Дафна.
Повстречались не так, как попрощались,
То, что в нас, непостижно другим,
Мы свободно с тобой расставались,
Но сомненьем дух наш томим.
Вот, мы скованы мигом одним.
Этот миг отошел безвозвратно,
Как напев, что весной промелькнул,
Как цветок, что расцвел ароматно,
И, как луч, что во влаге сверкнул
И на дне, в глубине, утонул.
Этот миг от времен отделился,
Он был первым отмечен тоской,
И восторг его с горечью слился,
О, обман для души, дорогой!
Тщетно ждать, что настанет другой
Когда она декламирует третью строфу, открывается дверь в спальню для гостей, и из нее выходит Джоанна. В вечернем платье и плаще, в которых была прошлым вечером. Она разозлена до предела.
Джоанна. В этой комнате холодно, как в леднике, и я не собираюсь задерживаться там ни на минуту. Кто-нибудь вызовет мне такси?
Дафна (прерывает декламацию, не начав четвертую строфу). Ох! Ох!
Лиз. Тебе лучше взять мой автомобиль, Джоанна. Он внизу.
Дафна (яростно). У шофера ярко-рыжие волосы, его фамилия — Фробишер.
Леди С. Дафна!
Джоанна. Большое тебе спасибо. (Гарри). Больше я с тобой не увижусь, Гарри, завтра на месяц уезжаю в Париж, так что хочу попрощаться с тобой. Надеюсь, отправляясь в Африку, тебе хватит ума взять с собой всех преданных членов своей свиты. Такой жестяной звездочке, как ты, просто опасно сверкать в одиночестве, без их защиты. Пожалуйста, не думай, что весь этот цирк не доставил мне наслаждение. Доставил. Но в цирках, где я бывала, кнутом всегда щелкал инспектор манежа, не клоуны. Прощай!
Джоанна выбегает в холл. Дафна вскрикивает и падает в обморок. Леди Солтберн и Моника бросаются к ней.
Роланд (восхищенно). Это было великолепно! Великолепно! Я чувствую, что родился заново!
Гарри. Да пошел ты к черту.
Действие третье
Через неделю после действия второго. Время от девяти до десяти вечера. Утром Гарри отбывает в Африку, поэтому в комнате стоят многочисленные чемоданы, сумки, сундуки. Недавно закончилась прощальная вечеринка, на столе блюда с закусками и бутылки вина, на всей комнате — стаканы и пепельницы. Гарри, в неизбежном халате поверх костюма, ужинает, сидя за столиком для бриджа.
Моника сидит на диване. У нее на коленях большой поднос с письмами. Еще несколько валяются на полу. У ее ног корзинка для мусора.
Когда занавес поднимается, Моника читает вслух очередное письмо.
Моника (читает). …Я никогда не забуду эти прекрасные дни на Мадейре, наши пикники на скалах. Как весело мы тогда проводили время. Это же так чудесно, побыть с тобой вдвоем, без всех этих толп, которые постоянно окружают тебя. Не могу выразить словами, как много значила для меня наша близость. А теперь мои волнующие новости. Я еду в Англию. Представляешь! Впервые за семь лет. Приеду двадцать восьмого и проведу в Лондоне целых три недели, в отеле «Рубенс». Ты просил меня заранее сообщить о моем приезде, что я и делаю. Я горю желанием вновь увидеть тебя. С любовью и восхитительно-незабываемыми воспоминаниями, твоя Уинни.
Гарри. Бедная Уинни. Когда отправлено письмо?
Моника. Седьмого ноября.
Гарри. Прошло уже больше шести месяцев. Она, конечно, уже уехала из Лондона.
Моника. Ты велел положить письмо в «Долговую папку».
Гарри. Что ж, отвечать уже поздно.
Моника (рвет письмо). Это точно. Она все равно только добавила бы тебе хлопот. Не забудь, что через несколько дней твой корабль сделает остановку на Мадейре. Наверное, не стоит тебе выходить из каюты.
Гарри. Почему? Если я встречусь с ней, то скажу, что не видел ее письма и вина в этом исключительно моего секретаря.
Моника. Вот еще одно, подписанное «Джо».
Гарри. Каким Джо?
Моника. Просто «Джо», никакой фамилии. Датировано вторым февраля.
Гарри. Дай взглянуть.
Моника (протягивает ему письмо). Вроде бы он встречался с тобой на юге Франции.
Гарри. Похоже, я много странствую по свету, не так ли? (Пробегает глазами письмо). Действительно, письмо от Джо.
Моника (терпеливо). Я так и сказала.
Гарри. Джо — прелесть. Я встретил его в баре в Марселе. Он приплыл из Мадраса. Чего он хочет?
Моника. Это в конце, после абзаца о том, что его сестра родила.
Гарри. Да, есть… почему ты не откликнулась на его просьбу?
Моника. Потому что решила, что «Мадрас, Джо» — недостаточно полный обратный адрес.
Гарри. Будь я проклят, если смогу вспомнить его фамилию.
Моника (берет у него письмо, рвет). Значит, ему не повезло, так?
Гарри. А что в этом большом конверте?
Моника. Письма от той безумной женщины из Херн-Бей. Ты сказал, что когда-нибудь прочитаешь их, потому что они психологически интересны.
Гарри. Сейчас на это времени нет. Ты лучше сохрани их, как вещественные доказательства, на случай, что она все-таки меня убьет.
Моника. Не думаю, что она хочет убить тебя. Жить с тобой — да, но не более того.
Гарри (раздумчиво). Херн-Бей. Вроде бы я не бывал в Херн-Бей.
Моника. Давай забудем про Херн-Бей, дорогой, у нас еще много дел.
Гарри. Интересно, увижу ли я слова зеленую Англию?
Моника. А что может тебе помешать?
Гарри. Я могу умереть от какой-нибудь ужасной тропической болезни, или меня укусит змея.
Моника. Я сомневаюсь, что в больших городах много змей.
Гарри. Я буквально вижу себя под противомоскитной сеткой. Борюсь за каждый вздох…
Моника. С кем?
Гарри. Нет у тебя воображения, Моника. Сухой практичный ум, ничего больше. Наверное, тебе от этого очень плохо.
Моника. Я привыкла.
Гарри. Сколько еще осталось писем?
Моника. Примерно двадцать.
Гарри. С меня хватит. Положи их в «Долговую папку». Пусть ждут моего возвращения.
Моника. Ты только что гадал, удастся тебе вернуться или нет.
Гарри. Что ж, мертвым я не смогу на них ответить, так?
Моника. Среди них есть одно или два, на которые ты должен ответить, живой или мертвый.
Гарри. Нет у меня ни минуты покоя, нет даже нескольких мгновений, чтобы попрощаться с моими книгами и картинами… Я пашу и пашу…
Моника. Ерунда, у тебя будет целый вечер на прощание с книгами и картинами, но, прежде чем ты начнешь прощаться, скажи мне, что написать этому ужасному старому адмиралу в Регби.
Гарри. А что он делает в Регби? Это же не военно-морская база.
Моника. Он в отставке.
Гарри. И слава Богу. Чего он хочет?
Моника (с письмом в руке). Вроде бы ты встретил его сына на танцах в Эдинбурге, когда привозил туда «Смех на небесах», и поклялся, что найдешь ему работу в театре, если тот уйдет со службы.
Гарри. Я никогда такого не говорил.
Моника (мрачно). Он ушел со службы.
