Эти двое смотрели на меня.

— Привет, — тихо сказал Кэрран.

Я сглотнула. В голове пульсировало.

— Сработало ли? — Кэрран спросил Дулиттла.

— Не знаю. — Дулиттл казался усталым.

Кэрран встал и поднял руку.

— Ударь меня по руке.

Я оттолкнулась от кровати. Говорили, что ходьба это просто контролируемое ритмичное падение. Мое падение оказалось неконтролируемым. Я приземлилась на задницу.

Кэрран не двигался.

Я поднялась на ноги. Мое тело ощущалось как онемевшая конечность, возвращающаяся к жизни.

Я нанесла удар ногой в виде полумесяца. Я ударила его бедром, и это было так быстро, что все расплылось. Моя нога ударила его по руке. Он сделал шаг назад. Его глаза сузились.

— Нажал, и вышло, — сказала я ему.

— Сработало, — сказал Дулиттл.

— ЧТО ПОСЛЕДНЕЕ ты помнишь? — спросил меня Дулиттл.

— Мое слово силы по какой-то причине дало обратный эффект. Я думаю, что реакция магии вызвала инсульт. Я пыталась заморозить великана и потерпела неудачу. Отдача поразила меня, и мне показалось, что у меня взорвалась голова. — Я чувствовала себя странно плоской. Словно во мне вообще не было эмоций.

— Это и произошло, — сказал Дулиттл.

Кэрран внимательно наблюдал за мной.

— Это была самая сильная головная боль в моей жизни. Я думала, что умираю. — Я пыталась собрать побольше воспоминаний. — Я пыталась убить великана. Лаго прыгнул на него, но я уже перерезала вену на шее гиганта. Мы упали. После этого ничего не помню. — Я говорила монотонным голосом, будто это была не я.

— Ты убила великана. Появились правоохранительные органы. Его труп начал извергать ящериц, — сказал Кэрран.

— Насколько больших? Какого цвета?

Ему потребовалось около десяти минут, чтобы ввести меня в курс дела. Была пятница, 4 марта, три часа дня. Я потеряла четверг и добрую часть пятницы, хотя могла поклясться, что провела на больничной койке гораздо больше времени. Двадцатичетырехчасовая задержка могла стоить Эдуардо жизни.

— Нет новостей об Эдуардо?

— Нет, — сказал Кэрран.

— Где ты был? Я думала, вы с Джули попали в ловушку в Гильдии.

— Я пошел убивать упырей, — сказал Кэрран.

— Тебе следовало оставить записку.

— Я должен был оставить записку, — сказал он как-то напряженно.

Я оттолкнулась от кровати и пошла в ванную. Мои ноги повиновались мне. Последние остатки головной боли еще оставались, но они тоже начали таять. Я почистила зубы и плеснула холодной водой на лицо, чувствуя онемение и какую-то отстраненность, будто я на самом деле не была в своем теле, а стояла неподалеку, наблюдая, как какая-то незнакомая женщина умывает лицо.

— Тебе нужно быть начеку, — донесся до меня голос Дулиттла. — Трудно определить, насколько восстановились у нее функции. Она может стать дезориентированной. Возможны резкие колебания личности. Обычно я ожидал бы, что она запаникует, но мы оба знаем…

— Вместо этого, вероятно, она кого-нибудь зарежет, — закончил Кэрран.

Я вытерла лицо полотенцем и посмотрела на себя в зеркало. Медленно, очень медленно во мне зашевелился намек на узнавание. Привет. Меня зовут Кейт Дэниелс. Приятно познакомиться. Я все еще могу сражаться. Я все еще остаюсь собой. У меня есть люди, которых я люблю, которые любят меня в ответ. У меня есть работа, которую нужно делать.

Я почувствовала себя лучше. Мое тело часами лежало на больничной койке. Очень медленно, шаг за шагом, я снова начала чувствовать себя самой собой. Я чувствовала себя свежей, будто проснулась в понедельник утром после очень спокойных выходных.

Я вышла из ванной.

Дулиттл подкатился к двери.

— Куда ты? — спросила я.

— Я собираюсь прилечь, — сказал он. — Потому что я стар и устал, и превысил свою месячную дозу возбуждения. Кейт, никакой напряженной деятельности. Никаких драк, никакого секса и никаких слов силы. Особенно против каких-нибудь великанов. Если ты повторишь прошлый опыт, это убьет тебя. Твой мозг все еще восстанавливается. Не делай ничего, что могло бы повысить кровяное давление. Приходи ко мне через неделю. Я не знаю, почему я продолжаю болтать, может, потому что уверен, что ты меня проигнорируешь.

Я подошла и обняла его

— Ну вот. — Дулиттл покачал головой.

— Спасибо тебе за все.

— Услышь меня. — Дулиттл пристально посмотрел на меня. — Я не хочу тебя хоронить. Я не хочу видеть тебя в гробу. В какой-то момент, независимо от того, насколько ты упряма, тебе нужно перестать относиться к своему телу как к мечу, который ты можешь заточить заново каждый раз, когда он сломается.

— Если он сломается, одной заточкой его не починишь.

Дулиттл раздраженно хмыкнул.

— Кейт! Позаботься о себе. Если тебе наплевать на такого старика, как я, сделай это ради своего будущего мужа и дочери.

— Никаких слов силы против великанов, — пообещала я.

Он ушел. Я закрыла дверь и повернулась.

Кэрран стоял у кровати, скрестив руки на груди. Я подошла к нему.

— Так ты вернулась или нет? — тихо спросил он.

— В некоторой степени.

— Кейт.

То, как он произнес мое имя, вызвало у меня желание протянуть руку и прикоснуться к нему.

— Мне нужно знать, где мы находимся. — Его серые глаза потемнели, но не от гнева, а от смирения. — С нами все в порядке? Мы незнакомцы, у нас первое свидание, или мы вместе пойдем домой сегодня вечером?

Я шагнула ближе к нему и поцеловала. Какое-то мгновение он не отвечал, а потом приоткрыл рот и притянул меня к себе, сжимая в объятиях. Я лизнула его язык, позволяя его вкусу омыть меня. Предвкушение затопило меня. Это казалось правильным. Он был моим. Моим Кэрраном. Я чуть не потеряла его, но я боролась за него, и вот он здесь, любит меня. Я скользнула руками вверх по его груди и обвила шею. Мы стояли, сцепившись, переплетясь, почти слившись воедино, пробуя один и тот же вкус, дыша одним и тем же дыханием, и в этот момент я почувствовала себя цельной.

Я чувствовала себя в огне.

Он скользнул языком мне в рот, переплетаясь с моим, его тело было таким твердым и сильным, его кожа горячей, его руки блуждали по моей спине, скользя ниже по изгибу и обхватывая мою ягодицу. Он целовал меня крепко и ненасытно, впитывая меня в себя. Каждое прикосновение его языка сводило меня с ума все больше и больше. Я запустила руки в его короткие волосы, прижимаясь к нему. Я хотела, чтобы это длилось вечно, оставаться такой, завернутой в него, цельной, любимой и желанной. Мне нужно было больше.

Люди восставали из моих воспоминаний: мой приемный отец, Грег, мой биологический отец… Проваливайте все вы. Он мой. Я хочу его, я выбрала его, и он мой. Я не обязана оправдываться ни перед вами, ни перед кем-либо еще. Если вам это не нравится, проваливайте.

Мы отстранились. Его глаза были полны золотых искр. Какие бы ограничения его ни сдерживали, я только что разорвала их на куски. От его взгляда одежда должна была расплавиться прямо на моем теле, и я понятия не имела, почему она все еще была там. Я подняла подбородок, и он склонил голову к моей шее. Его зубы прикусили кожу там, посылая восхитительные мурашки по спине.

— Люби меня, — прошептала я. — Люби меня, и у нас все будет хорошо.

Его руки блуждали по моему телу, лаская, разжигая во мне потребность каждым прикосновением его твердых пальцев. Он вдохнул мой запах. Я прижалась к нему и почувствовала его длинный, твердый член под тканью джинсов. Да. Пожалуйста.

Кто-то постучал в дверь.

— Что? — сказал Кэрран ровным голосом.

Я поцеловала чувствительное местечко под его подбородком, пробуя на вкус его кожу и едва заметную щетину. Это сводило его с ума. Я это помнила.

Его глаза стали полностью золотыми.

— Ты хотел знать последние новости о Гильдии, — сказал Дерек через дверь.

Черт возьми.

— У них собрание через час. Кроме того, Триша говорит, что у нас есть полчаса, чтобы очистить Крепость, прежде чем это вызовет проблемы. Им трудно смириться с тем фактом, что мы здесь.