Как только Олег ушёл, Инна взяла кружку с морсом и сделала несколько жадных глотков. Она даже не замечала раньше, но жажда оказалась такой сильной, и хоть напиток был ещё горяч, но довольно скоро кружка опустела.

Собравшись с силами, Инна взяла книгу, которую хотела прочесть, кружку от морса и спустилась вниз. Девушка действительно чувствовала себя лучше. Голова всё ещё оставалась тяжёлой, а рассудок затуманенным, но в целом всё напоминало путь к выздоровлению.

- Радует, что не полетела кубарем вниз. Суп почти готов, можешь посидеть со мной на кухне или тебе принести в комнату?

Олег не переставал прикладывать попытки сблизиться с ней. Инна вдруг задумалась – был ли у её отца настоящий мотив отправлять дочь в отдаление? Или он просто последовал очередному совету психологов и отправил её в «отпуск» с мужчиной, которого хорошо знал и полагался на него?

Иначе зачем Олегу пытаться подружиться с ней?

Мог ведь заниматься своими делами, не возиться с девушкой, наплевать на её существование и просто охранять?

- Олег, почему ты помогаешь мне? – спросила Инна, войдя на кухню.

Она поставила грязную кружку в мойку, положила книгу на столешницу и начала мыть посуду, стоявшую в раковине, но Олег мягко остановил, прикоснувшись к её руке.

Касание равносильное ожогу заставило одёрнуть руку. Инна отшатнулась от Олега, глядя на него, как перепуганный волчонок, оказавшийся в лапах охотников.

- Пожалуйста, не нужно ко мне прикасаться!

- У тебя болезнь какая-то, что ты не терпишь прикосновений? Или считаешь меня недостойным смертным, коему запрещено притрагиваться к принцессе? Я любой ответ приму, только будь честна, пожалуйста, чтобы мне понимать, как вести себя с тобой. Помогаю я не тебе, Недотрога, а твоему отцу. У меня перед ним должок. Кажется, я уже говорил? Если твои королевские ушки услышали мои слова… И я ничего о тебе не знаю, кроме того, что в прошлом помог тебе, выручив из передряги. И чем ты платишь мне? Дичишься, будто зверёк. Я простой человек, Недотрога. Намёков я не понимаю, поэтому давай начистоту, ладно?

Инна нахмурилась.

Возможно, ей действительно стоило сказать Олегу всю правду, чтобы он не чувствовал себя прокажённым? Наверняка ему было обидно от её поведения, а она ничего не могла с собой поделать. Хоть и прошло семь лет… А раны всё ещё кровоточили.

- Дело не в тебе, - начала Инна глухим голосом.

Она присела за стол, опустила голову и стала теребить пальцами края футболки.

- Дело во мне, Олег…

- Только не говори, что ты из тех… ну этих… ну короче я не буду называть вещи своими именами в такой ситуации, но ты поняла, да? Просто я причину такого резкого неприятия мужских прикосновений понять иначе не могу.

Инна покраснела, но из-за опущенной головы Олег не мог рассмотреть её смущение. На глаза девушки навернулись слёзы. Сколько раз она пыталась проработать свою рану в прошлом? И ничего не получилось. Никакие психологи не помогли ей. Кому-то удаётся реабилитироваться быстро, а у Инны ничего не получилось. И её устраивало оставаться в тени. Однако рано или поздно зону комфорта приходится покидать. Наступил тот самый момент, когда ей пришлось это сделать.

- Нет. Не из тех… Стыдно-то как, что ты подумал такое… Я даже мысли не могла себе допустить, но понимаю, что твои выгоды вполне логичны. Семь лет назад случилось кое-что, и я стала такой, какой стала. Мне неприятны мужские прикосновения, потому что… - сказать правду Инна не могла. Не получалось у неё. Ей не удавалось произнести это вслух перед женщинами психологами, да что уж? Она перед зеркалом боялась сказать вслух всё, что случилось с ней, а разве может теперь раскрыться едва знакомому человеку? Он ведь точно не психолог, помочь ей не сможет. Да и не хотел он помогать. Олегу любопытно было, почему Инна шарахается от него, как чёрт от ладана. И он считал её наверняка одной из тех несносных девиц, которые воротят носом перед недостойными на их взгляд мужчина. Инна к таким никогда не относилась. Даже в юности, без обременительной ноши не была такой.

- Блин! – Олег чертыхнулся и бросился к плите, на которой выкипал бульон. Сняв кастрюлю с конфорки и ещё раз смачно выругавшись себе под нос, потому что ожёг пальцы, мужчины виновато обернулся в сторону Инны. – Прости, что пришлось слушать эту брань. Готовка не мой конёк. Я умею готовить, но постоянно упускаю тот самый момент. Недотрога, над тобой надругались? Какая-то несносная мразь посмела… Я верно истолковал твои слова?

Олег смог озвучить то, что не решалась произнести вслух Инна, и она лишь кивнула, вытирая со щёки слезинку.

Присев на корточки, чтобы посмотреть своей «соседке» в глаза, Олег потянулся к её рукам, но не стал прикасаться, вовремя одёрнув себя.

- Сколько тебе сейчас? Двадцать пять же? Девчонка. Совсем ещё девчонка ты была тогда. Знаешь, я не буду жалеть тебя, потому что в этой ситуации жалость – последнее, что можно дать человеку, чтобы поддержать. Прошло семь лет, и если рана до сих пор не затянулась… Я всё понял. Прости, что тебе пришлось рассказывать мне всё это. Мог бы сразу догадаться, но я идиот, до меня туго доходит. Я думал, что ты вся из себя паинька, дочка высокопоставленного военного, мнящая себя королевой. Я ошибся. Прости меня, Недотрога. Обещаю, что больше не прикоснусь к тебе и не сделаю ничего, что могло бы смутить тебя… А ты просто дай мне шанс стать твоим другом? Не из жалости… Не подумай. Мы с тобой похожи в какой-то степени. У меня тоже есть язва, которая кровоточит, и мне тяжело раскрывать её. Знаешь, об этом никто не знает… я эту боль ношу внутри себя. Никому не открывался, даже своим друзьям, но если захочешь, тебе расскажу. Так будет честно. Навязываться я не стану, нагружать тебя сейчас – тоже, но если решишь услышать мою историю, просто дай знать, и я раскроюсь перед тобой, Недотрога.

Инна всхлипнула, улыбнулась и почувствовала небывалое облегчение. Она даже не рассчитывала получить такую поддержку, но Олег оказался прекрасным мужчиной. Он не просил подробностей, сразу же закрыл тему, что не могло не радовать.

Встав, Олег налил суп в две тарелки и поставил на стол.

- Знаешь, супом это слабо можно назвать – водичка с картошкой, морковкой, вермишелью и курицей, плавающими в ней, но это то, что тебе сейчас нужно, - словно оправдываясь не за то, что суп получился чересчур жидким, а за то, что всё-таки вытянул из девушки такую страшную правду, виноватым голосом говорил Олег.

- Выглядит аппетитно. И пахнет вкусно. Как только мне станет легче, я обязательно приготовлю крапивный суп. Он получается очень вкусным и полезный. Здесь не составит труда найти крапиву, наверное?

- Крапивный суп? Ты хочешь сжечь мои внутренности? – засмеялся Олег.

До этого напряжённая обстановка потихонечку исчезала. Олег всячески пытался разрядить её, и Инна пообещала себе попробовать помочь ему в этом. Одинокая душа когда-то общительной и жизнерадостной девушки изголодалась по общению, и Инне захотелось обрести друга, пусть и ненадолго. Она вдруг почувствовала, что имеет с Олегом куда больше общего, чем могло показаться изначально.

- Если так случится, то настанет моя очередь отхаживать больного.

Произнеся эти слова, Инна прикусила язык, ведь они походили на флирт, а ей важно было выдерживать дистанцию и не позволять себе лишнего.

Насладившись вкуснейшим супом – то, что и требовал организм, Инна приняла таблетки, которые дал ей Олег. Отчего-то глубоко в душе она доверяла мужчине, поэтому не стала даже перечитывать, какие и для чего нужны. Олег мог воспользоваться ею в бессознательном состоянии, если бы захотел, но он позаботился, а не навредил. И это многого стоило.

Прошло несколько дней. Отец только один раз прислал сообщение, что у него всё в порядке, но проблема пока не решилась, и он не знает, как много времени потребуется, чтобы уладить всё. Инна практически полностью вылечилась: остались лишь лёгкие отголоски простуды, доставляющие дискомфорт. Девушка беспокоилась, что если операция отца по поимке преступника затянется надолго, у неё могут возникнуть проблемы на работе, ведь теперь она не могла даже позвонить начальству и предупредить, что отпуск затягивается. Да и кто позволит ей столько времени находиться в «отпуске»? Нет, от неё точно избавятся и наймут кого-то другого. А что тогда делать ей? Не сидеть ведь на шее отца?