Коллеги по промыслу согласились с Тузом, но без особой охоты. Конечно, разведка – большое дело, но слишком уж много новичку, не очень-то рисковавшему головой, они не отсыплют. Рикас не стремился к добыче, в то же время не хотел показать себя слабаком: в стае это чревато неприятностями.
- Шесть недель гнить на этом корыте и ни разу толком не размяться? Оставь на борту Мазилу.
Поношенного вида абордажник угрюмо засопел. Его промашка много лет назад стоила обидного прозвища и намертво приклеила репутацию неудачника.
- Решено. Идёшь. Но… - предводитель многозначительно замолк, намекая на обстоятельства, известные лишь ему и Рикасу. – Вперёд не суйся. Опыта нет. Обрежут тебе…
Что именно и до какой степени могут укоротить работорговцы, молодой тей не взялся бы повторить при дамах. Зато понятно – Туз не забыл, что жизнь новобранца стократ важнее в будущих маневрах с его отцом, чем один или два убитых врага. Вот только с отъезда из Винзора Рикас отвык от нянек. Тем более на роль няньки не подходит морской разбойник.
После обсуждения мест в абордажных расчётах пираты пребывали в возбуждении, даже без крепких напитков. Спустился вечер, все свободные от вахты сгрудились на палубе. Как-то сама собой возникла песня, её подхватили десятки лужёных глоток. Не попадая в ноты, зато очень душевно, они заголосили:
Нас родила тьма,
Мы бродим, как чума,
Близится час,
Слушай приказ…
(В. Лебедев-Кумач)
На острове пользовались успехом совсем другие песни, большей частью тоскливые – о трудной доле свободного охотника, кончина обычно рифмовалась с пучиной. Перед боем орали радостно, взвинчивая себя до крайности.
Ночью мало кто спал. Туз обнаружил одного из абордажников, приложившегося к фляге для бодрости. Беднягу принайтовали к грот-мачте. Участие в вылазке и в дележе трофея ему не светит, а если поймает шальную пулю – на то воля Создателя.
На рассвете паруса двух торговых кораблей разглядел вахтенный, Рикасу не довелось подняться в воздух. Признаться, им владел соблазн: до Иллинии, небольшого государства на юго-западе материка, не более полутора суток лёту. Созвездия на ночном небе сменились на привычные фигуры северного полушария. С флягой воды и куском вяленого мяса он, скорее всего, сможет дотянуть, если не снесёт ветром. И, будь молодой человек единственным невольником пиратов, он рискнул бы без колебаний. Увы… Вероятно, этот расклад просчитал и Выскочка, соглашаясь на участие Рикаса в вояже.
- Держись подле меня, Тощий! – шепнул Туз. – Прикрывай спину. От своих тоже.
Оказывается, в пиратском братстве не брезгуют сводить счёты под шумок абордажной драки. Выполняя команду, тей провёл на квартердеке томительные часы сближения. Хорошо было видно, как оба торговца подняли все паруса, не глядя на свежий ветер. Тонкие дымовые трубы слабосильных машин, рассчитанных на манёвры в порту, но не на океанскую гонку, выплюнули густые облака дыма.
Бриги под флагом Двенадцати островов неумолимо сокращали расстояние. Когда невооружённым глазом стали различимы отдельные мачты и реи, прогремел первый пушечный залп. В ответ донеслась пара хлопков.
По мере сближения корабли братства продолжили стрельбу, но не слишком частую. Снаряды ложились в основном с перелётом или дырявили паруса. Будущие жертвы целились тщательнее. Рикас увидел, как с грохотом разлетелись доски фальшборта на полубаке брига, полдюжины изготовившихся абордажников буквально перемололо в фарш, остальные получили раны.
- В туда их и в туда, и мать их… - выругался Туз. Он приказал метить ниже, проредить палубу.
Рикас догадался, что пираты пытаются вписываться в некие рамки. Если не сильно продырявят противника, в качестве трофея достанется более целый корабль. Если сопротивление команды будет невелико, то и жестокость при захвате удержится в пределах разумного. С другой стороны, работорговцам нужно показать, что атака и абордаж принесут потери, превосходящие ожидаемую прибыль. Потому их канониры рискнули пальнуть в людей, в расчёте на недостаток решимости.
Расчёт не оправдался.
Пушки брига заговорили с утроенной частотой, присоединился следующий номер в строю. На головном торговце расцвели яркие цветы попаданий с лепестками из разлетающихся досок и частей рангоута. Фок-мачта торжественно грохнулась в воду, волоча шлейф вырванных вант. Палуба окуталась дымом, занялся пожар.
Второе судно работорговцев отвалило в сторону, чтобы не врезаться первому в корму. Туз выдал короткую команду сигнальщику, тот яростно заработал флажками.
Граждане пираты разделились. Третий бриг бросился за уцелевшим парусником. Когда с первым призом будет покончено, команде второго не останется ничего другого, как покорно спустить паруса.
- Тощий! Дуй на бак. Там наших мало осталось.
Рикас выразительно повёл глазами: кто прикроет спину? Туз досадливо отмахнулся – некогда.
На носу творился форменный кошмар. Палубный настил залит кровью, валяются оторванные конечности, внутренности… Снаряд среднего калибра разорвался прямо среди флибустьеров.
Мазила сполз к фок-мачте и прилёг, опираясь на неё спиной. Рука прижата к животу, между пальцев сочится красное. В глазах – туман и какая-то отрешённость. Винтовка валяется рядом, так и не пригодившаяся…
Быть может, потом сочтут, что обобрал умирающего братана, подумал Рикас, оттягивая затвор винтовки. Или обвинят, что не оказал помощь. Какая помощь, если осколки снаряда вспороли пузо?
Тей опустился на колено, тут же покрасневшее от чьей-то крови. Ствол удобно лёг на бочонок. Теперь – сосредоточиться! Вокруг свистят пули, выбивают щепки, слышны крики – только что ещё одного ранило. Но это не касается стрелка, направившего тонкую нить Силы из винтовочного ствола к вражескому кораблю.
Сила всё чувствует, словно отдельное живое и разумное существо. Она подсказывает, насколько приподнять ствол, чтобы пуля, преодолев расстояние между судами, не ударила слишком низко. Сила повинуется глазам и вместе с ними выискивает фигуры, мечущиеся в дыму.
Мягкое нажатие на спуск… Выстрел! Силуэт человека сложился и рухнул на палубу.
Айну трясло, когда она порешила двух пиратов? Мы это уже проходили. Покойтесь с миром, подданные верховного лорда.
Огонь! Толчок в плечо, и неведомый противник выпустил винтовку. Тело перевалилось за борт.
Приноровившись к стрельбе на качающейся палубе, Рикас расстрелял два магазина. Не менее полудюжины из команды торговца получили отверстия в теле, Создателем не предусмотренные. Молодому тею показалось, что ремесло пирата совсем не такое трудное, как любят об этом рассказывать морские бродяги.
С обеих сторон тоже хлопали винтовочные выстрелы. Ответный огонь умолк, да и цели исчезли. Уцелевшие работорговцы перебежали к противоположному борту. Теперь они были укрыты от пуль нагромождениями ящиков, бочек и канатных бухт, плотно загромоздивших палубу.
Бриг сменил курс. Теперь он двигался наперерез. В ближайшие минуты последует столкновение, судя по скорости – нешуточное.
Рикас, следуя пиратской науке, ухватился за линь с привязанным к нему крюком-кошкой. При ударе полагается закинуть абордажный крюк за что-нибудь на палубе атакуемого судно и плотно стянуть борта. Новичка оттеснил старый пират, на голову выше и раза в полтора шире в плечах.
- Отвали, шкет худосочный! Куда тебе, … - последовала непечатная тирада, из которого Рик уяснил, что лучше занять место повыше и спрыгнуть на борт работорговца.
Он вцепился руками в какую-то снасть стоячего такелажа и быстро забрался на высоту четырёх своих ростов. Сила подталкивала, кипела, распирала изнутри. Она жаждала битвы и крови!
Снизу грянула песня, продолжение той, что пели вечером.
Что нам унывать?
Нам нечего терять!
