Все они были рады мне, я чувствовала это. И я захотела остаться здесь с ними.

Русалки подплыли еще ближе, и каждая прикоснулась ко мне своей тоненькой ручкой и рассмеялась, а я засмеялась вместе с ними, внутри меня что-то менялось. Мне становилось все теплее в холодной воде озера. Я кружилась вместе с ними и смеялась, и смеялась, чувствуя какую-то безграничную любовь этих прекрасных созданий.

А потом большая и страшная тень мелькнула где-то сбоку, от чего русалки бросились в разные стороны, а я так растерялась, что не успела среагировать до того, как огромный вот прям динозавр схватил меня своей огромной когтистой лапой и куда-то быстро потащил.

Зверь вытянул меня на берег, небрежно бросив на песок. Ко мне подбежали Луцея и Ил, что-то спрашивая, а я уставилась на огромного дракона с ярко-красной чешуей, кое-где переходящей в золотую. Когти и рога на огромной голове тоже отливали золотом на утреннем солнце. Вот тебе и динозавр.

Я рассматривала ящера с открытым ртом, пока он не свернулся клубочком, словно кот, и не обернулся совершенно нагим Дреем.

Вот же ж. Блин!

А потом ко мне снова вернулась ярость.

– ТЫ зачем меня достал?! – я попытала вскочить на ноги, но эффектно не получилось, поэтому я просто сгребла мокрый песок в кулак и бросила в него.

Он, конечно же, успел прикрыться рукой, но все равно все его апполоновское тело покрыли грязные лепки.

– Ты окончательно что ли из ума выжила?! – завопил он в ответ, кидаясь в мою сторону. – Я еле успел тебя спасти, глянь на свою шею,– дракон грубо схватил меня за загривок и притянул к воде.

Я извивалась и царапалась, пока меня не поймала Луцея и не отобрала у козла-дракона.

Не знаю почему именно сейчас, но как только демоница крепко прижала меня к груди, из глаз брызнули горячие слезы. Это были слезы обиды и жалости к самой себе.

Я не хотела, чтобы он меня спасал. Там с русалками я почувствовала себя нужной и даже любимой. Они хотели стать моей семьей. Для них я была красивая, как они сами.

– Зачем он меня спас? – громко всхлипывала я.

Луцея отстранилась и заглянула мне в мои красные зареванные глаза.

– Ты правда хотела остаться с русалками? – удивленно спросила она. И я закивала, как ребенок, которому предлагают купить мороженное, когда он коленку расшиб.

– Но почему? – спросила она, обхватывая мое лицо своими баклажановыми ладонями и гладя меня по спине своим хвостом.

– Я так устала здесь, – я высвободилась из рук демоницы и снова плюхнулась на мокрый песок. – Этот мир не для меня. Здесь нет мне места. А там у них я почувствовала себя, как дома. Понимаешь? – я искренне надеялась, что она сможет меня понять, но чуда не произошло, Луцея просто смотрела на меня удивленными глазами.

Я поджала колени, положила на них свои грязные ладони и уткнулась в них лицом, снова начав завывать.

От моей печальной песни меня оторвал вопль Луцеи:

– А ну пошла отсюда, рыбина!

Над гладью воды торчала милая головка рыжей русалки, а Луцея запускала в нее огненные шары, но русалка лишь увиливала от них, но не спешила уплывать.

– Перестань, – хрипло попросила я демоницу, и встав на ноги, стала заходить в воду.

– Настя, пожалуйста, не надо, – взмолилась Луцея, хватая меня за предплечье.

Я обернулась и кивнула ей.

– Она просто хочет поговорить.

– Откуда ты знаешь? – во взгляде и голосе демоницы легко читалось беспокойство и даже паника.

– Я помню, о чем мы с тобой говорили год назад. Я останусь, – я аккуратно освободилась от ее хватки и пошла дальше.

Когда вода достала мне до груди, русалка юркнула под воду и уже через мгновение показалась в метре от меня. Она коснулась моей щеки рукой, и я закрыла глаза, услышав где-то у себя внутри слова:

«Мы будем тебя ждать,

Ты сможешь прийти опять.

Твое сердце должно быть одиноко,

Не относись сама к себе жестоко.

Я дам тебе жемчужину.

У нас ты, наконец, найдешь отдушину

Ты сможешь воспользоваться ей лишь раз.

Ты спрячь ее, не выставляя на показ.

Сожми в руке, решив вернуться к нам,

И прикоснись к своим слезам.»

Когда я открыла глаза русалки уже не было, а ко мне разрезая воду широкими шагами, спешила Луцея. Нащупав в руке маленький шарик, а быстро спрятала его в карман своих штанов.

– Настя, ты как?! – демоница заглянула мне в глаза. Ее красивое лицо было буквально изуродовано болью.

– Все хорошо. Ты чего так переполошилась? – натягиваю вымученную улыбку и тяну подругу с собой на берег.

Оказавшись на берегу Луцея снова поворачивается ко мне лицом и осматривает меня, потом проводит своей горячей ладонью по моей шее.

– Что там такое? – повторяю я ее жест. Дрей тоже говорил что-то про шею.

– Здесь были жабры, а сейчас остались лишь красные следы.

Я снова бросаюсь к воде, чтобы хоть немного разглядеть свою шею. И натурально офигеваю от ярко-бордовых борозд на своей шее с обеих сторон.

– Я чуть не стала русалкой? – спрашиваю Луцею, всматриваясь в ее все еще обеспокоенное лицо.

Она пожимает плечами.

– Я никогда о таком не слышала. Надо будет почитать об этом у эльфов.

– Ладно пошли, а то твой братец меня точно сейчас притопит, потому что я нарушаю его безупречное расписание.

Демоница кивнула, и приобняв меня за плечи, потянула к месту, где был расположен наш лагерь.

– Ты вся ледяная. Так замерзла?

– Да нет. Мне вполне тепло, – я начала быстро засовывать свои вещи в сумку.

– Странно. Твоя стихия должна тебя согревать, – демоница снова коснулась моей шеи ладонью, а я отмахнулась.

– Все со мной ок, но я была благодарная, если бы ты высушила мне одежду.

Остальная часть нашей группы уже скрылась среди деревьев, когда Луцея закончила с моими волосами и одеждой.

Солнце стало уже безжалостно припекать, а привал наш главный баклажановый так и не сделал.

– Послушай, длинный Леша, ну можно хоть в туалет в кустики сбегать? А? – уже взмолилась я, нагоняя нашего командира.

– Придется тебе твоими маленькими ножками еще немножко походить, – саркастично выдал этот гад красноглазый.

– Изверг ты, Лешенька. А я тебе, между прочим, Мэнсона слушать давала, – я фыркнула и вернулась в самый центр нашей явно неслаженной группы, судя по тому, что динозавр снова нахмурившись шел чуть в стороне, братья драконы, как две чешуйчатые тени, следовали за вожаком, демоница с эльфом шушукались все время отставая, а я как прокаженная шла в гордом одиночестве.

И меня вдруг поддержал тот, от которого я точно не ожидала.

– И правда, друг. Ее чуть русалки не утащили, склеит еще свои почти ласты, – Дрей в несколько больших шагов поравнялся с Луцером.

На Дрея уставились абсолютно все, включая и ошарашенную меня.

– Ты часом не приболел, динозавр? Может в водице холодной застудился, – это я не смогла сдержать свое природное обаяние.

– Да пошла ты, гномиха неблагодарная, – фыркнул дракон через плечо.

– Ух, какие мы тут все обидчивые, – скривилась я. Да, по-детски. Но я так зла на них на всех, а особенно на этого заступника чешуйчатого.

– Никакая это не забота или что-то типа того, это чувство вины тебя поджирает за то, что бросил меня в это озеро. Думал спасение твое все компенсирует, а вот фигушки, ящерица самовлюбленная.

Дрей весь покраснел от злости и, наверняка, беспомощности, что рот мне закрыть не может, а втащить мне, как бы совсем будет паршиво выглядеть. Из ноздрей дракона валил густой белый дым, руки то и дело покрывались красной с золотом чешуей.

– Видимо привал все же необходим, – плеча разъяренного дракона коснулась когтистая рука Луцера, привлекая его внимание. Я даже не заметила, что мы все остановились.