И как не тяжело было Правителю представить своевольную принцессу покорной женой, угождающей своему мужу, его отцовский долг неукоснительно требовал попытаться сделать то, что он и собирался, покуда смерть не забрала его.

– Ты хотел меня видеть, отец?

Голос Эллы вывел его из раздумий. Гораций обернулся и взгляд его, упавший на дочь, стоящую посреди зала, мгновенно потеплел. Даже сейчас, глядя на эту дикую пантеру, грациозную, а порой и опасную, он вспоминал малютку Эллу, которую качал когда-то на руках. Хлопком в ладоши Правитель велел служанкам удалиться. Поймав на себе взгляд отца, Элла приложила правую руку к груди и склонила голову, но тут, же подняла её, и недоверчиво стрельнула глазами.

– Подойди ко мне, моя малышка! – отец протянул к ней руки. Элла в два прыжка очутилась возле него, прижалась к отцу и спрятала лицо у него на груди.

Гораций нежно провёл рукой по её густым чёрным волосам. Невиданное дело – рядом с дочерью Грозный Гор становился мягким и кротким, готовым исполнить любое её желание. Однако сейчас ему было необходимо поступиться своей любовью к Элле – ради её же блага.

– Где ты пропадала всё утро, моя дорогая дочь? – спросил Правитель, предварительно поцеловав её в лоб. – Слуги сбились с ног, разыскивая тебя по всему городу.

Элла чуть отстранилась от отца и скосила глаза в сторону.

– Эмм… у меня были кое-какие неотложные дела.

– Должно быть, они были действительно неотложные, – в голосе Горация слышалась улыбка. – От тебя пахнет морем. Неужели, моя маленькая дочурка решила порыбачить на рассвете?

Девушка рассмеялась.

– От тебя невозможно что-либо скрыть, мой господин! Да, ты почти угадал. Я проверяла, хорошую ли рыбу купил наш повар на завтрак, – сказала Элла, ничуть не переживая за то, что отец решит узнать у прислуги, правду ли она говорит. Она отлично знала, что Гор не станет этого делать. – У тебя на столе должно быть всё только самое наилучшее!

Элла вовсе не любила врать, тем более отцу. Просто она не была уверена, что Правителю понравится то, что его драгоценная Принцесса проводит время, веселясь на борту старого корабля с бедными ребятишками с судоверфи. Зачем расстраивать его лишний раз?

Гораций не заподозрил подвоха. Он никак не мог налюбоваться на свою дочь, а про себя размышлял о том, что к старости становится слишком сентиментальным. Вот если бы Боги отпустили ему достаточно времени, чтобы успеть, хоть немного понянчить внуков!

Что ж, если сегодняшнее предприятие окажется успешным, то возможно, эта мечта вскоре осуществится.

– Элла, мне нужно серьёзно с тобой поговорить.

Элла напряглась. В последнее время все серьёзные разговоры отца сводились к одному и тому же, и это очень и очень ей не нравилось. Неужели сегодня опять?

Как выяснилось, она не ошиблась.

– Ты знаешь, моя любимая дочь, – начал Гор издалека, – что вы с Алексом – самое дорогое в моей жизни. Никакие сокровища мира, никакие несметные богатства не заменят мне тебя и твоего брата.

– Да, отец, – осторожно подтвердила Элла.

– Всё это, – Гор взмахнул костлявой рукой и обвёл ею вокруг себя, – весь этот дворец, весь город, страна, которой я правлю, нужны мне лишь для того, чтобы вы, мои дорогие дети, ни в чём не нуждались, и жили в достатке и добром здравии не только сейчас, но и после моей смерти.

– Слишком рано говорить о смерти, отец! – Элла мотнула головой. – Ты проживёшь ещё не один десяток календарей, я просто уверена в этом.

– Хотелось бы в это верить… – Гораций приложил руку ко лбу. Вдруг закружилась голова, и всё поплыло перед глазами. Правитель пошатнулся, но тут же сумел взять себя в руки. – Но никто не знает, когда и кого позовут за собой Духи Мёртвой Пещеры. А я уже стар, Элла Доминика! Ты это понимаешь?

– Да, отец, – уныло отозвалась Элла, чувствуя себя совсем уже неуютно. Взгляд её неосознанно шарил по двери, присматривая пути отступления, а ноги сами собой сделали несколько неуверенных шагов по направлению к выходу.

Гор не заметил попытки дочери обратиться в бегство. Он снова смотрел в окно, на цветущие буйным розовым цветом кироканы.

– За тебя я беспокоюсь гораздо больше, чем за Алекса, – вымолвил Правитель. – Он всё-таки мужчина, а мужчине легче выжить в нашем суровом мире. А ты, Элла Доминика – самая большая моя тревога и боль.

Элла уже прекрасно поняла, к чему он клонит. Слабая надежда на то, что всё как-нибудь обойдётся, таяла, как мираж в пустыне.

– И мой отцовский долг, который я обязан выполнить, прежде чем отправлюсь в Пещеру Мёртвых – увидеть тебя женой почитаемого господина, который сможет позаботиться о тебе и ваших детях, моих внучатах.

Элла почувствовала, как сердце проваливается куда-то в живот. На свете существовало мизерное количество вещей, способных привести в смущение бесстрашную принцессу. Но на её беду, этот случай был как раз из таких.

"Мне конец! Так и есть – очередной претендент", – подумала она.

"Претендент" – это было словечко из лексикона её брата Алекса. Он знал множество интересных слов, а Элла любила с их помощью блистать перед своими друзьями-мальчишками, которые слушали её, раскрыв рты.

Но в данном случае она бы, конечно, предпочла никогда не знать значения этого слова, равно как и всех этих "претендентов", пытающихся запудрить её отцу мозги слащавыми речами о том, как они будут холить, и лелеять его дочь.

– Сегодня к нам прибудут гости! – торжественно объявил Гораций. – Господин Константий Бельский, Дукринский герцог, со своим сыном Димарико и дочерью Вилорой.

"И стоило столько времени ходить вокруг да около?", – сердито подумала Элла. Щёки её начали розоветь.

– Димарико – замечательный молодой человек, – продолжил Правитель. – Серьёзный, умный, образованный… Семья Бельских очень влиятельна, с такими людьми не стыдно породниться.

– Отец! – воскликнула Элла.

В этом возгласе было всё – возмущение, гнев, упрёк… Гор с улыбкой вспомнил свою дочь совсем малышкой, рассерженно переворачивающей тарелку с нелюбимой кашей прямо на платье служанки. Характер у девочки никогда не был ангельским.

– Я ни за что не выйду замуж за Димарико! – Элла сжала пальцы в кулаки и принялась отступать к двери. – Он похож на жабу!

В некотором смущении Гор потеребил бороду.

– Возможно, он и не слишком красив… – Правитель откашлялся, но быстро сумел совладать с ситуацией. – Но разве внешняя красота – главное в мужчине? Он надёжный человек, который сможет стать примерным семьянином, мужем и отцом.

– Каким мужем? Каким отцом? – лицо Эллы побагровело от ярости. – Ты хочешь запереть меня в четырёх стенах, привязать к мужу и детям? Этому никогда не бывать!

– Элла, тебе давно пора остепениться! Не дело это для молодой девушки – целыми днями носиться на полудикой лошади, с риском сломать себе шею.

– Что за бред? – Элла завопила так, что у Правителя зазвенело в ушах. – Гром мой! Я его оседлала, и никто не заберёт его у меня!

Гораций поморщился. Боль вернулась и накатила с новой силой. Он чувствовал эту алую горячую волну, застилающую глаза пеленой.

– Успокойся, Элла! Никто не собирается забирать у тебя Грома. Но ты должна подумать о будущем – о своём будущем, и будущем государства.

Элла замерла с широко раскрытыми глазами. Только что до неё дошла вторая причина, по которой отец так настойчиво пытается поскорей выдать её замуж. И эта причина нравилась ей ещё меньше первой.

– Тебе нет нужды беспокоиться за страну, отец, – сухо сказала она. – Мы с Алексом прекрасно справимся с правлением и без помощи этой лягушки.

– Элла!..

Девушка вскинула подбородок и сдвинула брови. О, Духи, какая же упрямица! В глубине души Гораций испытал некое сочувствие к её будущему супругу, кому бы ни довелось им стать.

– Ты хочешь моей смерти да, отец? Ты хочешь увидеть свою дочь в гробу раньше, чем ляжешь в него сам?

Сие, конечно, было уже слишком, и Принцесса прекрасно это понимала. Как и то, что её слова больно ранили отца в самое сердце. Должно быть, уже к вечеру она будет горько за них раскаиваться и ненавидеть себя, но отступить сейчас – значит, поставить крест на всем своем будущем. А этого Элла делать не собиралась – ни ради отца, ни ради даже всего Побережья.