Мы были настолько поглощены уничтожением противотанковой установки, что не заметили группы целей, укрытых в старой траншее. Когда мы сориентировались в обстановке, они остались уже позади. Командир орудийного расчета повернул башню танка влево. Однако стрелять он не мог, поскольку слева наступали танки остальных взводов. Я хотел было отойти немного назад, но от этого намерения меня удержал голос в наушниках.

— Сорок третий! Наступай дальше! У меня тоже хватает боеприпасов, — узнал я голос командира роты.

Мы выехали на небольшое плоскогорье. Перед нами лежали руины какого-то здания, напоминающего по очертаниям мечеть, а еще дальше виднелась ветряная мельница. Между мечетью и мельницей мы увидели несколько мишеней, двигающихся прямо на нас. Они были довольно большими и напоминали по конфигурации танки. Это должно было означать танковую контратаку. Командир роты отдал приказ остановиться. Мы тотчас же внесли коррективы в наводку прицелов и открыли с места огонь. Бой продолжался тридцать четыре секунды. Мы вдребезги разбили мишени. И снова вперед. Через двести метров новый приказ остановиться. Получен сигнал об опасности с воздуха.

Теперь самым главным членом экипажа стал заряжающий. Он открыл люк и занял место возле крупнокалиберного пулемета. Проверил прицел и количество патронов в пулеметных лентах. На всех танках стволы крупнокалиберных пулеметов были направлены вверх. С помощью такого огневого заслона можно было успешно отражать атаки самолетов. Через десять минут мы услышали в небо гул моторов. Летел какой-то самолет, но не на нас, а рядом. Летел очень высоко. По внешнему виду мы определили, что это был транспортный самолет. Уж не собирается ли он выбросить парашютистов?

Наши предположения подтвердились. Глядя в бинокль, я видел, как открылись двери самолета и из них начало что-то падать. Спустя минуту в небе появилось множество темных точек, которые спускались на землю, приобретая очертания фигур парашютистов. Это были маленькие парашюты с грузом, имитирующим вражеских солдат. Пулеметы залаяли, как привязанные на цепь сторожевые собаки. Вверх взметнулся рой пуль, значительную часть которых составляли трассирующие. Парашюты качались от ветра и попадающих в них пуль. Мы прекратили огонь, когда последний из них упал на землю.

Замерзшие, уставшие, но веселые возвращались мы в лагерь. Со всеми заданиями мы справились отлично: уничтожили девяносто пять процентов всех наземных целей и более половины воздушных. Это результат, о котором многие мечтают годами. Лагерь встретил нас теплом палаток и столбами дыма, поднимающегося прямо вверх. Это был признак того, что завтра будет мороз. Однако нас это уже не трогало. Мы выполнили все самые важные учебные задания. Осталась стрельба из танков с закрытых огневых позиций, несколько часов топографии, обслуживание техники.

На вечернюю поверку явился сам командир части. Он посмотрел на всех, а затем подошел к каждому отдельно и пожал руку. Он ничего не сказал. Да и что можно сказать в такую минуту? Все отлично понимали друг друга.

notes

Примечания

1

Женский батальон имени Эмилии Плятер. Девушек из него называли также «плятерувны». — Прим. ред.

2

Старший рядовой в артиллерии, соответствует ефрейтору. — Прим. ред.

3

Мокотув — район Варшавы. — Прим. ред.

4

Пудло — по-польски ящик, коробка; в данном случае — фамилия. — Прим. ред.

5

Товарищи, не стреляйте! (нем.)

6

Назад, назад! Живее! (нем.)