Третий и последний сосед в моей комнате лежал на койке, расположенной сверху над моей. Сергей Куликов. Пожалуй, один из самых разумных курсантов нашего курса. М-да. Специфический союзник и бывший враг, но зато сейчас искренне предан нашему общему делу борьбы за классовое равенство и братство… тьфу ты. Лезет же в голову всякая чушь. В общем, бывший наш враг, теперь наш соратник. Немного с натяжкой, но все же пока на нашей стороне.

— Ну что, алкоголики, тунеядцы и просто бездельники, чего сидим, чего ждем? — бодро провозгласил я, окинув всех властным взглядом.

— Ждем ответа на вопрос, — усмехнулся в ответ Максим. Кажется, на него перестал работать мой авторитет лидера. Ну ничего, скоро будет тренировка, и я это быстро исправлю.

— Какой еще вопрос? — искренне удивился я.

— Когда закончится этот кипеш? — лениво произнес Егор, не отрываясь от экрана смартфона. — Только за последние две недели это уже десятая попытка устроить тебе темную. Знаешь ли, это и нам мешает спать.

— Ооо, мой верный падаван, — с гордостью за свою столь быструю и правильную обработку характера Егора, произнес я. — Чем чаще эта серая масса, по ошибке ставшая курсантами, будет пытаться безуспешно нападать на мое величие и портить мне внешний вид, тем дольше у нас не будет дежурств где-либо. Смекаешь, о чем я, о мой юный ученик? Или ты хотел бы отправиться на дежурство по кухне или, не дай боги, в туалеты?

— С чего это вдруг? — недоуменно перевел он свой взор на меня.

— М-да, — сокрушенно покачал я головой. — А я только подумал, что в тебе зародились ростки ума и сообразительности. Эх, зря. Погорячился я, сто процентов погорячился.

— Он имеет в виду, что если не будет нарушителей порядка, то в силу вступит стандартный протокол устава. То есть очередность между всеми курсантами на эти самые дежурства, — счел нужным пояснить Сергей.

— Ааааа, — многозначительно протянул Егор, с уважением посмотрев в мою сторону. Приятно, когда твои цели наконец начинают понимать и ценить. Я бы даже сказал, здорово, черт возьми.

— Ну насчет «безуспешности» попыток я не был бы настолько категоричен, — хмыкнул Максим, переводя взор с меня на Сергея и обратно. — Или мне стоит опять напомнить тебе о том, как кое-кто вонял почти неделю, после того как этого кое-кого оплеснули из помойного ведра с головы до ног?

— Это был стратегический успех, а не провал, — уверенно и гордо произнес я, падая на свою кровать. — Можно сказать, я подарил всем жаждущим надежду на светлое будущее и возможный успех! К тому же, мы таким образом смогли вычислить самого смышленого из толпы. Правда, после некоторой педагогической обработки, но все же. Зато после того, как он осознал весь ужас совершенной ошибки, смог самостоятельно и добровольно определиться с правильной стороной конфликта. Да, Серега?

— Угу, — хмуро буркнули сверху.

— Ага. Как же. Добровольно, — насмешливо высказался Максим. — Может он осознал «правильность» выбора только после угрозы в тридцать внеочередных дежурств?

— Да будет тебе известно, о мой юный второй ученик, — солидно и нравоучительно произнес я. — По уставу нельзя дать больше трех дежурств одному курсанту в один календарный месяц. Так что тридцать дежурств — это незаконно.

— Ты забыл добавить, что нельзя тебе, но не другим преподавателям и особенно воспитателю, — продолжал ухмыляться Максим. — А учитывая тот факт, что все наши преподы без ума от «столь образованного и подготовленного юноши», — последнее он произнес, искусно подражая нашему преподу по развитию магического дара, — то тебе достаточно подойти к любому из них и попросить наказать кого-то из группы. И все. Или скажешь, я не прав? Бедные Орлов и Смирнов до сих пор ночуют на кухне или в туалете.

— А нечего было пытаться переложить на других свои законно заработанные дежурства, — возмутился я, возвышенно добавив. — А то, видите ли, решили, что если у них есть деньги, то им все нипочем. Нет уж! Пока я старший, никто с помощью денег не сможет избежать законного возмездия и правосудия!

— Ага. Если только не заплатят тебе лично, — раздалось сверху недовольно.

— Я взяток не беру! — отмел я эту возмутительную и грязную инсинуацию.

— Угу. Потому что их вынужден брать я, — мрачно дополнили сверху голосом Сергея. — А потом покупать тебе то, что ты хочешь. Тоже мне, морально «правильный» курсант.

— Ну вот! — многозначительно произнес я. — Что и требовалось доказать. Лично я взяток не беру и это факт. А то что ты по доброте душевной заботишься об осознавших свою ошибку курсантах, а после покупаешь от чистого сердца подарки мне, это, можно сказать, истинное правосудие! Как я могу отказаться от искреннего позыва души осознавшего свой проступок? Это ведь будет тогда оскорбление чести дворянина.

— Серега, чем больше ты будешь с ним спорить, тем сильнее окажешься неправ, — расслабленно высказался Максим.

— Да мне-то какое дело? — вроде как отстраненно произнес Сергей. — Его сегодня отправят на практику в ликвидаторы, а там долго никто не живет. Месяц максимум.

— Кстати, об этом, — перевел серьезный взгляд на меня Максим. — Я говорил с отцом, но тот отказался помочь. Может тебе стоит все-таки принять предложение родителей Егора? Как по мне, лучше быть живым слугой аристократа, чем мертвым, но свободным.

— Ой, да ладно вам, — отмахнулся я лениво. — Дежурить я буду в этом «особом отделе службы быстрого реагирования по ликвидации аномалий» всего три дня в неделю. Понедельник, среду и пятницу. Делов-то. И да. Помирать я не собираюсь. Ничего опасного в ваших аномалиях нет. Главное, не лезть на рожон и не пробовать самолично ликвидировать тварей или другую хрень.

— Угу. Не лезть на рожон — это ты конечно правильно отметил, — согласно кивнул головой Егор, глядя со своей полки на меня. — Вот только да будет тебе известно, у Пуговкина за пять лет только двое смогли пережить «прогон».

— Егорка, завидовать нехорошо, — покачал я укоризненно головой. — Тебе просто завидно, что меня взяли на «прогон», и через год мой дар будет прокачан круче, чем у всех в училище. А у тебя нет.

— Вот же упрямый осел, — тяжело вздохнул Егор. — Да, ты станешь сильнее, но какой ценой? Трупу сила не нужна.

— Полностью согласен, — мрачно покивал головой Максим.

— Неее, ребят, вы не шарите, — усмехнулся я в ответ. — Для меня «прогон» — это шанс попасть в высшую лигу, оставив за спиной спиногрызов и «сливки» общества.

Мне конечно приятна забота о моей тушке от лица трех, можно сказать, товарищей, но увы и ах. Мои подростки все еще витали в облаках. Начать с того, что просто так на «прогон» не брали. Для этого нужно или привлечь внимание коллегии магов, или попасть под прицел особистов. У меня как раз второй вариант. Так вот. Если направляет одна из данных структур, то шансов отказаться практически нет. Противиться воле особистов или магов — дураков нет.

Конечно, если ты потомственный аристократ, и у тебя куча родных в различных структурах, то можно пободаться с системой. Вот только детей из таких семей в «прогон» никто брать не будет. Туда отправляют только таких как я, или как мои соседи по комнате. Это сейчас они все из себя деловые, но если например полковник Воронцов, который, между прочим, являлся начальником моего куратора Стукова, решит отправить на «прогон» Максима, то тот побежит к ликвидаторам вприпрыжку как миленький. Как и Егору никто не поможет и не спасет, если его отец, маг второй ступени, решит вынести вопрос о «прогоне» своего третьего и младшего сына на собрание коллегии магов.

Но все это мелочи. Главное — это мое собственное желание. Не для того я пахал семь лет. Ну не совсем семь конечно. Три года я страдал ерундой, а вот потом изобразил максимальное рвение и полностью убедил Стукова в том, что горю праведным гневом по отношению к уродам и мразям, убившим моих родителей. Я конечно еще тогда не особо шарил в теме и не знал деталей «прогона», но когда узнал, то резко изменил свое мнение. Для меня это был самый реальный шанс развить как своей официальный дар, так и тайный. Слишком много шансов для этого дарила аномалия. Опасно конечно. Я бы даже сказал, очень опасно, но что поделать. Время-то тикает.