Повсеместно кипела работа, возводились новые дороги, мосты и виадуки, засевались новые поля. За последнюю сотню лет ремесла не знали подобного расцвета.

Однако и силы зла не теряли времени даром. Под зеленовато-желтый стяг Шашонга стекались змеепоклонники и чернокнижники, некроманты и адепты разных человеконенавистнических культов. В своей ненависти к людям сторону Змея избрали жрецы Черной Тени и Господина Черной Бездны Верезаала. Увы, и среди людей нашлось немало предателей и отщепенцев, для которых власть презренного золота оказалась куда сильнее, нежели совесть и патриотизм. Именно на них теперь приходилось полагаться Шашонгу, в одночасье лишившемуся своей разветвленной шпионской сети.

Обе стороны, напрягая все силы, готовились к последнему сражению не на жизнь, а на смерть.

* * *

– Тебе необходимо сделать перерыв! – обратился к атланту Брул Копьебой, верный друг и сподвижник Кулла. – Нельзя столько работать!

– Нам всем нужен отдых, – пожал плечами атлант. – И тебе, и Келкору, и Ту, и Ка-Ну…

– Да уж, – хмыкнул Брул, наливая себе вина из кувшина. – Я никогда не видел, чтобы старый лис так суетился. Он уже вдвое усох и вполне может отказаться от одежды, заворачиваясь в собственную кожу!

– Такова участь облеченных властью, – равнодушно отозвался Кулл.

– Брул совершенно прав, – поддержал пикта Ту. – Сколько ты еще продержишься, если будешь спать по четыре часа?

Кулл потер кулаками воспаленные глаза.

– Высплюсь после победы, сейчас же я должен…

– Сейчас же ты должен начать собираться в дорогу. – Дверь покоев Кулла отворилась, и в помещение вошел Ка-Ну, посланник пиктов и ближайший советник Кулла.

Атлант перевел на старика удивленный взгляд.

– Все уже решено, Кулл, – подмигнул ему толстый пикт. – Мы отправляемся к Муджарию. Мои гонцы только что доставили ответ Великого Хелифа. Он гласит, что Солнцеликий Асаф бер Барахия будет рад принять своего царственного брата Короля Валузии Кулла в своей скромной летней резиденции в Турхунгабаде.

– Но у меня еще столько дел! – возразил старому пикту Кулл. – Армия, оружие, продовольствие…

– Эти дела вполне по силам государственному совету и Келкору, – покачал головой Ка-Ну. – А вот заключить военный союз с Муджарией сможешь только ты.

– Но разве Великий Хелиф уже не обещал нам свою поддержку? – удивился Брул.

– Кто может сказать наверняка, что имели в виду дети пустыни под этим словом? – хмыкнул Ка-Ну. – Нам желательно получить от Муджарии нечто большее, чем расплывчатые обещания.

– Истинно так, пикт, – согласился с ним Ту и повернулся к атланту: – Кулл, он прав. Признаться, я совершенно упустил из виду нелепые обычаи муджарийцев. У них принято, чтобы все важные дела решались лично между двумя владыками и за пиршественным столом или на охоте. И тем не менее это нация искуснейших воинов.

– Да, – подтвердил сказанное валузийцем Ка-Ну. – Без муджарийской конницы нам не обойтись. Кулл, ты просто не понимаешь, о чем идет речь. Видел бы ты этих чудовищных зверей размером с дом, которых муджарийцы зовут дроматариями! Эти огромные монстры крайне злобны и выносливы. Настоящие демоны смерти! Боюсь, без них нам в пустыне за Стагусом придется туго.

– А что, хорошая мысль, – оживился Кулл. – Если эти зверюги и впрямь так хороши, как вы их расписываете, они смогут дать отпор стадам гигантских ящеров. – Атлант сразу же определил неведомым дроматариям место в предстоящей военной кампании.

– Эти твари способны нести в бою трех воинов: погонщика пикинера и двух воинов лучников, – добавил Брул. – И главное, очень долго могут обходиться без воды! А сколько на них можно навесить груза!..

– Все, уговорили! – поднял обе руки Кулл, уже захваченный новой идеей.

Потянувшись так, что у него затрещали все кости, атлант понимающе улыбнулся, обращаясь к друзьям:

– Я догадываюсь, что всем хочется размяться. Знали бы вы, как мне самому не терпится вскочить в седло, пока государственные заботы не сделали со мной то, чего безуспешно добивались десятки наемных убийц. Решено, через два дня выступаем.

* * *

Кулл скакал во главе отряда из нескольких сотен Алых Стражей и пиктов Ка-Ну. Лига за лигой стелились под ноги его неутомимого фарсунского скакуна. Зеленые долины Валузии сменились горячими песками пустыни Хонана, которые в свою очередь уступили место тучным нивам Малых Княжеств. Но вот уже и те перешли в бескрайние туранийские степи. И наконец, на юго-востоке еле различимой черной полоской показались горы Коф, в которых и брала начало река Стагус. Что лежало за этими горами, было никому не ведомо, и многие считали этот исполинский горный хребет стеной мира, на которой покоится край небес.

Впервые за много лун, пролетевших со дня его триумфального возвращения в Хрустальный Город из Змеиного Королевства, Кулл по-настоящему наслаждался жизнью, вдыхая полной грудью воздух вольной степи.

Долгие дни лихой скачки принесли атланту больше пользы, нежели все усилия Эл-Та и Кутулоса. Может быть, теплая постель и приторные микстуры и хороши для изнеженных благами цивилизации валузийцев, но Кулл знал, что лучшее лекарство для настоящего мужчины – вольная жизнь.

Все заботы и труды остались позади, за стенами Хрустального Города, и сейчас перед ним лежали лишь бескрайние просторы, отделяющие атланта от далекой Муджарии.

– Валка! – крикнул он Брулу, стараясь перекричать безумный топот сотен копыт. – Что может быть лучше подобной скачки!

Копьебой радостно оскалился в ответ:

– Свист ветра и звон мечей – вот что придает жизни смысл!

– В засасывающей роскоши Башни Великолепия я чуть было не забыл об этом, – ответил пикту Кулл. – Но в душе я все тот же варвар, что и десятки лет тому назад!

От переполнявших его энергии и радости Кулл привстал в стременах и, запрокинув голову к небесам, во все горло проревел свой боевой клич. За его спиной степь содрогнулась от слитного ответного выкрика сотен глоток. Алые Стражи и пикты взвыли словно волчья стая, отвечающая своему вожаку.

Солнце уже садилось, когда Кулл подал знак сбавить ход. Пора было останавливаться на ночлег. До летней резиденции Великого Хелифа – города Турхунгабада – оставалось не более трех переходов.

Расположившись поздним вечером у костра Ка-Ну и Ту просвещали Кулла относительно обычаев и особенностей характера «детей пустыни», как муджарийцы сами себя называли.

– Больше всего муджарийцы почитают личную доблесть и честность, – говорил атланту Ту. – Данное ими слово нерушимо. Однако настоящий муджариец избегает обещать что-либо конкретное, пока не убедится, что его собеседник соответствует его понятиям о чести. Поэтому будь готов выслушать миллион расплывчатых заверений в дружбе и уважении…

– Ага, – кивнул Ка-Ну. – В искусстве ходить вокруг да около «детям пустыни» точно нет равных!

– Несмотря на то что все важные вопросы будут решаться во время пиршеств, сопровождаемых обильными возлияниями, постарайся не расслабляться, Кулл… – продолжал поучать атланта старый валузиец. – И не забывай, что основная твоя задача – добиться от Великого Хелифа конкретных обещаний…

– Слушай, я оставляю всю эту говорильню на твое усмотрение. – Куллу порядком надоел этот разговор. – Если твои слова верны и больше всего им по душе мужество и доблесть, я уж как-нибудь сам столкуюсь с этими «детьми пустыни»! А если они просто досужие болтуны, что толку в подобных союзниках?

– Не скажи, – покачал головой Брул. – Мне один раз довелось столкнуться в бою с муджарийцами. Это было много лет тому назад, я тогда служил в армии Туранйи. Так вот, тогдашний король Турании Шобул, язви его в печень, надумал отхватить часть территории Великого Хелифа и во главе сорокатысячной армии вторгся в Муджарию.

– Этот недоумок решил, что дроматарии – не более не менее – чем выдумки, распространяемые коварными муджарийцами. – Брул хорошенько приложился к мехам с вином.