В средине мая Сталин пригласил
Георгия к себе на совещанье,
Где в тот же день Антонов доложил
Расчёт по переброске вой ск и средств,
Необходимых для военных действий
С Японией, что взяли на себя,
Согласно принятым уже решеньям,
Что подписали СССР и США.
Затем Иосиф Сталин предложил
В июне провести Парад Победы!
Идею эту поддержали все,
Внеся в неё ряд ценных предложений.
Кто будет принимать Парад, он не сказал,
Но было очевидно – сам Верховный!
И тысячи участников войны,
Одетые в парадные мундиры,
Азы как будто стали проходить
По строевой военной подготовке.
И в те же дни Калинин Михаил
Вручает Жукову за взятие Берлина
Ещё одну геройскую Звезду
И третий орден Ленина повесил,
Что выдавался вместе со Звездой.
Неделя оставалась до парада,
Когда Верховный Жукова спросил:
– Вы на коне не разучились ездить,
Отвыкли, может быть, на нём сидеть?
– Конечно, нет, я часто упражняюсь…
– Я стар уже парады принимать,
Примите вы, поскольку помоложе
И лошадью способны управлять.
Командовать же будет Рокоссовский.
Затем он, не без умысла, сказал:
– Советую принять на жеребце,
Которого Будённый вам покажет.
Георгий Жуков на другой же день
Поехал посмотреть на тренировку,
И там Василий Сталин рассказал
(Конечно, по великому секрету)
Историю с арабским скакуном,
Которого пришпорил резко Сталин,
И тот, подкинув зад, свалил его,
И Сталин оказался на манеже,
Ушиб плечо и, плюнувши, сказал:
– Парад теперь пусть Жуков принимает,
Он старый, опытный кавалерист.
– Он на каком коне тренировался?
– На том, что вам он рекомендовал.
Наверно, Сталин втайне полагал,
Что с Жуковым такое же случится,
Но на самом Параде, у Кремля,
Где он пред всеми будет опозорен.
Георгий Жуков прыгнул на коня,
Взметнув своё пружинистое тело,
И тот, почуяв руку седока,
Понёс его, как ветер, по манежу,
Что был тогда у древних стен Кремля.
И вот настал тот долгожданный день,
Когда народ, измученный войною,
На праздник свой величественный шёл
Торжественно отпраздновать Победу!
Шёл дождь в Москве, но толпы москвичей
Вливались в бесконечные колонны,
Звучали песни, музыка и смех,
И слёзы радости в улыбках застывали.
Стратег сидит на белом скакуне,
Арабский конь копытом бьёт брусчатку,
Но, помня про железную узду,
Опасливо косится на Героя
И гасит кровь горячую свою.
Куранты бьют на Спасской башне десять,
И Жуков слышит друга своего:
По площади неслось «Па-рад, сми-рно!»
И, дав шенкеля, выехал к нему
Принять Парад Победы над фашизмом!
Застыли сводные полки фронтов,
Застыли лица воинов- Героев!
Георгий объезжает каждый полк,
Приветствуя солдат, и офицеров,
И генералов, маршалов страны,
Что бились на фронтах четыре года.
Затем, пришпорив белого коня,
Он скачет по проходу к Мавзолею:
Волнуясь, рапорт Сталину отдал,
За руку поздоровался с Верховным,
Прочёл доклад, в шеренгу рядом встал
И смотрит, как фашистские знамёна
Швыряют двести лучших из бойцов
На мокрые ступени Мавзолея.
Размочена вся кожа от дождя:
Глухую дробь стучат на барабанах.
Сто двадцать раз в минуту бьют они,
И столько раз брусчатку бьют солдаты:
Подходят к Мавзолею, флаг швырнут
И, отвернувшись, в строй под дробь шагают.
Потом колонны воинов пошли
Под гром тысячетрубного оркестра.
А дождь всё льёт, и Жуков захотел
Стряхнуть струи с околыша фуражки,
Но, глянув на Верховного, застыл:
Тот словно истукан – стоит недвижно,
И струйки льют с околыша его,
А он их будто и не замечает…
И Жуков не посмел стряхнуть струи,
И лились те с малинового глянца
На грудь его, медали, ордена,
На мраморные плиты Мавзолея.
