Малика Ферджух
Четыре сестры
Наиме, Кассандре, Оране и Мелинде, четырем сестрам
Веронике с ее шестью сестрами и Роксане, у которой только один брат, в память о лукуме и фигурном катании
Пятерым братьям Маркс[1], которые могли бы быть сестрами
Malika Ferdjoukh
Quatre sœurs
* * *
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения издательства «Тинбук».
Original title: Quatre sœurs – L'intégrale Written by Malika Ferdjoukh
© 2010, l'école des loisirs, Paris
Translation copyright © 2023 by Teenbook Publishing House
© Перевод, оформление, издание на русском языке ООО «Издательский дом „Тинбук“», 2023
Энид
Осень
1
Звуки в старой башне, или Как полезно иметь сестер
Иногда Энид предпочла бы иметь поменьше сестер.
– Двух мне хватило бы, – поделилась она с Гулливером Донифоном, сидевшим рядом с ней в школьном автобусе.
Гулливер ущипнул себя за левое веко и с нежностью рассмотрел свой большой палец, к которому пристали три испустившие дух реснички.
– Если бы у тебя было только две сестры, кого бы ты выбрала?
Энид нагнулась, тоже с большим интересом рассматривая покойные реснички Гулливера.
– Не знаю. Я не говорила, что буду выбирать.
– Четыре минус две равняется две. Если двух тебе хватит, остальных придется выбросить на помойку.
Энид уставилась на Гулливера озадаченно. Она была даже слегка шокирована. Небрежным щелчком он стряхнул трупики ресничек в направлении спинки сиденья впереди. У самого Гулливера Донифона было семь братьев и сестер.
– Вот бы ввести ротацию, – заключил он. – День одна, день другая.
Предложение было, пожалуй, невыполнимо, но тут автобус затормозил. Энид попрощалась с Гулливером, помахала всем и подхватила свой рюкзак. Она одна выходила на этой остановке.
Уже на ступеньке ветер взъерошил ее волосы и взметнул полы парки. Когда она спрыгнула на обочину, стало еще хуже – ее чуть не унесло. К счастью, рюкзак был такой тяжелый, как будто она посадила туда трех слонят.
– Чао, Верделька-сарделька! – крикнул голос Лизелотты Поро, и окно автобуса тотчас захлопнулось.
Энид решила, что за это завтра обзовет ее Лизой-в-ботах, и еще Пореем, и…
Нет, не получится. Ни завтра, ни послезавтра. По той простой причине, что это будут суббота и воскресенье.
Она еще успела услышать смех одноклассников. А потом – ничего, автобус уехал, только ветер задувал вокруг и шелестели кусты и вереск в ландах[2], насколько хватало глаз.
В этом году ей приходилось делать семнадцать шагов от автобусной остановки до дороги, которая вела к дому. Прошлой осенью было восемнадцать. Значит, ее ноги стали длиннее.
Итак, семнадцать шагов, и начинался Атлантический тупик. Тропа называлась так в дорожных картах, потому что упиралась в одноименный океан. Чтобы добраться до самого края утеса – «до конца концов», как говорила Гортензия, – надо было пройти шестьсот метров по диким и неприветливым ландам. Но перед концом, перед самым утесом и морем, стоял Виль-Эрве. Дом.
Энид побежала по горбине в середине дорожки, там, где горделиво разросся, образуя веселую желтую полосу, дрок. С рюкзаком на спине она выглядела черепахой, бегущей наперегонки с невидимым зайцем.
Дорога была занятная. В зарослях что-то шуршало, шелестело, трепыхалось. Сколько всяких созданий скрывалось там! Они были не злые, любопытные как сороки, легкие как эльфы, пугливые и шаловливые. Энид внимательно смотрела, куда ступает.
Она миновала закрытый загородный дом Брогденов (под номером 6). Затем (под номером 4) много лет пустовавший двухэтажный павильон, который был когда-то домиком сторожа Виль-Эрве.
Навстречу ей вдруг выехала машина Базиля. Энид замедлила шаг. Машина сбросила скорость. Когда они поравнялись, опустилось стекло и показалась голова Базиля, которую тотчас взъерошил ветер.
– Из школы? – спросил он улыбаясь.
Она чмокнула его в щеку и ничего не ответила. Откуда же еще в этот час? Из Патагонии?
Энид улыбнулась. Базиль выглядел смущенным. Это с ним бывало часто. Не только в общении с детьми, со взрослыми тоже.
– Кто-нибудь заболел? – спросила Энид.
Базиль был врачом.
– Нет. Я просто заехал поздороваться.
Базиль был врачом, но еще – и даже в первую очередь – воздыхателем Шарли, старшей из пяти сестер Верделен. Свесив согнутую руку за дверцу, он рассматривал пуговицу на своей манжете.
– А ты? – продолжал он рассеянно. – Как в школе?
– Угу.
Это был не то чтобы ответ, но Базиль кивнул, как будто Энид дала ему полный отчет о своей школьной жизни. Он ее не слушал, и она отлично это знала.
– Передашь это Шарли?
Он достал из бардачка какой-то сверток. (Вот о чем он на самом деле думал с начала разговора.)
– Что это?
– Одна книжка, я ей обещал. Не забудешь?
Энид удивилась:
– Шарли нет дома?
– Я никого не видел.
Они смотрели друг на друга, не зная, что еще сказать.
Так всегда было с Базилем. Но не важно, он ведь старый друг семьи. Можно даже сказать, член семьи. Все знали, что однажды он женится на их старшей сестре Шарли, хотя вот-это-вот-все (и так далее!) было еще вилами на воде писано.
Базиль скорчил рожицу. Вероятно, он не знал другого способа вызвать улыбку у девочки девяти с половиной лет. Глаза его оставались печальными. Энид вдруг увидела, что волосы Базиля как будто стали светлее. Или, может быть, поредели? И правда, он ведь старый! Они вместе отпраздновали его двадцать девятый день рождения в сентябре.
Машина Базиля покатила в сторону шоссе, быстро, точно унесенный вихрем скарабей, а Энид пошла дальше, боксируя с ветром.
Вот и двойные ворота. Дом действительно казался пустым. Энид припустила бегом, торопясь укрыться от ветра и его жуткого завывания. Виль-Эрве был большой, из бурого и бежевого гранита, со слуховыми окошками на фронтонах, толстенькой башенкой сзади, в которой скрывалась винтовая лестница, и голубиными нишами под крышей. Энид ворвалась в прихожую с криком:
– Аууу! Это яаааа…
Никого.
Она воспользовалась случаем, чтобы не вытирать ноги и швырнуть рюкзак посреди гостиной. Разулась, изогнулась, выбираясь из парки, и поспешила прямиком в кухню.
Там она обнаружила кекс с орехами (произведение Женевьевы) и отрезала два куска, каждый толщиной с тетрадь в 254 страницы. Заодно налила себе стаканчик фиалкового сиропа. Ингрид и Роберто тут же явились клянчить крошки.
– Сначала мне! – шикнула на них Энид. – Вы-то не отсидели восемь часов за партой!
«Ну и что?» – возражали их возмущенные глаза. Кошки не отходили от нее ни на шаг, пока не получили законную подзаправку.
Когда она наливала им немного ванильных сливок «Монблан» (обычно предназначенных для двуногих), старый дом сотряс глухой стук. Энид подняла глаза к потолку. Значит, Шарли здесь!
– Где ты?
По-прежнему никакого ответа. Но минуту спустя раздалось тук-тук-тук молотка. Это доносилось из башенки… Дожевав второй кусок кекса, со свертком Базиля в руке Энид побежала наверх. Как всегда, она вихрем промчалась мимо четвертой двери на втором этаже, быстро-быстро и не глядя. В конце коридора остановилась у следующей лестницы.
– Шарли?
Ступеньки этой винтовой лестницы были очень высокими. Просто каменные глыбы, такие узкие по углам, что даже самая талантливая балерина не смогла бы встать там на пуанты.