Ух, ты!

— Мэхон создает проблемы? — предположил Кэрран.

Джордж поморщилась.

— Эд не медведь. Никто, кроме кадьяка, не подойдет. Если не кадьяк, то хотя бы какой-нибудь медведь. Вот почему мы были так осторожны. Я попыталась поговорить с папой семь недель назад. Вышло не очень. Я спросила его, что произойдет, если у меня будут серьезные отношения с оборотнем, который не будет медведем.

Она снова посмотрела в свою чашку.

— Что он сказал? — спросил Кэрран мягким голосом.

Джордж подняла глаза. Ее глаза вспыхнули, и на мгновение мои мысли вернулись к огромному медведю, врывающемуся с ревом в комнату. Джордж была кадьяком, как и ее отец. Недооценивать ее было смертельно опасно. Я думала, что она была подавлена, но теперь я, наконец, определила эмоцию, которая заострила ее лицо. Джордж была взбешена, и она использовала каждую унцию своей силы воли, чтобы не взорваться.

Когда она заговорила, ее голос дрожал от ярости.

— Он сказал мне, что отречется от меня.

— Похоже на него, — сказал Кэрран.

Она вскочила со стула и принялась расхаживать по кухне, кружа, как зверь в клетке.

— Он сказал, что у меня есть долг перед кланом. Что я должна передать свои гены и произвести детей-оборотней от настоящего мужчины-оборотня.

— Ты сказала ему, что если ему так нравятся мужчины-оборотни, может, ему стоит жениться на одном из них? — сказала я. Я бы заплатила деньги, чтобы увидеть лицо Мэхона, когда он это услышит.

Она продолжала расхаживать по комнате.

— Из всех архаичных идиотских вещей… Его мозг, должно быть, покрылся коркой. Может, он впал в маразм.

— Ты же знаешь, что он несет иногда подобную чушь, — начал Кэрран.

Она повернулась к нему.

— Не смей говорить мне, что он не это имел в виду.

— Нет, именно это, — сказал Кэрран. — Этот человек в глубине души верит, что медведи главенствуют над всеми. Он имеет в виду каждое слово, когда говорит про это, но не доводит слова до дела. За семнадцать лет, что я руководил Стаей, у меня было около двух дюжин жалоб на него, всегда на то, что он говорил, и никогда на то, что он делал. У него есть твердые представления о поведении, неподобающем альфе и медведю. Убрать Эдуардо было бы не в его характере.

— Тебя там не было. — Джордж продолжала расхаживать по комнате. — Ты его не слышал.

Если бы я дала им шанс, они бы говорили о Мэхоне всю ночь.

— Что произошло после того, как ты поговорила с отцом?

Джордж покачала головой.

— Ты знаешь, что означает эта чушь о передаче генов? Это означает, что если у нас с Эдуардо будут дети, мой отец сочтет их неполноценными. Ты не понимаешь, Кейт. Я его дочь!

— Конечно, не понимаю, — сказала я. — У меня вообще нет проблем с моим отцом.

Джордж открыла рот и остановилась. Когда дело доходило до проблем с папой, я выигрывала безоговорочно.

— Что произошло после того, как вы с Мэхоном поболтали? — спросила я.

— Мы с Эдуардо обсудили разговор. Эдуардо выполнял случайную работу для клана тяжеловесных, а также помогал мне с юридическими документами. Мы поняли, что так продолжаться больше не можем. Джиму нужен мой отец, чтобы поддерживать свою власть. У меня нет ни малейших сомнений в том, что если мой отец устроит скандал, у меня не останется работы в Стае.

— Твоя мама тогда убьет его, — сказал Кэрран.

— Да, она может, — сказала Джордж. — Но то будет постфактум, и аргумент будет состоять в том, что дело уже сделано, а Джим не сможет снова нанять меня, потому что это выставит его слабым и нерешительным. Поэтому я начала потихоньку обналичивать свои вложения, а Эдуардо снял дом в городе и вступил в Гильдию.

Гильдия наемников была крупнейшим коммерческим агентством по зачистке магии в Атланте. Когда люди сталкивались с каким-нибудь опасным магическим зверем или проблемой, они сначала звонили в Отдел паранормальных явлений, но после Сдвига полицейские в Атланте были перегружены работой и слишком истощены. В некоторых случаях люди обращались в Орден милосердной помощи, но иметь дело с рыцарями означало наделить их полной властью. Когда копы не приходили на помощь, потому что дело было либо особо незначительным, либо слишком сомнительным для Ордена милосердной помощи, тогда люди звонили в Гильдию. Гильдия предлагала услуги телохранителей, занималась магической защитой, искала и уничтожала… не была разборчива, пока речь шла о деньгах. Я состояла в Гильдии уже девять лет. Раньше это было неплохое местечко для заработка денег, но после смерти ее основателя, Гильдия отправилась в ад.

— Как у него дела в Гильдии? — спросила я.

— Нормально, — сказала Джордж. — Он говорил, что некоторые пытались достать его, но это не было чем-то таким, с чем бы он не мог справиться.

У Эдуардо в Гильдии должно быть все хорошо. Он подходит под типаж. Когда люди звонят в Гильдию, они хотят, чтобы их успокоили, а мужчина ростом шесть футов четыре дюйма, мускулистый, как олимпийский чемпион по борьбе, придаст им достаточно уверенности. Некоторые завсегдатаи могли подначивать его, потому что им не нравится конкуренция, но Гильдия сводила все разборки на нет. Каждому наемнику в пределах города была отведена территория, и если работа попадала на эту территорию, они автоматически получали ее. Так что, чтобы там не болтали или как не доставали Эдуардо, они мало что могли сделать, чтобы помешать ему зарабатывать деньги.

— Думаю, папа нас раскусил, — сказала Джордж. — На прошлой неделе Патрик приходил поговорить с Эдуардо.

Я мысленно перебрала список оборотней из клана тяжеловесных в поисках Патрика. Он был племянником Мэхона, точной копией своего дяди с таким же поведением и ростом.

— Он сказал Эдуардо, что тот поступает неправильно, и что если бы он заботился обо мне, то оставил бы меня в покое и не отрывал от семьи.

Кэрран поморщился.

— Стал бы Патрик делать что-то подобное в одиночку? — спросила я его.

Кэрран покачал головой.

— Нет. Когда Патрик открывает рот, говорит Мэхон. Патрик — мускулы, а не голова. Вот почему Мэхон не готовит его к роли альфы.

— Эдуардо сказал ему, что понятия не имеет, о чем он говорит. Патрик ушел. В понедельник Эдуардо не вернулся домой. Я прождала его всю ночь.

Я схватила блокнот и ручку.

— Когда ты в последний раз видела или разговаривала с Эдуардо?

— В понедельник утром, в семь тридцать. Он спросил, что я хочу на ужин вечером.

Сегодня была среда, ее начало, так как только что перевалило за полночь. Эдуардо отсутствовал около сорока часов.

— Он не позвонил мне в обед, — сказала Джордж, — а обычно звонит. Я подумала, может быть, его задержали. Я была у него дома в понедельник вечером. Он так и не появился. Он не позвонил и не оставил записки. Я знаю, что есть какие-то дурацкие правила о том, как долго человек может отсутствовать, но я говорю тебе, это на него не похоже. Он не просто так держит меня в подвешенном состоянии. Случилось что-то плохое.

— Ты обращалась в Гильдию? — спросила я.

— Я ходила туда этим утром и спрашивала о нем. Никто ничего мне не ответил.

В этом не было ничего удивительного. Наемники были скрытны.

Голос Джордж задрожал от едва сдерживаемой ярости.

— Когда я вышла, моей машины не было.

Кэрран наклонился вперед. Его голос был ледяным.

— Они угнали твою машину?

Она кивнула.

Это было мерзко даже для Гильдии.

— Они решили, что она легкая добыча, — сказала я. — Девушка, одинокая, однорукая, непохожая на бойца. — Они не понимали, что она может в мгновение ока обернуться в тысячефунтового медведя.

Я встала, подошла к телефону и набрала номер Гильдии. Если Эдуардо взял халтурку, Клерк знал бы об этом. Когда кто-то звонил в Гильдию с проблемой, Клерк выяснял, в какой зоне она расположена, и перенаправлял ее тамошнему наемнику. Если наемник был занят или не мог справиться с работой, тогда Клерк звонил следующему человеку в «цепочке», пока не находил кого-то, кто мог взяться за эту работу. Если ему не удавалось никого найти, он прикреплял заявку на халтурку к доске, что означало, что ее мог получить любой желающий. Некоторая работа предназначалась для отдельных людей, потому что требовалась особая квалификация, но большинство заявок проходило по этой схеме. Распределение заявок работало как хорошо отлаженный механизм, и Клерк был там так долго, что никто не помнил его имени. Он был просто Клерком с большой буквы, парнем, который следил за тем, чтобы у вас была работа, и вам платили. Если Эдуардо взялся за работу в понедельник, Клерк знал бы, когда и где.