Ослябя кинул обломок клавесина в окно, чтобы разбить мутное стекло, а сам поспешил на улицу, так как двое приспешников следовали за многоножкой. Нахиор и Шалилун также решили атаковать мечников. Но, первым на улицу вылетел ящер. Он пронесся мимо двоих головорезов, устремившись на Серпентеса. Главарь, небрежно вскинул руку, погрузив зубастого зверя в ступор. Разогнавшийся раптор рухнул в песок, подняв облако пыли.

Паломник и мамелюк насели на одного из врагов, по очереди нанося удары по стальному щиту. Другому не повезло встретиться с орком, который ревел и рычал, брызжа слюной.

Серпентес использовал заклинание «слепые брызги». Десятки белых пузырей устремились в сторону Нахиора и Осляби. Сражавшийся с ними головорез понял, в чем дело и натянул на глаза шарф, что до этого скрывал только лицо. Приключенцы же не успели что-то сообразить. Пузырьки лопались у лица, забрызгивая глаза. Союзники с ужасом обнаружили, что ослепли. Приспешник отошел на несколько шагов, усмехнулся глядя на то, как герои в панике размахивают оружием по воздуху, и решил осторожно подкрасться.

— Ого! — восхитился Эразм, глядя в окно на действие заклинания. — Такое я еще не знаю. Надо бы глянуть в гримуар этого Серпентеса.

— Убье-е-ет! Убье-е-ет! — завопил ворон и привел хозяина в чувства.

Три волшебных стрелы ударили в противника, обходившего Ослябю сбоку. Головореза отбросило назад. Одна из стрел размозжила ему голову. Тело повалилось, а из черепа выпал мозг.

Главарь, заметивший лорда Пифарей, тоже выпустил волшебные стрелы. Брюзгливый успел использовать магический щит. Сгустки магии ударили в него. Осколки стекол и щепки полетели в разные стороны. Эразм, поняв, что позиция более не выгодна, опираясь на посох, с трудом спустился с дивана.

Северянин лежал под многоножкой, вцепившись в ее жвала. Вены выступили на его внушительных мускулах, казалось, что зверь вот-вот одолеет.

— Не-е-ет! — заревел он, уловив взгляд волшебника. — Я сам! Мой трофе-е-ей!

— Тю, — Эразм поднял брови и покачал головой. — А по мне разве видно, что я на помощь спешу? — Брюзгливый медленно поплелся к двери.

Не обращая внимания на то, как орк рубил щит приспешника, Серпентес внимательно наблюдал за домом. Маг казался куда более важной проблемой, чем орущий зеленоватый детина.

Ослябя медленно пробирался на звуки лязгающей стали и безумных криков. Головорез, удачно отражавший атаку за атакой, отбил очередной выпад Шалилуна щитом и отбросил лезвие двуручника в сторону. Орк потерял равновесие. Теперь ударил враг. Он навалился на щит и толкнул зеленоватого, тот упал на колено. Следующий выпад должен был закончить представление орка, но Шалилун умудрился поймать лезвие скимитара кольчужными перчатками, и зажал его между ладоней.

В это время Калдор выбрался через кухню и обошел поместье, затаившись за углом. Вид рухнувшего без чувств питомца привел его в смятение. Первый раз он увидел, как могучий зверь легким движением руки повержен, словно беззащитный щенок. Злоба закипала. Дрессировщик решил подобраться к вражескому магу также, как к чародею, но настороженный Серпентес сразу заметил скорпиона. Калдор отпрыгнул в сторону, словно кошка. Волшебная стрела ударила в песок, осыпав лежащего заклинателя ящеров пылью.

Этого времени вполне хватило Эразму, чтобы наколдовать «морозный луч». Заклинание убивало медленно, но сковывало движения, а главное — практически лишало концентрации, а значит — возможности колдовать. Брюзгливый показался в проеме. С его руки сорвался бело-синий луч, поразивший противника в грудь. Жилы и мускулы Серпентеса сковали морозные путы.

Волшебники учились противостоять заклинаниям, но не всем это удавалось. А если заклинание накладывал сильный и опытный маг, то шансы и вовсе сводились к нулю. Главарь боролся как мог. На его лбу выступали капли пота, которые тут же превращались в лед. Серпентес пытался поднять руку и использовать заклинание «магический щит», но не имел врожденной сопротивляемости к магии, как подчиненный ему чародей Ваиль.

Дрессировщик вскочил на ноги и планировал ринуться к главарю, но заметил, что помощь требуется Ослябе и Шалилуну. Головорез навалился на рукоять меча. Лезвие проскользнуло между ладоней и, проткнув кольчугу, вонзилось в плечо орка. Раздался вопль. Паломник, услышав его, понял, что враг рядом с союзником. Приспешник тяжело дышал. Ориентируясь на звуки хрипящего дыхания, Ослябя прикинул направление и взмахнул мечом. Противник увернулся, но вынуждено выпустил оружие из рук, за которое снова схватился зеленоватый.

Боль совершенно сковала Шалилуна. Он повалился на землю и истошно молил о помощи.

— Го-о-о-орг! Помоги-и-и-и! Го-о-о-орг! — эти вопли и заставили Калдора поспешить к ним.

Тем временем головорез наступал на ослепленного паломника. Он выхватил кинжал и, нагнувшись, сделал выпад. Ослябя, будто почувствовал опасность, отшатнулся, но острие скользнуло по бедру, оставив кровавый подтек. Парень опустил меч, машинально схватившись за рану. Ничто не мешало врагу ударить в горло. Он приготовился, но скимитар скорпиона внезапно пронзил правый бок.

Многоножка жутко заверещала. Северянин оторвал одно из жвал монстра. Лицо здоровяка залило вязкой слизью, но он уперся ногой в живот насекомого и смог столкнуть тварь с себя. Обтерев глаза правым предплечьем, Варвар подобрал топор и бросился на противника. Гигантская многоножка выгнулась, подняв голову к верху. Несколько пар лапок пытались отражать удары тяжелого топора, но отлетали, словно сухие ветки виноградной лозы. Она пятилась, пока не оказалась в проходе. Нижние конечности потеряли устойчивость, и железнобокий рубанул под голову. Головешка улетела на улицу, а здоровяк принялся искать дорожный мешок.

Эразм вплотную подобрался к Серпентесу. Главарь под воздействием «морозного луча» совершенно выбился из сил. Лорд Пифарей прекратил заклинание и со всего маха ударил противника посохом по голове, от чего тот потерял сознание.

Слепота паломника и мамелюка рассеялась, они не мешкая перерезали трупам сухожилия и повредили мозг, остерегаясь, что и эти восстанут. Ящер тоже оклемался и Калдор поил его из бурдюка, который нашел в мешке одного из врагов. Герои перенесли связанного Серпентеса и раненного Басима в поместье. После чего Нахиор вытащил из раны орка лезвие меча и перевязал его бинтами. Шалилиун сидел у стены, бормоча молитвы и не обращая никакого внимания на собравшихся.

— Так-так. Интересно, — Эразм листал добытый гримуар. — Хм, а вот и оно, — он провел пальцем по строчкам и вырвал страницу из книги.

— Дедушка, кажись очухался, — Ослябя приподнял главаря головорезов и облокотил его на спинку дивана, на котором лежала Шахриет.

— Зачем вы устроили этот спектакль с проклятием и пропажами местных? — начал Калдор выпустив питомца на улицу, где лежали еще свежие трупы.

— Вы… что вы сделали с моими людьми? — на бледном лице главаря читалась горечь.

— Они напали на нас, потому мертвы.

— С ним буду говорить я, — грубо бросил Эразм и подошел к противнику. — Скажи мне, кто вы такие?

Серпентес с недоверием смотрел на волшебника, но предпочел ответить.

— Что ж, раз все мертвы, значит ничто им больше не навредит… Этот мерзавец, — он бросил взгляд на Басима, раны которого Ослябя промывал водой. — Нанял нас для налета на резиденцию контрабандистов Эль-Эменталя. Мы все сделали, но при отступлении из города завязалась драка со стражами… Многих товарищей я тогда потерял…

— Ближе к сути, милейший, — Брюзгливый присел в кресло, что стояло напротив главаря.

— Он хотел получить старинную переписку, накладные, в общем все, что касалось аль-Гази. Когда я отдал бумаги и потребовал вознаграждения, Басим приказал мамелюкам убить меня. Тогда мы потеряли еще нескольких…

— Об этом ты не упоминал, — Калдор смотрел на Нахиора, но тот молчал, скрестив руки на груди.

— Я всего лишь хотел получить свое, — продолжал Серпентес. — Пришлось убить тех бедолаг. Они могли выдать, что мы обосновались в этом месте.