- Вы изволили намекнуть, что для продолжения поединка мне лучше воздержаться от применения способностей, доступных только благородному синьору? Извольте. Обойдусь одной шпагой.

Вокруг собралась толпа. Около сотни крепких мужчин замкнули круг, наполняя воздух дыханием не очень свежих ртов и ароматом вспотевших на учениях тел. Любопытство бурлило. Князь неоднократно показывал боевые приёмы всеми видами оружия и, очевидно, хорошо ими владел. Но никто из островитян не осмеливался бросить ему прямой вызов, хоть разговоров ходило предостаточно. Мол, Алайн уже не тот, что был двадцать лет назад, и на прежней славе далеко не уедешь. Лишь у Черепа хватило мужества либо безрассудства поставить вопрос ребром.

У одноглазого нашлись поклонники.

- Ставлю две монеты на Черепа! – выкрикнул долговязый ветеран в очень заношенном сером камзоле.

Его поддержал кто-то, другие кинулись ставить на Алекса, пока тот не выхватил шпагу и не гаркнул на спорщиков.

- Молчать! У нас не цирк, а серьёзное нарушение дисциплины, - слово «дисциплина» инородно прозвучало в этой компании. – Рядовой охотник ослушался командира, поднял на него саблю. Смотреть позволяю, но ставки аннулируются. Все слышали? Ангард!

Алекс поднял шпагу. Он остался в одной белой сорочке, с особым шиком поединщиков. На тонкой белой материи каждая капля крови ярко видна, громко кричит, что человек ранен. Кровь врага бодрит его соперника.

Череп напал неспешно, с уверенностью превосходства. Если исключить приёмы Силы, преимущество, по мнению пирата, принадлежало ему: как бы ни был опытен тей, никаких навыков не хватит, чтобы компенсировать узкие плечи, низкий рост, на две головы меньше соперника, да и разница в возрасте лет на пятнадцать играет против заносчивого синьора.

Со стороны это выглядело, как будто большой серый ястреб напирал на белого голубя. Череп непрерывно вращал саблей, выписывая восьмёрку одним движением кисти. Сталь образовала полупрозрачную блестящую фигуру. В ней было что-то завораживающее, напомнившее Алексу гипнотическое воздействие от опытов с качающимися сверкающими предметами.

Возможно, именно на такую реакцию Череп и рассчитывал. Не снижая темпа вращения, он ударил ногой по песку. Волна песчинок брызнула противнику в лицо.

Это произошло невероятно быстро. Настолько, что человеческая реакция не в состоянии угнаться за частичками кварца…

Спасла Сила. За долгие годы упражнений она до такой степени впиталась в нервы, жилы, мышцы, вошла в кровь, в ногти, в волосы, что стала неотъемлемой частью естества. Не успев даже моргнуть, Алекс ощутил толчок отдачи и увидел, как песок словно увяз в прозрачной стене и через миг беспомощно осыпался, а ему на смену прилетела абордажная сабля.

Князь не успел испугаться своеволия внутренней помощницы. Отточенным жестом он парировал удар, одновременно загоняя внутрь раздражение. Подобно зелёному новичку, умудрился пропустить банальный подлый приём. Контрвыпад заставил пирата отступить. В единственном глазу мелькнуло удивление, но отнюдь не уважение.

Череп переменил тактику. Теперь он включил всю руку, длинную как багор. Абордажная сабля со свистом пронзала воздух. Удары падали сверху вниз. Пират норовил рассечь лицо и грудь противнику, вспороть его как свинью… Тейская шпага была короче, чем одно только лезвие абордажной сабли, и мятежный подчинённый чувствовал себя в безопасности.

Он пытался обезоружить Алекса, рубанув шпагу у эфеса под прямым углом. Тей преследовал противоположную цель. За микроскопический миг до звона металла он доворачивал кисть, сабля била вскользь по шпажному четырёхграннику и врезалась в гарду.

Но бесконечно защищаться нельзя. Алекс отступал вдоль плотного пиратского строя и тихо радовался, что импровизированный ринг не имеет углов. В противном случае Череп загнал бы его в западню.

Плюнув на обещание не использовать Силу, уже нарушенное, тей выпустил её струю вдоль клинка. Сталь упрочилась, превратилась в продолжение руки, наполненная субстанцией, которую морскому бродяге не понять и не представить. Князь жёстким батманом принял очередной выпад в уверенности, что шпага не переломится, и провёл молниеносный рипост, поднырнув под руку с саблей. Остриё ужалило в предплечье и проткнуло его насквозь.

Пират взревел. Левая рука перехватила рукоять сабли. Князь воспользовался секундной заминкой и вышел на центр круга, помахивая шпагой в ожидании соперника.

Встряхивая в воздухе пробитой конечностью и не слишком ловкий слева, Череп уже не представлял прежней опасности. Он сам осознал, что неминуемо проиграет, если не придумает что-то радикальное. В этой ситуации самым правильным бывает самое простое решение.

Пират раскрутил саблю над головой. Сверкающий диск наклонился вперёд. С утробным, каким-то животным воем Череп бросился вперёд, вложив в бросок всю энергию и силы.

Алекс также поступил просто. Он пропустил сталь над собой и врезал ногой по сапогам пирата. Тот грохнулся вперёд, сабля продолжила движение. Остриё полоснуло по бедру одного из болельщиков.

- Не шевелитесь. Отпустите саблю.

Череп почувствовал, как что-то болезненно укололо его в основание черепа. Не желая ощутить это «что-то» в глубине черепа, послушно разжал пальцы.

Победитель обвёл глазами зрителей. Увидел испытующий взгляд Йоргоса. Для острастки необходима финальная точка, что-то жестокое, унизительно скверное, чтобы другим неповадно… Морщась от презрения к самому себе, Алекс коротко взмахнул шпагой. Красный лепесток упал на землю. Потом ударом сапога князь перевернул хнычущего пирата, прижимающего ладонь к лысой голове. Между пальцами заструилась кровь.

С каким-то извращённым любопытством победитель сдёрнул острием повязку. Открылась изуродованная глазница. Сегодняшняя дуэль не прибавила пирату привлекательности.

Алекс поддел шпагой отрезанное ухо, наколол его и протянул сопернику.

- На память. Засушите, - он демонстративно повернулся, обводя взглядом впечатлённых корсаров. – Если кто-то ещё поступит подобным образом, одним ухом не отделается. Кстати… Ты!

Шпага указала на скептика, заявлявшего ставку на победу Черепа.

- Да… Синьор…

Долговязый трясся как осиновый лист.

- Череп, по крайней мере, не струсил выйти против меня. Ты ставил золото. Проявил ровно то же сомнение в командире, но не отважился обнажить саблю. Или отважишься?

Пират испуганно мотнул головой.

- Благоразумие ценно. Поэтому обойдусь мягкой карой. Как и Черепу.

Шпага непреклонно указала на правое ухо. Долговязый испуганно схватился за него.

- Я не тиран и не заставляю тебя отрывать. Можешь аккуратно отрезать ножом. Живо!

Произнося эти слова, Алекс себя ненавидел. Чтобы главенствовать над пиратами, нужно быть свирепее их, подлее, злее. Нужно быть очень плохим человеком.

Каковы бы ни были мотивы… Если тей поступает недостойно, он теряет право считаться теем.

Глава четырнадцатая

Большая часть рабов транспортировалась в трюме. Условия содержания были… Если не вдаваться в подробности, то почти хорошие: до двух третей живого товара прибывало в порт именно в живом виде.

Несколько клетей работорговцы сколотили в кормовой части нижней палубы. Там пребывал самый ценный товар: молодые женщины для альковных утех будущих хозяев, здоровяки, пригодные для потешных боёв на арене либо пополнения пиратской гвардии, и случайно попавшие в плен знатные персоны. Последних иногда удавалось обменять по цене куда лучшей, чем предлагалась на рынке Архипелага.

Рикас пришёл в сознание в носовом кубрике захваченного судна. Долго не мог понять, что с ним, и где он находится.

Темнота. Духота. Жуткая вонь, непереносимая, хотя нос должен был к ней привыкнуть, пока разум блаженствовал в забытьи.

Руки и ноги не слушались. Накатила нестерпимая тошнота. Тей вложил все крохи сил измученного тела в единственное движение, чтобы повернуть голову в бок. Иначе захлебнулся бы в собственной рвотной массе. Это нехитрое упражнение вымотало полностью. Мир снова ускользнул из восприятия.