарию. Клянусь Валкой, сама судьба привела меня сюда в нужный момент. – Я лично разберусь с твоими демонами, – рявкнул Кулл Мехмету. – Старик, с утра мы отправляемся в Мизр.
– Да и мне надоел Турхунгабад, – решил Асаф. – Кулл, поехали вместе!
– Да воздаст Голгор тебе, владыка владык, благом! – простерся ниц крестьянин.
