– Так, так, погоди. Чёрта с два я тебя тут оставлю! Так что извини, но нет! Раз камеры нет, то дай я хотя бы зарисую.
– Ты уверена?
– Да. Да и ты знаешь, что я не очень-то дорожу своей жизнью.
– Ну… Хорошо. Давай. Только если я скажу, то сразу бежим.
– Ага.
Доставая из рюкзака карандаши и тетрадку, Пушкина заметила что-то странное в воздухе, окружавшем её, но надо было действовать быстро, а потому это осталось без внимания. Зарисовка получилась довольно хорошей, но всё же не могла в полной мере передать всю неестественность происходящего.
– Я всё.
– Попробуем подойти ближе?
– Да.
Но подойти не удалось. За первым же шагом последовало нечто до безумия странное, от чего Дина едва не выронила тетрадку из рук: земля под ногами искривилась так, словно целиком состояла из расплавленного асфальта.
– Стоп. Уходим. Быстро. Дина! Ты меня слышишь?! Уходим!
– Это… – Пушкина смотрела под ноги каким-то пустым и слишком спокойным взглядом. – Просто сон что ли…
– Нет. Я не знаю, что это, но нам лучше уйти!
– Хорошо…
Они позволили себе сбавить темп, только когда оказались уже около метро. Искривлённое пространство с чёрным сиянием давно осталось позади, но Дине до сих пор казалось, что они не выберутся из этого ирреального кошмара. Двигаться в какую бы то ни было сторону там было ужасно сложно. Никто из них не знал, что сейчас нужно говорить, а потому они обе просто молча пытались отойти от произошедшего.
– Мне не даёт покоя ещё один момент. – внезапно подала голос Рита, когда они сели в поезд.
– Какой?
– Зачем был весь этот спектакль со словами про несчастные души и про то, что мы не взрослые? Я имею в виду… Кто-то из них заметил нас, сказал ему, а потом они решили разыграть эту сценку… В чём смысл? Он ведь не мог нас увидеть. У него буквально глаз не было. Глупо, наверное, сейчас думать о таком, но… Не знаю. Так проще и как-то… легче. Дин, – Акаева повернулась к подруге, – ты ведь не думаешь, что он… как-то по-другому нас… почувствовал?
– Не знаю. Прости. Но я уверена, что ты разберёшься. Ты же столько всего знаешь, ты очень умная. Даже если сейчас тебе кажется, что решения нет, ты обязательно его найдёшь, потому что это ты. Ты справишься. Я уверена. Ты сама говорила – всё в этом мире подчиняется причинно-следственным связям, значит, и тому, что случилось, тоже есть объяснение. И ты его найдёшь. А то, что ты думаешь о том человеке… Нет, это не глупо. Просто, наверное, действительно легче начинать с небольших деталей.
Рита выдохнула и откинулась на спинку сидения.
– Спасибо. Ты хороший человек. Что бы ты об этом ни думала.
Дина грустно улыбнулась.
Глава вторая. Безымянное Объединение
Дом был похож на ножку огромной бледной поганки, изъеденной червями, от которых остались дырки-окна. Таких здесь располагалось множество и, несмотря на минимальные отличия, Дина с её вечной рассеянностью, забывчивостью и плохим знанием местности, скорее всего, опять потерялась бы, если бы Вика не вызвалась встретить её у подъезда и проводить до назначенного места встречи. Рассказывать ей, зачем конкретно надо приходить, Пушкина пока не стала, потому что побоялась, что та откажется, как и Ника, только последняя ещё и, возможно, разозлится, подумав, что это попытка насмешки над ней. Дело было ещё в том, что Дина и сама не до конца понимала, зачем ей звать всех, с кем она дружит. Рита просто сказала о наличии некой идеи, а спрашивать второй раз чтобы уточнить было как-то неловко.
– Фу, солнце… Доброе утро! – Пушкина виновато улыбнулась. – Прости, что тебе приходится меня провожать.
– Ничего. Погоди, ты что, только проснулась? – Вика оторвалась от телефона и немного осуждающе усмехнулась. – Уже четыре часа как бы.
– Ну… – Дина отвела взгляд, всё также улыбаясь слегка виновато, но не слишком, как ребёнок, совершивший забавную безобидную пакость. – Я живу по своему режиму.
– Да. По сбитому. Ладно, пойдём.
– Хорошо, хехе. А вообще я, знаешь ли, человек творческий, а потому жизнь у меня в творческом беспорядке.
– Называй это как хочешь, а режим тебе всё равно надо наладить. Может, гулять чаще станешь. Тебе с твоими болячками так-то полезно.
– О, нет, пожалуйста! Только не частые прогулки. Я птица породы домовой сыч. И уж тем более не днём. Как говорится, я гуляю, только если сумерки в микрорайоне… Ладно, я ужасно пою, прости, хехе.
– Да нормально ты поёшь. Но не думай, что так легко отвертишься. Я тебя этим летом часто вытаскивать буду. Когда ты меня позвала, я как раз сама планировала тебе написать.
Дина обречённо захныкала.
– О цуру! За что мне это!
– За всё хорошее. – с наигранным злорадством ответила Воронова, а затем стала чуть серьёзнее. – Слушай, а почему ты не можешь сказать сейчас, куда и зачем мы идём? Почему обязательно только на месте?
– Ну… – Пушкина виновато замялась. – На самом деле я сама не до конца знаю. Помнишь Риту? Ну, я тебе про неё говорила.
– Да.
– Так вот она попросила меня позвать всех, с кем я дружу. К тому же это отличная возможность для тебя познакомиться с Никой!
– Хм. Звучит странно, но допустим. Всё ведь в порядке?
– Ну… Да…
– Я же вижу, что ты мне что-то не договариваешь. – Вика осторожно нахмурилась. – Слушай, если это что-то незаконное, то ты можешь мне сказать. Я всегда тебя поддержу и постараюсь помочь. Ты же знаешь. Может, кто из ребят Фригейм сможет что-то сделать. Они все классные на самом деле.
– Нет, нет, ничего такого, не стоит, спасибо! Там… ну… Сложно объяснить. Слушай, я всё равно тебе расскажу, и лучше это сделать на месте, хорошо?
– Ты уверена?
– Да.
– Ладно.
– Кстати, по поводу Фригейм. Как там у вас дела? Ты давно про него не говорила.
– О, правда?
– Да.
– Тогда сейчас расскажу. В общем, ещё неделю назад мы ту самую игру, наконец, установили. Ну, я тебе про неё говорила ещё в прошлом месяце…
Через какое-то время они были в нужном дворе. Он располагался довольно далеко от места жительства и Дины, и Риты, но Пушкина предполагала, что это было мерой предосторожности. Что ж, вполне в духе Акаевой. Ника уже активно качалась на качелях, тогда как Рита спокойно сидела в телефоне. Кажется, они совсем не сошлись… Это было немного грустно, но, наверное, к сожалению, вполне закономерно, учитывая разницу их характеров.
