– Господин Ольбрихт! Одну минуту, – кто-то окликнул Франца. Он оглянулся. К ним спешил с застывшей неестественной улыбкой бригаденфюрер СС Шелленберг. Несмотря на устрашающую форму СС, он не был похож на матерого ворона политической разведки рейха. Генерал выглядел тщедушным клерком средней руки. Впалая грудь кричала о его физической неразвитости.

– Рад видеть вас, господин Ольбрихт, – Шелленберг лодочкой подал руку. Дряблое неискреннее пожатие.

«Заметь, Франц, этот человек руководит военной разведкой Третьего рейха, а ведет себя суетливо, как школяр. Смотри, какие масляные бегающие глазки. Он заискивает перед тобой». – «Это игра, Клаус. Поговаривают, он хитрый лис». – «Не похоже. Но будь бдительным. Не говори лишнего. Он не знает о твоих возможностях. Только догадывается. Долго искал с тобой встречи, наконец появился повод». – «Учту, спасибо. Если что, помогай». – «Справишься сам. Он недалекого ума разведчик. Выдвиженец и карьерист. Не более того. Хотя подмял под себя не только внешнюю разведку, но и основную часть абвера. Ему явно фартило по службе…»

– Вам, генерал, мое почтение, – Шелленберг пожал руку генералу Вейдлингу с небольшим наклоном головы. – Окажите любезность, генерал-лейтенант. Мне необходимо поговорить с подполковником Ольбрихтом наедине. Вы не против этого? Вас, кажется, искал Гудериан. Он в зале с генерал-фельдмаршалом Моделем. Пройдите к нему.

– Спасибо, бригаденфюрер. Франц, где мы встретимся?

– Вы меня не ждите. После совещания я вас сам найду.

Когда Вейдлинг удалился, маска любезности слетела с Шелленберга. Главный разведчик рейха повел бесцеремонный разговор.

– Я буду говорить прямо и кратко, подполковник. Времени у нас мало.

– Слушаю вас, бригаденфюрер СС. Чем я мог заинтересовать такое серьезное ведомство?

– Вы везунчик, подполковник.

– Объяснитесь точнее, господин бригаденфюрер, – глаза Франца стали темнеть, шрам зарделся. Он, как барс, сжался, приготовился к прыжку.

– Не умничайте, Ольбрихт. Вы отлично понимаете, о чем я говорю.

– И все же, бригаденфюрер, мне интересно знать из ваших уст причины такого внимания к моей скромной персоне.

– У меня к вам, подполковник, много вопросов, а ответов вразумительных нет, – скривив пухлые губы, выдавил Шелленберг. – Первый. Как вам удалось выбраться живым этой весной из глубокого тыла русских? Ценой ли только гибели тридцати разведчиков танкового взвода? Не чудо ли это, подполковник?

– Это все?

– Нет, не все. При помощи каких странных обстоятельств вы остались в живых во время английского покушения? Это вторая тайна, подполковник.

– Что вы еще хотите от меня узнать? – процедил Ольбрихт. Франца раздражало бестактное поведение блеклого начальника 6-го отдела РСХА. Их разговор принимал форму допроса.

– Вы стали приближенным к фюреру за одну встречу до такой степени, – чуть повысил голос Шелленберг, – что гестапо бессильно проверить вас на предмет лояльности к рейху. Это вообще загадка для нас!

– Бригаденфюрер, я полагаю, что ваше ведомство работает не так грубо, как ее шеф. Вы идете напролом, как дортмундский носорог.

– Ну что вы, дружище Ольбрихт. Эти вопросы на слуху в каждом почтенном военном ведомстве, не говоря о 4-м отделе Мюллера. Костоломы с четвертого этажа на Принц-Альбрехтштрассе спят и видят вас в своих подземных казематах. Однако на их действия в отношении вас наложено вето «не трогать». И знаете, кто его наложил? Лично Гиммлер по указанию фюрера. Вы, можно сказать, национальный герой. Иначе вами бы давно занялось ведомство Мюллера. Неугомонный баварец ведет постоянный поиск и обезвреживание врагов рейха.

– А вы интеллигент и вам это претит?

– Да, мои руки чисты при любой проверке. Мы расходимся с Мюллером в методах и формах работы с заинтересованными субъектами. Ваше дело поэтому не лежит у него на столе.

– Я учту вашу любезность, бригаденфюрер. Что вы хотите от меня конкретно?

– Совсем немного. Я хочу предложить вам сотрудничество с нами. В связи с этим предлагаю встречу в тихой, непринужденной, заметьте, непринужденной обстановке на ваших условиях. Я хочу подружиться с вами, подполковник.

– Вы хотите купить дружбу некоторым умалчиванием, как вам кажется, подозрительных фактов из моей биографии? Я правильно вас понял, бригаденфюрер?

– Вы догадливы, Ольбрихт. Но не только это. Вы мне интересны как незаурядная личность. Только незаурядная личность может так высоко взлететь по службе и не обжечь крылья.

– У вас тоже, бригаденфюрер, завидный карьерный рост. Чтобы в тридцать три года возглавить внешнюю разведку службы безопасности рейха, надо хорошо постараться грести по течению.

Щеки генерала порозовели.

– Речь идет не обо мне, Ольбрихт. Моя репутация безупречна. Речь идет о вас. И мне небезынтересно знать, кто окружает фюрера и какие реляции ему составляет. Куда они могут привести нацию. Поэтому, – Шелленберг оглянулся по сторонам, ерзая на месте, тихо проговорил: – Я предлагаю встречу на ваших условиях.

– Это указание Кальтенбруннера или рейхсфюрера СС? – Франц впился в мелкое лицо Шелленберга.

– Нет, это моя инициатива, – шепотом произнес Шелленберг, не отводя глаз.

В эту минуту открылась тяжелая распашная дверь. В проеме показался главный адъютант фюрера Бургдорф. Он повел головой и громко подал команду:

– Господа генералы, прошу зайти в зал на закрытую часть совещания.

– Ольбрихт, – заторопился Шелленберг. – Что вы скажете на мое предложение?

– Я подумаю и дам вам знать, бригаденфюрер.

– Тогда до встречи. Ловлю вас на слове.

– До встречи. Только в нынешних условиях перед операцией мне трудно что-либо обещать. Вы идете в зал?

– Нет, подполковник. Технические вопросы операции «Вахта на Рейне» не в моей компетенции. Удачи вам, – вялое, неискреннее пожатие.

«До чего скользкий тип», – подумал Франц, входя в зал. Заметив адъютанта Бургдорфа, Ольбрихт уверенной походкой направился к нему. В левой руке он держал черный портфель с секретными документами для фюрера…

Адольф Гитлер, опершись о стол президиума, изучающе и напряженно всматривается в лица приглашенного генералитета. Щурится. Июльское покушение давало о себе знать. Слабое зрение и слух – последствия взрыва.

«Генералы рукоплещут мне. Я знаю и помню их поименно. Старшие командиры взлетели по службе на моих глазах. Я вручал им генеральские, маршальские погоны и кресты. Я, Главнокомандующий вооруженными силами Германии, имея только официальное звание „ефрейтор“, снимаю их с должностей и возвышаю, приближаю к себе и удаляю. Я велик, я вождь! Я вершитель судеб миллионов немцев, а не только этих генералов», – от этих мыслей на лице фюрера растянулась самодовольная улыбка, и размышления продолжились. «В первом ряду сидят командующие армиями: 5-й танковой – длинноногий сухощавый Хассо фон Мантойфель, 6-й танковой – лысеющий крепыш Зепп Дитрих, 7-й – очкарик Бранденбергер. Эти армии я объединил в Группу армий „В“. Командование доверил лучшему фельдмаршалу рейха мужественному и бесстрашному Вальтеру Моделю. Тот всегда меня выручал в сложных, безвыходных ситуациях на фронтах. За что получил имя Пожарник Фюрера. Не возражаю. Рядом с Моделем главкомы других Групп армий. „G“ – Хауссер. Его дивизии расположились южнее Арденн. „H“ – Бласковиц. Этот сдерживает англичан и канадцев в северной части фронта».

Гитлер переместил взгляд на край первого ряда. Ухмыльнулся, узнав неуступчивого, опального Гудериана. «Не быть тебе фельдмаршалом, – промелькнула ехидная мысль, – Строптивость и неуважительность – плохая черта в продвижении по службе. Генерал Вейдлинг стоит рядом. Я запомнил этого волевого, умного генерала. Утвердил на высокую должность. Посоветовал друг и соратник Альберт Шпеер. Пусть командует. Танковая армия нового бригадного типа – их детище. Состоит не из отяжеленных танковых дивизий, а из мобильных танковых бригад: слаженных и постоянных. С подвижной ПВО, со своим штурмовым десантом и боевыми машинами поддержки танков, с тесной взаимосвязью со своей разведкой. Это новое слово в развитии германских бронетанковых войск. Резервная армия – моя козырная карта в операции. Сегодня я приоткрою занавес. Генералитет восхитится моим талантом, услышав о новациях в армии».