Рано или поздно наступает момент, когда ваши пути расходятся. Каждый выбирает свою дорогу, думая, что когда-нибудь они вновь сойдутся. Но со временем они становятся всё дальше.И в этот момент, ты понимаешь, что некоторые вещи случаются всего раз в жизни.

Его пальцы резко сорвали с меня блузку вынуждая мою грудь подпрыгнуть от нежелательного возбуждения. Таким же резким движением он сорвал с меня и лифчик. Обе ладони накрыли полушария, сжимая в пальцах набухшие соски.

Громкий стон разрезал тишину нашей спальни. Чей стон? Его или мой? Ведь как бы я сейчас не пыталась сопротивляться, моё тело предательски сдалось.

Несколько месяцев без ласк, лишь вынужденное самоудовлетворение, не приносящее настоящего удовольствия. Лишь секундное облегчение.

Второй рукой он схватил в кулак мои трусики и сильно дёрнул. Нежная ткань тонкого белья грубо врезалась в бока, прежде чем разорваться.

Внизу живота всё горело, жаждало ласк и прикосновений. Но стоило мне впустить в разум одно воспоминание, а точнее, нагло ворваться одному человеку, и вместо жажды ласк, мне хотелось плакать.

Как ни странно, мой муж, оказался опытным любовником. Он с легкостью заводил моё тело. Но сердце, не впускало чужого мужчину в своё царство, и разум тоже.

Первый месяц Максим очень старался. Он, если можно так сказать, сдувал с меня пылинки. Мы заново начали знакомиться и узнавать друг друга. И у нас получалось. Вот только получалось у нас дружить.

Он не трогал меня больше месяца, но всему есть свой предел.

Однажды он напился и ворвался в спальню, нагло приставая ко мне. Я плакала, сопротивлялась, но всё напрасно. Секс все-таки произошел. Не знаю, что влияло на его поведение, и боялся ли он за жизнь моего ребенка, но Макс не делал мне больно и не брал силой. Более того. Он даже сквозь слезы смог довести меня до оргазма, за что я ещё больше ненавидела себя.

С одной стороны я понимала его. Мы согласились на игру к которой оба не были готовы.

Игра без правил.

Оба в ней мы и выигрываем, и проигрываем.

Вначале мы оба выиграли.

Я - то, что смогла скрыть от Марка правду, об отце ребенка, а Макс - фирму отца.

Но потом пришло время для реванша. И мы проиграли, одинаково сильно.

Я - потеряв единственную свою любовь, а Макс - право на счастливую семью, которой стать мы так и не смогли.

Это сейчас мы понимаем, что стратили. А тогда верили, в правильности нашего выбора.

Но и сейчас каждый из нас молчит о боли которую мы друг другу причиняем.

Я не могу уйти, ведь на самом деле мне некуда и не к кому идти. Беременная студента, без денег. Ещё и скрывающая правду от богатого и властного мужчины, который узнав о разводе, сразу всё поймёт и отнимет у меня, единственное, что на самом деле моё.

Ребёнок.

И Макс, отец, которого поверил, что у нас, действительно всё по-настоящему, и что вскоре, он станет дедушкой. В честь этого, он подарил нам с Максом по машине. Твою мать, только лишь узнав о моей беременности. А что произойдет, если он узнает, что мы расходимся и что на самом деле ребёнок от другого? Он сотрёт в порошок нас обоих.

Хотя, Максу удастся выкрутиться. Он скажет, что я загуляла и забеременела от другого, наврав ему, что отец он. Я прям вижу, плачущего мальчика на коленях перед папой, и просящего о помощи в наказании неверной жены.

Так что расхлёбывать это болото мне одной.

Взрывы страсти у Макса происходят редко. Раз, два в месяц.

За время нашего брака, это всего-то второй раз.

Я внушаю себе, приказываю не сопротивляться, но, как бы я не старалась, я не изменилась. Я всё та же не приступая. Я борюсь за себя. И борюсь против всех.

Наверное, это у меня с детских времён.

- Макс, - выдыхаю его имя вместе со стоном.

Его пальцы давно ласкают моё лоно. Я на грани оргазма, вот-вот и взорвусь, не дожидаясь проникновения.

- Катя, - стонет он мне в ухо, не прекращая ласки, - как же я хочу тебя.

Мне приятно. Очень. Но на его слова, хочется кричать, "мне неприятно" "уйди" "ненавижу".

Как такое может быть с человеком?

Ему предлагают весь мир на ладони, а он хочет маленький кусочек.

Маленький кусочек запретного счастья.

Как не пыталась забыть Зверева, я не могу.

Вспоминаю себя прежнею.

До него, с ним, и после него.

И всё равно, готова снова прожить те тридцать дней с ним. Он купил моё время. А как оказалось, купил моё сердце. Купил моё счастье. Купил мою душу.

После него я осталась пуста.

Настоящая кукла.

Тело без души.

Но даже кукле можно подарить новую жизнь. Поселив в неё новую душу.

Моего ребенка.

Макс заканчивает с прелюдией и переходит к активной ласке. Запрокидывает меня на кровать и ложится сверху. Он движется активно, приподнимая мои ноги. Я стону, кричу, кончаю. Он тоже, двигается много, долго, и кончает.

А потом...

Я начинаю плакать.

Гормоны переполняют меня. И если до этого у меня получалось притворяться, то с каждым днём это сложнее. Я даже улыбнуться ему искренне не могу.

Я, когда-то читала, что если ты теряешь самое ценное, по собственной воле или чей-то вине, подсознание, винит, конечно кого-то.

Мой "кого-то", без исключения, становится Макс. И как я не привожу все доводы за то, что он спас меня. Подсознание не слушает.

Он моё наказание и карма.

- Твою мать, - орёт Макс.

Кажется его бесят мои слёзы. Кажется он сейчас зол и недоволен. Но мне плевать на его чувства. Последнее время меня волнуют исключительно мои переживания.

- Катя сколько можно? Меня уже это всё заебало. Ты всё время плачешь. А когда смотришь на меня, то видишь словно демона.

Он поднимается, я следом за ним. Но он резким движением толкает меня назад. Я падаю спиной на кровать.

- Ты когда кончаешь со мной, думаешь о нём? Да? Мне убить тебя хочется.

- Ааа... - кричу я, сквозь резкую боль в животе.

Макс подскакивает за считанные секунды ко мне. Я, наверное, испугала его, но мне сейчас глубоко наплевать на весь мир.

Я кажется теряю своего ребенка.

- Звони в скорую - кричу я. А потом снова резкая боль пронзает моё тело.

Я плачу, кричу.

И так, до приезда скорой. Я лежу в позе эмбриона, и уже прощаюсь со своим единственным смыслом жизни.

Кровь между моих ног уже по всей постели. Кажется дальше нет смысла даже надеяться.

В какой-то момент я отключаюсь, а когда снова прихожу в себя, то меня везут в скорой.

В Нью-Йорке мы два месяца. Но выучить хорошо язык я пока не смогла. Из-за частых слёз, я в основном чувствую себя плохо и лежу в постели. Поэтому мне не до уроков английского.

Но некоторые обрывки врача с медсестрой я всё-таки понимаю.

- Плохи дела, - сказал врач. На что медсестра ответила: - У неё слишком сильное кровотечение.

Голова кружится очень сильно, хотя я и лежу. Перед глазами всё плывёт. Нет сил даже плакать. Я снова погружаюсь в тьму.

Следующее моё пробуждение уже в палате. Что не говори, а больницы в Америке очень хорошие. Даже вот визуально палата отличается от наших.

Тут нет стандартных белых стен, старой кровати и стульчик с тумбочкой. Нет. Здесь словно только что закончили делать ремонт, и меня перевели. Рядом пикал какой-то датчик, в руке моей торчал катетер, а по трубочке стекало какое-то лекарство.

На автомате ложу ладошку на живот и глажу его. Мне так страшно. В палате никого, и я не могу узнать, что с моим ребенком. Не пострадал ли он.

Когда в проёме двери появляется молодой мужчина в халате, мне даже легче дышать становится. Он молчит, а я лишь пожираю его взглядом. И когда он мне улыбается, я почему-то на сто процентов уверена, что с моим малышом всё в порядке.