За длинным столом в центре сидел, развалившись, Морж и чехвостил щуплого парнишку в красной косынке.

- Да когда ж ты, осьминожий сын, научишься грот-стень-стаксель от грот-брам-стакселя отличать, а?.. Тюленя трюкам быстрее научить, чем тебя!

Завидев нас, парнишка совсем смутился и повесил голову, зато Морж встрепенулся и принялся сверлить нас своими пронзительно-синими глазами. Кажется, от него не укрылась перемена в моём внешнем виде, потому что он ухмыльнулся в бороду:

- О, я смотрю, дело к свадебке всё быстрее движется. Или вы уже?.. Мне выкатить на палубу бочку рома, а, Высочество?

- Если ты прекратишь морочить голову моей невесте и это знаменательное событие когда-нибудь всё-таки свершится, у меня не будет ни малейшего шанса его от тебя скрыть! – съязвил в ответ Генрих, горячась.

Я решила не злить Ужасного Принца ещё больше, и привычное уточнение насчёт того, что я не его невеста, оставила при себе.

- Ох-хо, и чего это мы не в духе? – хитро уточнил Морж, а потом встал и потащил за собой за плечо мальчонку. – Идём, салага, поучу тебя узлы завязывать! Они у тебя выходят ещё хуже, чем у моей мамочки. И откуда ты такой косорукий взялся на мою голову?..

Кают-компания подозрительно быстро опустела. Кажется, я всё больше обожаю дядюшку Моржа.

Сделала пару шагов, осматриваясь. Уютно.

Мой взгляд привлекла огромная карта на всю стену, на которой коричневыми контурами обозначены были Ледяные Острова, Материк и границы княжеств, множество островков поменьше… И во всем этом лабиринте перевивались начерченные красным карандашом от руки линии – пунктиром по морям, красными флажками на многих островах и точках побережья…

Я осторожно провела пальцами вдоль маршрута.

- Ты побывал везде?

Генрих положил мне на плечо ладонь.

- Где отмечено – да.

- Эх, тяжела пиратская жизнь… ни минуты покоя, наверное, не было за все эти годы?

- Глупый Птенец, - заявил мне Принц, поцеловав в макушку. – Репутация пирата – очень удобная штука, чтобы к тебе не приставали с лишними расспросами, а заодно не очень-то стремились сесть на хвост. Или ты правда думала, что я граблю несчастных путешественников, пускаю на дно корабли, выбрасываю за борт матросов и похищаю невинных дев по четвергам?

- После того, как ты похитил меня в пятницу?.. Было такое подозрение.

- Ты – счастливое исключение. Обычно девы за мной безо всякого похищения…

Пнутый Принц осёкся, в открытую надо мной ухахатываясь. Кажется, ему было приятно, что я его ревную.

- Нет, мой маленький ревнивый Птенец, мне достаточно промысла контрабандиста.

Я продолжила рассматривать карту. Что-то меня в ней смущало. Но вот что?

- Знаешь, у меня такое чувство, что ты не просто так прокладывал свой маршрут. – Я бросила испытующий взгляд через плечо. – Ты… что-то ищешь?

- Возможно! – загадочно ответил Генрих, даря мне одну из своих ослепительных улыбок… зараза. – Но об этом я расскажу…

- ...то-олько своей жене, я поняла! – сердито закончила за него я.

- Я рад, что ты понемногу смиряешься с неизбежным!

- Куда мы сейчас хоть плывём, расскажешь?

Ослепительная улыбка стала ещё ослепительнее.

- Похищенным юным леди расспрашивать грозных похитителей не положено. Вот капитанские жёны обладают всей полнотой информации…

Я вздохнула. И как прикажете разговаривать с таким несносным человеком?

Очередной взбрык корабля под ногами бросил меня прямо в руки Генриха. Я вцепилась в его рубашку, чтобы не упасть.

- Устала? – обеспокоенно спросил он, вглядываясь в моё лицо.

- Откат… никак не проходит до конца, - признала я. – Меня всё время клонит в сон.

- Идём, - вздохнул Генрих. – Пора вернуть тебя в постель. Тем более, что у меня накопились капитанские обязанности.

Первый же шаг в каюту заставил меня напрячься. Что-то изменилось в ней за время нашего отсутствия. И мне это очень не нравилось. Какой-то… посторонний запах.

Я подошла к постели… подняла с пола своё позабытое платье и поражённо уставилась на след грязной подошвы на самом краю золотистого подола. Без лишних слов передала его Генриху, который разразился длинной чередой изощрённых морских ругательств.

Сама бросилась искать Подарка, чувствуя, как от смертельной тревоги холодеют пальцы.

Лисёнок обнаружился в самом углу моей постели. Он лежал, свернувшись в клубок и закрыв мордочку большими ушами. Грустный, потускневший. Едва пошевелил хвостом в ответ на мои прикосновения. Но, по крайней мере, он был жив и на месте, хотя даже не ответил на мои попытки расспросов.

- Почему же он так долго не приходит в себя…

- Не бойся, он будет в порядке! Лисы – живучие звери. Спать ложись! А я пока поспрашиваю, кто осмелился без разрешения войти в капитанскую каюту, - добавил Генрих зловещим тоном.

- Да, иди… - отозвалась я потерянным голосом, баюкая лисёнка. – Расскажешь мне потом, что узнал…

Он посмотрел на меня молча пару мгновений, а потом уселся за длинный стол и отвернулся, задумчиво барабаня пальцами по столешнице.

- Пойду чуть позже. Побуду рядом, пока не заснёшь. Кто бы здесь ни побывал, с корабля ему деться некуда, успеется. Так что спи! Ночная рубашка в сундуке.

Всё моё легкомысленно настроение куда-то испарилось. Я быстро, в несколько движений, переоделась, юркнула под одеяло и прижала к себе Подарка, пытаясь согреть своим теплом.

Засыпая, услышала, как Генрих осторожно встаёт и выходит из каюты крадучись, хищной походкой собирающегося на охоту кота. Дверь каюты закрылась почти неслышно, тихо провернулся снаружи ключ. Я уплыла в неглубокий, беспокойный сон.

Глава 22. Свет из пустоты

Меня разбудили шорох ключа в замочной скважине и тихий скрип двери. Я резко села в постели, всматриваясь в ночную тьму. Поняла, что когти тревоги на сердце так и не разжались, а сон не принёс облегчения натянутым нервам. В глубине матового камня скупо задрожал огонёк, когда Подарок пошевелил ушами в ответ на моё движение, не просыпаясь.

Впрочем, тревога забилась куда-то в самый угол сознания, когда я разглядела знакомый силуэт в дверном проёме. Она не могла выдержать конкуренцию с тем оглушающим букетом эмоций, который мне дарило одно появление моего мужчины рядом.

Я молча подвинулась, давая ему место на краешке постели. Побоялась что-то говорить, чтобы не сказать слишком много.

Приглашением немедленно воспользовались. Генрих не зажигал света, хотя под потолком висел масляный фонарь на ворвани – китовом жире. Его называли «безопасным», потому что прочное стекло было закрыто решёткой из чугуна, чтоб не побился даже при падении. Но всё равно без крайней необходимости не использовали – нет ничего опаснее пожара на море.

- Не спишь? – он по-хозяйски положил руку на мою лодыжку, укутанную одеялом.

Я покачала головой. Через иллюминатор, не закрытый шторой, проникало достаточно бледного ночного света, чтобы моё движение было заметно. Говорить не хотелось. Хотелось молча посидеть рядом. По осторожным движениям Генриха и его сдержанному виду я поняла, что новостей нет.

- Я допросил всех, кто находится на корабле. Все как один клянутся, что близко не подходили к нашей каюте.

От слова «нашей» у меня в груди разлилось тепло. Немножко легче стало дышать.

- А… Эдвард? – не удержалась я. Меня тревожило его поведение. Мне не нравился он сам. Но не получается ли так, что я пытаюсь искать потерянные ключи под фонарём просто потому, что там проще всего?

Генрих нахмурился.

- Я к нему заходил. Лежит весь зелёный, утверждает, что у него приступ морской болезни и что шагу не может из каюты ступить. Вид и правда крайне нездоровый. Я приставил к нему Моржа, чтоб последил. Остальных разбил на группы и строго-настрого запретил ходить по одному. Все должны присматривать за членами своей группы…

Он осёкся и замолчал. Я положила ладонь на его руку: