– В таком случае, Вы ошиблись адресом, девушка. Тут тысячи квартир, и с каждой смертью их количество растёт. Откуда уж мне знать, в какой квартире живёт… Как Вы сказали?

– Забудьте, – Ева зябко поёжилась, потому что становилось прохладно. – Кто играл на баяне?

– О, вот это я знаю, – улыбнулся «человек в окне», обнажив ряд неровных зубов. – Это мой сосед, козёл.

– Всё-таки козёл, – пробормотала себе под нос Ева, даже не удивившись ответу. «Человек в окне» весело хмыкнул.

– А Вы думали, кто?

– Я думала баран.

– Нет-нет, у нас только волк и козёл. Баранов в чистом виде нет.

– Что значит…

  Ева хотела спросить, что значит фраза «баранов в чистом виде нет», как вдруг справа, там, откуда слышался цокот копыт, зажёгся прожектор и осветил фигуру огромного чёрного козла, стоящего на задних ногах, с баяном в лапах. Козёл стоял неподвижно и смотрел жёлтыми, неприятными глазами с горизонтальными зрачками прямо на замершую Еву. Козёл сделал один шаг, другой. «Цок. Цок», – отразились они эхом от голого бетонного пола. «Ну же, давай, – почему-то подумала Ева, глядя на козла. – Сыграй мне…»

  И тут козёл начал быстро-быстро раздувать меха, словно хотел сломать баян, а не сыграть давно знакомую, родную мелодию. Ева вздрогнула от резкого звука и отползла назад.

– Тебе страшно? – кровожадно улыбнувшись, спросил «человек в окне». – Прямо как тогда?

– Да, – прошептала севшим от страха голосом Ева. – Прямо как тогда.

– Значит, мы угадали с программой! – весело воскликнул «человек в окне» и хлопнул в ладоши. – Мы благодарим за выступление господина козла, но теперь нам бы хотелось послушать мистера волка…

  Прожектор погас, и всё снова погрузилось во тьму. Даже свеча куда-то пропала.

– Саваоф Теодорович?.. – прошептала Ева, оглядываясь по сторонам. Всё было тихо.

– Его здесь нет, – ответил из темноты чей-то низкий, на первый взгляд добродушный голос. – Не ищи его, это бесполезно: он растворяется в темноте. Он и есть тьма.

– Кто Вы?

– Я?.. М… Я всего лишь бедный музыкант, живущий по соседству с козлом.

  Его речь прервал странный звук, как будто кто-то резко провёл смычком по струнам.

  Еву передёрнуло.

– Где Вы?

– Слушайте внимательнее, и, может быть, в шелесте листвы Вы услышите пароль – конечно, если у Вас богатое воображение. Вам бы стоило понять логику этого места: чем раньше её поймёте, тем проще Вам будет. Вокруг Вас темнота, Вы ничего не видите, а потому и меня не существует. Но стоит Вам пролить хоть капельку света, как она создаст меня, и я стану реальностью.

  Где-то щёлкнул прожектор, и поток яркого белого света упал на огромную фигуру волка, сидящего на стуле. На нём был чёрно-белый концертный костюм с большой бабочкой, повязанной на толстой шее; в одной руке он держал смычок, а второй придерживал за гриф виолончель.

– Да здравствует Ева, наш новый герой! – начал волк, между слов проводя смычком по змееобразным струнам совсем не под настроение читаемых им строчек. – В фате королева, в вуали король! Как шахматы, будут на поле они: рука игрока их от смерти хранит!

  Свет снова погас, и всё погрузилось в темноту.

  «В фате королева, в вуали король… – повторила про себя Ева, слепо шаря рукой впереди себя. – Пешка, которая становится ферзём… И ставит королю мат».

  Вдруг вдали замаячило большое пятно света. Постепенно приближаясь к нему, Ева разглядела каминную решётку, а потом и кирпичную кладку вокруг, но больше ничего.

– Добрый вечер, Ева.

    Мужчина сидел в высоком кресле боком к пламени и слегка щурился, рассматривая прибывшую гостью. Вокруг всё было совсем темно.

– Где мы?

– А это имеет значение? – спросил Саваоф Теодорович, закрывая лежащую на коленях книгу. В свете огня его зелёный глаз переливался из мохового в жёлто-салатовый.

  Ева обвела взглядом темноту вокруг и даже опустилась на колени, чтобы потрогать её руками. На ощупь она была похожа на ковёр с очень мягким ворсом.

– Тьма привлекательна, не правда ли? – глухо спросил Саваоф Теодорович, наблюдая за действиями Евы. – Она, как и любое живое существо, может быть тёплой и ласковой, а может быть холодной и опасной. Что ты чувствуешь?

– Она тёплая и ласковая. А ещё мягкая и очень пушистая… – ответила Ева, зарываясь пальцами в глубокий ворс.

– Хорошо…

– Кто все эти люди? И люди ли?

– Сложно сказать, – пожал плечами Саваоф Теодорович, неотрывно глядя в одну точку. – Душа есть, а это главное. Не страшно, когда человек умирает телом – страшно, когда мертва душа.

– Где Ада?

– Оставим её пока, – отрезал Саваоф Теодорович и наклонился куда-то за спинку кресла. За ней кто-то тихо мяукнул, и мужчина вдруг достал оттуда пушистую чёрную кошку.

– Какая хорошая! – по-детски воскликнула Ева, глядя на кошку. – Можно?

  Саваоф Теодорович брезгливо поморщился, но всё же отдал ей кошку. Ева с некоторым трепетом взяла её на руки, осторожно, чтобы никак не навредить, перехватила поперёк живота и прижала к груди. Саваоф Теодорович погрузился в изучение какой-то другой книги, и так они сидели некоторое время, находясь мыслями в разных измерениях. Наконец, он оторвался от чтения и перевёл взгляд на Еву. Она сидела на коленях перед камином, подставив спину огню, и запускала пальцы в густой чёрный мех, чем-то напоминающий окружающую их темноту. Светлые волнистые волосы отливали жидким золотом, а в нежно-голубых глазах появились оранжевые искорки. Саваоф Теодорович задумчиво пролистал ещё несколько страниц, пробежался по ним глазами, словно знал их содержимое наизусть, и отложил книгу на рядом стоящий маленький столик.

– Ты такая красивая, – вдруг сказал Саваоф Теодорович, смотря пустым взглядом на Еву. – Что ты забыла на земле, маленький ангел? Разве твоё место не среди облаков и лазурных равнин, именуемых небесами? И глаза, и волосы, и душа – всё в тебе прекрасно… Даже портить не хочется. Но знаешь, ты бы стала достойным украшением моего дома. Правда, у меня уже есть одна Ева… Но ничего страшного, пусть будет ещё одна. Ты бы заняла почётное место на полке рядом с Иудой и Каином… Только по другую сторону от меня. Не тебе стоять рядом с предателями и убийцами, не тебе…

  Где-то гулко напольные часы пробили двенадцать ударов. Саваоф Теодорович встрепенулся.

– Время не ждёт, и нетерпеливый механизм уже отбивает полночь! Мне пора, маленький ангел. Набирайся сил, ведь нам предстоит не один бой! И ведь тебе потом предстоит превратиться из пешки в королеву…

  Саваоф Теодорович поднялся и, лукаво усмехнувшись, ушёл за камин, а через секунду его уже не было: он растворился в темноте.

  Всё смолкло, даже камин позади Евы как будто стал тише. Девушка была одна около рыжего весёлого огонька, пляшущего за каминной решёткой, а вокруг неё не было ничего, кроме бесконечной беспросветной тьмы. В её руках мяукнула кошка. Ева опустила глаза вниз и наткнулась на слишком осмысленный и внимательный взгляд ярких зелёных радужек с большими круглыми зрачками. «Какая прелесть, – подумала Ева, ласково прижимая кошку к груди и поглаживая её за ушком. – Какое замечательное, милое животное… Разве может оно приносить несчастья?» Кошка снова мяукнула, и в этот раз ей послышалось чьё-то неразборчивое имя.

– Кого ты зовёшь, котёнок? Уж не меня ли? – кошка ещё раз мяукнула, глядя прямо в лицо Евы. Отчего-то её глаза показались Еве знакомыми.

– Прости, я не знаю, что ты хочешь сказать. Людям не дано понимать язык животных – ну, или животным не дано говорить по-человечески…

– Е… в…

– Ты зовёшь меня? Зачем?..

– Ева… Ева!

  И кошка вдруг стала стремительно принимать человеческие черты, пока окончательно не превратилась в Аду.

– Ева! Проснись!

– Что?.. Что такое?..

  Ева медленно поднялась. За окном уже садилось солнце, окрашивая небо в зеленоватый цвет и заливая гостиную рыжим светом.

– Лопнула лампочка, – сказал Саваоф Теодорович, осторожно присаживаясь на край дивана. – Вы потеряли сознание, видимо, от испуга…