Подсос не был похож на того проворного молодца, что некогда гнался за Миледи и подвеской. Сейчас это был обросший со спутанными и торчащими во все стороны волосами Демон. И это мы ещё не описывали его бороду и шевелюру, а только растительность на теле! Лапищи его были, как показалось женщине, размером с канализационные люки, а ступни как мусорные контейнеры!

– Не правда ли, он милый, Миледи? – улыбнулся Драчкандорф. И уже обращаясь к появленцу: – Ну, наконец-то! Где Вас только носило, Подсос?! И где ты взял этот детский велосипед?

– Эээ… Мне его одолжили в муниципальном саду, куда я прибыл под видом сторожа.

– Украл? – сощурился профессор.

– Укр… А, нет! Одолжил же! Мне дали его починить. Ну, я и починил… Правда, теперь он выглядит хуже, чем был раньше, но…

– Ты без проблем забрал из сада Гарика?

– Да, сэр! Никак нет… Ой. То есть забрал без проблем, даже оторвался от воспитателей, правда, от сада камня на камне не осталось. Точнее, осталось, но теперь это Сад Камней. Забрать-то я его забрал, но…

– Но? – повёл бровью Драчкандрф.

– Но я его потерял по дороге… Эээ… Извините…

– Потерял младшего Потного?! – хором охнули профессор и Миледи.

– Да, он заснул под вопли погони, убаюканный у меня подмышкой. Но я так торопился, что меха моей шкурки развевались по ветру и мех из подмышек как крылья трепыхал всё время моего бегства…

Встречающие слушали его историю, раскрыв рот, поражённые случившимся. Историей заинтересовался и ещё кое-кто. Из-за могучей спины Подсоса выглянула удивлённая улыбка младенца. Он висел сзади исполина кверху ногами, запутавшись ими в складках меха, а ручками крепко держась за его пояс. Но, когда очень интересный рассказ исполина привлёк внимание и малыша, он и выглянул из-за надёжного укрытия.

– А это тогда кто же? – недоумевал профессор, сняв очки и прищурившись, приблизился к младенцу почти вплотную. Настолько вплотную, что тот протянул свою ручку к кипе волос подошедшего и с чпоком выдернул из них прилипшее лакомство.

Не успели все и глазом моргнуть, как ребёнок запихал леденец в рот, лишь смачно выплюнув обёртку.

На его лбу, как на глобусе отчётливо проступало родимое пятно в виде полуострова Крым, подсвеченное внутренним флюром костей.

– Значит, действительно именно он забрал себе этот меченый полуостров…

– Мда… Причём, заметьте, без всякого референдума…

– И никто не сможет теперь забрать Крым у Гарика? Даже Вы?

– Даже если бы мог, то не стал бы этого делать. Пусть все спасибо скажут, что Гарик ещё и Аляску не забрал на свой глобус! Такие родимые пятна никто добровольно не отдаёт. У меня, например, под сердцем пятно в виде Кубы спряталось… А ещё и Сахалин в самой ж… Ой, да что мы стоим-то? Пора передать ребёнка под опеку родне.

– И что же, мы вот просто так оставим малыша на крыльце перед их дверями?

– Да, Вы правы, Миледи! Надо его во что-то упаковать! – профессору на глаза попалась обёртка от съеденного Гариком чупа-чупса, но он отверг эту идею. Как и отверг неожиданно обнаруженный рояль в кустах. Ситуация разрешилась, когда заговорщики случайно заметили на мусорной куче коробку с использованными шприцами.

– В конце концов, мы наконец-то нашли идеальный конец своим поискам! Никто и не узнает о такой нелепой детали в биографии Гарика Потного! – философски изрёк Драчкандорф, высыпая содержимое коробки обратно в мусорку. Но он не заметил лишь один маленький шприц, залезший в складки.

– Ааа… Могу я на прощание поцеловать малыша? – растроганно пробасил, срываясь на фальцет, Подсос и склонился над ним, щекоча волосьями своего лица. Ребёнок от неожиданности громко чихнул, и великана как сдуло. Он как стоял, так и сел на свою пятую точку. А Гарик повис на бороде Драчкандорфа.

Тот прижал его к груди, переложил в коробку и понёс к дому мудаглов, переступая через всхлипывающего друга. Ребёнок от счастья заливался смехом, обильно орошая из своего ссущего краника несущего. Малыш инстинктивно готовился к предстоящим схваткам с Миром. С Миром, который мог спать спокойно, лишь когда спал этот малыш.

Никто ещё не знал, что уже через пару часов этот Мир пронзит нечеловеческий вопль его тётушки Пэрдуньи Дуремар, которая обнаружит у своих дверей вместо крынки молока ребёнка в коробке из-под использованных Шприцов с чупа-чупсом в зубах, залихватски запивающим то самое молоко, оставленное по нерадивости Молочника рядом с этой коробкой.

Никто не знал, что последующие несколько лет кузен малыша, недоросток Дупл будет постоянно издеваться над ним, тыча всем, чем попало всюду, куда попало. И единственной вещью, принадлежащей Гарику в семье Дуремар, будет лишь эта коробка со спрятанным до лучших времён меж складками маленьким шприцом.

А ещё сам Гарик не знал, что все немаглы, пока он спал, тайно радовались его существованию, прославляя его, и весь год копили, чтобы хотя бы раз в середине этого года съездить как можно ближе в родинке, спрятавшейся на глобусе его макушки. И каждый год, поднимая бокалы, ровно в полночь кричали:

– С Новым Потом!

Внимание! Книга может содержать нецензурные мысли… читателей.

Все события строго документальны и не имеют ничего общего с реальностью!

"Главные вехи

Явят нежданно себя.

Радуйся дару."

Миссис Пэрдунья Дуремар открыла дверь, чтобы поменять пустые бутылки на свежее молоко, обычно появлявшееся на крыльце ночью. Она не задумывалась над тайной его появления, принимая это как данность. Как сумерки, гонящие всех спать по вечерам, как влагу с небес, откуда кто-то мочится в дурном настроении, как первый луч Солнца, что будит мудаглов по утрам.

Каково же было её удивление, когда этим утром она обнаружила вместо молока мусорную коробку с ребёнком! Нет, он не пищал, лишь мило улыбался. Но это ещё больше злило её. Его здоровая и открытая улыбка была вызовом её существованию.

Она сразу узнала саму коробку, в которой обычно им поставляли новые шприцы. Но после использования продать шприцы было невозможно и чета Дуремаров, складывая обратно их в ту же коробку, вынуждена была выбрасывать. Коробка самая обыкновенная, дешёвая, без встроенного магического уничтожителя, и Миссис Пэрдунья сейчас пожалела об этом. Ах, как бы она хотела, чтобы этого момента никогда не было в жизни их семьи, но случившееся не исправить.

Эх, как бы она хотела, чтобы это был лишь розыгрыш соседских мальчишек. И чтобы ребёнок этот был не настоящим, а населённым мороком. Втайне надеясь на это, она закричала на всю улицу, сотрясая свои щёки, заходившие ходуном от крика и чуть было не выведшие её из равновесия:

– Эй, Вы там! А ну, забирайте своё резиновую куклу! Нечего нам подбрасывать то, что мы не заказывали!

На её истошный крик выскочил Мистер Дуремар, как был в одной пижаме. Он собирался уже вызывать жандармов, когда обнаружил, что жену никто бесплатно не обижает. В руке он держал большущий шприц, по ошибке прихватив вместо молотка.

В ответ на это нелепое зрелище из коробки раздался заливистый смех. Мистер Драгер принял его за тиканье бомбы и, резко развернувшись, бросился на пол ногами к предполагаемому взрыву. Но взрыва не последовало. Вместо этого улицу наполнял раскатистый детский смех ребёнка, решившего, что всё это представление разыгрывается здесь сугубо для того, чтобы повеселить и позабавить его.

– Лучше бы это была бомба, – посетовала Миссис Пэрдунья, предчувствуя большие перемены в их жизни. – Дорогой, давай выкинем это изделие? Оно же бракованное. Смотри какое уродское пятно у него на лбу!

Ответа не последовало. Муж упорно не хотел покидать укрытие, сложив руки домиком над головой.