Джудит. Не сердись, дорогой.
Дэвид. Либо изволь молчать, Саймон, либо выйди вон.
Саймон. Извини, отец.
Дэвид. Постарайся больше меня не перебивать… «…словно разноцветные бабочки. Спешащие машины заполонили улицы, гудки такси — пронзительные сигналы „пиик-пиик“…»
Сорель. «Пиик-пиик!» Мне это ужасно нравится.
Дэвид (не обращая на нее никакого внимания). «….казалось, сливались с звенящим множеством других шумов, которыми и был Париж…»
Джудит. Может быть, «которые и были Парижем», дорогой?
Дэвид. «Которыми и был Париж.»
Джудит. «Которые и были Парижем.»
Дэвид. «Множество других шумов, которые и были Парижем» не звучит.
Недолгая пауза.
Джудит. Да, но, может быть, все-таки «которые и были Парижем»?
Дэвид. «Множество других шумов, которыми и был Париж.»
Джудит. Ах да, понимаю.
Дэвид. «На своем красном „Феррари“ Джейн Сефтон на полной скорости выехала с улицы Святого Оноре на площадь Согласия.»
Джудит. Ей бы это не удалось.
Дэвид. Почему?
Джудит. Улица Святого Оноре не выходит на Площадь Согласия.
Дэвид. Еще как выходит.
Сорель. Папа, ты, наверное, имеешь в виду улицу Бюсси Д’Англе.
Дэвид. Ерунда. Причем здесь улица Бюсси Д’Англе?
Джудит. Дэвид, дорогой, не упрямься.
Дэвид (жарко). Вы, что, думаете, что я знаю Париж хуже вашего?
Саймон. Ладно, какая разница. Может, отец и не ошибается.
Сорель. Вот именно что ошибается!
Дэвид. Не отвлекайся от еды, Сорель.
Джудит. Не цепляйся к ней, Дэвид — это признак старости.
Дэвид (решительно). «На своем красном „Феррари“ Джейн Сефтон на полной скорости выехала с улицы Святого Оноре на площадь Согласия.»
Джудит, Это же просто смехотворно! Исправь, пока не поздно.
Дэвид. Это не смехотворно, это абсолютно верно.
Джудит. Отлично. Принеси карту Парижа, и я тебе докажу.
Саймон. У нас нет карты Парижа.
Дэвид (кладет рукопись на стол). Смотри, Джудит, вот улица Ройаль (переставляет масленку и вазочку с мармеладом) вот Отель Криллтон, а вот улица Святого Оноре…
Джудит. Ничего подобного. Это улица Бюсси Д‘Англе.
Дэвид. И параллельно ей идет улица Риволи.
Джудит. Ты все перепутал.
Дэвид (громко — стуча кулаком по столу). Я ни-че-го не перепутал.
Джудит. Не кричи на меня. Перепутал, и именно все.
Саймон. Может, дадим отцу шанс почитать дальше?
Джудит. На критику обижаются только люди глупые и узколобые.
Дэвид. Узколобые, вашу мать!
Джудит. Как ты груб! Я ухожу в свою комнату.
Дэвид. И слава Богу!
Джудит (в ярости). Дэвид!
Сорель. Папа, мама права. (Рисует карту.) Вот площадь Согласия…
Саймон (кричит на нее). Да заткнись ты, Сорель!
Сорель (в ответ кричит на него). Сам заткнись, напыщенный звереныш!
Саймон. Воображаешь, будто знаешь все обо всем, а на самом деле ты необразованна, как жаба.
Сорель. Почему «как жаба»?
Джудит. Дэвид, я могу поклясться на Библии, что ты ошибаешься.
Дэвид. Мне не нужны твои клятвы на Библии. Я и так знаю, что я прав.
Саймон. Нет смысла спорить с отцом, мамочка.
Сорель. Почему это нет смысла спорить с отцом?
Саймон. Потому что они оба упрямы, как бараны!
Дэвид. Джудит, ты собираешься спокойно слушать, как твой сын меня оскорбляет?
Джудит. Он такой же твой сын, как и мой.
Дэвид. Я что-то начинаю в этом сомневаться.
Джудит (разражаясь слезами ярости). Дэвид!
Саймон (утешая Джудит). Как у тебя только язык повернулся, отец!
Дэвид (швыряя рукопись на пол). Больше никогда — никогда в жизни — я не прочту вам ни строчки. Вам наплевать на мою работу! Вам наплевать, насколько успешным будет мой очередной роман!
Джудит. Роман, набитый неточностями, вряд ли будет успешным, скорее наоборот.
Дэвид. В моем романе нет неточностей!
Джудит. Есть (вставая). Ты просто слишком испорчен, чтобы признать это. Груб и испорчен!
Дэвид. Я испорчен! Ничего себе! В этом доме мне бы не удалось испортиться и при большем желании — я не могу себе представить более невозможной семьи…
Джудит. Тогда почему бы, во имя всех богов, тебе не поселиться где-нибудь в другом месте?
Дэвид. Вот она, ваша благодарность!
Джудит. За что, интересно, мы должны быть тебе благодарны?
Сорель. Мама, не волнуйся!
Джудит. Я не волнуюсь, я вне себя.
Дэвид. С чего бы это? Все только и делают, что поют на разные голоса, какая ты замечательная…
Джудит. Видит Бог, я правда замечательная! Хотя бы потому, что столько лет терплю тебя!
Сорель. Мама, сядь и замолчи. (Встает.)
Саймон (встает и обнимает мать). Не смей так разговаривать с моей матерью!
Во время этой сцены, незамеченные бушующей семьей, Мира, Джекки, Ричард и Сэнди спускаются по лестнице с багажом в руках и спешат к входной двери.
Джудит (рыдая в голос). О, Господи! Даже родная дочь против меня! Какой кошмар!
Дэвид. Хватит ломать комедию! Ты не на сцене!
Джудит. Я не ломаю комедию. Мое сердце разбито!
Дэвид. Чушь! Чушь! Чушь!
Джудит. Не смей говорить мне «чушь»!
Дэвид. Я хочу говорить «чушь» и буду говорить «чушь»!
Все кричат друг на друга как можно громче.
Одновременно:
Сорель. Тихо, папа!
Саймон. Прекрасно! Будь хорошей дочерью — поощряй своего отца…
Дэвид. Джудит. Послушай меня…
Джудит. Это ужасно! Ужасно!
Одновременно:
Сорель. На самом деле все это выеденного яйца не стоит…
Саймон …оскорблять свою мать…
Дэвид. Площадь Согласия…
Джудит. Я только сейчас поняла, как ты ничтожен, Дэвид. Ты просто ничтожен.
Общий бедлам внезапно прерывает звук захлопнувшейся входной двери. На минуту повисает мертвая тишина, затем слышен рев отъезжающей машины. Сорель подбегает к окну и выглядывает на улицу.
Саймон (снова падает на свой стул). Вот и все!
Сорель. Они уехали! Все!
Джудит (садится). Как это невежливо.
Дэвид (тоже садится). Да, в наши дни некоторые ведут себя в высшей степени странно…
Джудит. Сядь за стол и доешь завтрак, Сорель.
Сорель. Да, мамочка. (Садится.)
Пауза.
Джудит. Продолжай, Дэвид, дорогой. Мне не терпится услышать последнюю главу…
Дэвид (подбирает с пола рукопись и начинает читать). «На своем красном „Феррари“ Джейн Сефтон на полной скорости выехала с улицы Святого Оноре на площадь Согласия…»
