Инна стояла перед зеркалом в своей небольшой, но довольно уютной комнате. Она смотрела на собственное отражение, казавшееся пустым и безликим. Семь лет прошло, но страшные события прошлого снова и снова повторялись в памяти, точно они случились несколько часов назад. Инна отчётливо помнила страх, пронизывающий до глубины души, отчаяние, пришедшее на смену надежде. Она не забыла, как взяла в руки отцовский пистолет и отважилась пойти на необдуманный шаг, в попытке наказать того, кто надругался над ней. Повезло, что промахнулась, и парень не погиб от её руки, ведь сейчас винила бы себя в чужой смерти… пусть не человека, а чудовища, и всё же… Не люди дают жизнь, не им её отнимать.

Несмотря на свой возраст, Инна напоминала маленькую забитую девчонку, сжавшуюся в комочек в углу. Испуганные серые глаза больше походили на взор волчонка, чем человеческий; бледные кожные покровы порой пугали даже саму девушку. Расчесывая волосы цвета зрелого каштана, едва достигающие лопаток, Инна вспомнила длинноволосую блондинку, молодую и верящую в чудо. Тогда она ещё мечтала встретить своего принца на белом коне и вместе с ним построить крепкую семью, основанную на любви и взаимоуважении, вот только пьяный мажор убил все эти мечты. Сколько бы Инна ни пыталась, она не могла вытравить из памяти тот злополучный вечер, когда позволила подруге убедить себя пойти на закрытую вечеринку, где «будет только адекватная компания».

Вздрогнув от стука в дверь, Инна пошатнулась, посмотрела на полотно светлого соснового цвета и вздохнула. Несложно было догадаться, кто пришёл.

Отец.

Матери Инна лишилась слишком рано, и отец стал её надежной опорой, пусть отношения с ним не всегда выстраивались легко и просто. Военный, занимающий высокий пост, много времени проводил на работе.

Конечно, первое время после ужасного происшествия, мужчина всячески старался найти к дочери подход, ходил вместе с ней на приёмы к психологам, но все попытки с треском проваливались. Единственный человек, которому удалось достучаться до сердца Инны – Таисия, молодая жена мужчины, вырастившего насильника. Сначала Инна категорически не хотела встречаться с Тасей, но ни капли не пожалела, когда та поделилась своим опытом и помогла хоть немного выбраться из липкой паутины ненависти и неприязни к самой себе. Таисия объяснила, что стыдиться Инне нечего, ведь она оказалась жертвой обстоятельств. Такое могло случиться с кем угодно, и это совсем не повод ставить крест на своей жизни.

И всё-таки страх мужских прикосновений никуда не пропал. Инна боялась мужчин, как огня: она даже отцу не позволяла прикасаться к себе, а тот с пониманием относился к «капризам» дочери. Порой тяжело было, но выдержка, тренируемая годами суровой работы над собой, помогала мужчине. Не добился бы он таких высот на службе, если бы не умел совладать с эмоциями.

Стук повторился.

- Пап, открыто, - ответила Инна хрипловатым голосом.

Что-то с самого утра ей нездоровилось: горло побаливало, да и кашель появлялся время от времени. Девушка даже порадовалась, что сейчас у неё отпуск. Заниматься работой в таком состояние тяжело, хоть и работала Инна не с людьми, а пыльными бумагами в архиве, которые постоянно приходилось перебирать и сортировать. Только на такой должности девушка чувствовала себя комфортно, избегая всяческих контактов с окружающими.

Дверь отворилась, и в комнату вошёл высокий статный мужчина. Геннадию Викторовичу через несколько месяцев исполнится шестьдесят, но выглядел он моложе своего возраста. Только беспощадная седина говорила о том, что жизнь мужчины была долгой и не всегда справедливой. Сеть паутинок в уголках глаз украшала отца Инны, слегка сбавляла такую привычную хмурость его лица.

Сощурившись, Геннадий Викторович посмотрел на дочь. Его серо-голубые глаза наполняла тревога, которую невозможно было не заметить. Слишком знакомый для Инны взгляд, в этот раз почему-то даже пугающий. Если отец обеспокоен чем-то, значит, следует прислушаться к нему. Он так редко выражал эмоции, но каждый раз когда делал это, ясно становилось одно – случилось что-то серьёзное.

- Папа, что-то произошло? Выглядишь так, словно с призраком повстречался, - подметила Инна.

- Дочка, есть одна вещь, о которой я должен настоятельно попросить тебя. И это совсем не тот случай, когда ты можешь отказаться.

Голос мужчины дрогнул. Прислонившись плечом к косяку, Геннадий Викторович молчаливо вздохнул и виновато посмотрел на дочь, но в этот раз сомнений в его взгляде уже не осталось.

- Инна, ты должна срочно уехать из города. В загородный дом моего хорошего знакомого. Более того – жить ты будешь не одна. Я договорился с человеком, который задолжал мне в своё время. У тебя будет телохранитель. Поверь мне, дело слишком серьёзное, чтобы отбиваться и спорить. Знаю, что тебе хочется поступить иначе, но сейчас выбор у тебя небольшой: ты поедешь по доброй воле, дочь, или тебя силой запихнут в машину. К последнему варианту прибегать мне совсем не хочется, учитывая проблему, которую ни одному психологу не удалось проработать за семь лет.

Руки Инны задрожали. Нижняя губа мгновенно превратилась в полоску, прячась под верхней. Пусть и хотелось возразить, но Инна прекрасно помнила, чем оканчивались её прошлые попытки поспорить с отцом.

Да и был ли смысл спорить?

Если отец сказал, что так нужно, значит, у него была на то веская причина. Не стал бы он отправлять дочь от себя просто так. Инна прекрасно помнила, как отец настаивал, чтобы она вернулась домой, когда та пыталась пожить самостоятельно. Попытка с треском провалилась, ведь тогда Инну чуть было не привлекли за порчу чужого имущества, хоть она ничего не делала. Преступнику хотелось замести следы и отвести от себя подозрения, а наивная глупышка чуть было не пострадала. Инна пообещала себе, что отныне не станет спорить с отцом и будет прислушиваться к нему. Сейчас был как раз такой момент.

Пересадка - чаще всего мучительное событие, а если их предстоит пережить несколько... Инна вышла из электрички и вдохнула в себя глоток свежайшего воздуха. В прокуренном вагоне пахло не только табаком, но и алкоголем, чужой нечистоплотностью. Передёрнув плечами, Инна с тоской подумала о доме. Отец не стал объясняться и говорить дочери, откуда возникла такая спешка: он дал указания, согласно которым и приходилось действовать. Ещё и такая повышенная секретность, телохранитель. Геннадий Викторович заверил дочь, что выбрал ей в охрану надёжного человека, но на словах все надёжные, а стоит копнуть глубже... думать о плохом совершенно не хотелось, поэтому Инна завертела головой в поисках человека, который и должен был встретить её.

Заприметив мужчину в тёмных джинсах и чёрной кожаной куртке, стоящего у большого чёрного внедорожника, Инна вздрогнула. В солнцезащитных очках, скрывающих добрую часть его лица, незнакомец больше походил на бандита. Однако в его руках девушка заметила тот самый белый цветок – хризантему. Он был знаком, что ждут её.

- Здравствуйте, - поприветствовала Инна своего телохранителя, стараясь не смотреть ему в глаза, всё равно из-за очков не поняла бы его реакции.

- А ты и есть та самая Недотрога? – спросил мужчина приятным тягучим голосом.

Он потянулся к ручке чемодана, задевая Инну подушечками пальцев. Щекотка, появившаяся в начале, пробила тело сильнейшим ознобом, и девушка мгновенно одёрнула руку.

- Точно! Самый красноречивый ответ – реакция. Меня зовут Олег. Ближайшее время я твой друг, мама, папа… называй, как хочешь. Мужик я простой, цацкаться и сюсюкаться не умею, предупреждаю сразу. Задирать нос со мной лучше не следует – не поможет. Телохранителем раньше работать мне не приходилось, но отказать твоему отцу я не смог, поэтому давай попытаемся подружиться, Недотрога?

Инна прицокнула языком. Олег вроде бы не вызывал отторжения, но было в его поведении что-то, заставляющее напрячься. Возможно, всё дело в том, что он мужчина? Инна боялась его… И она ничего не могла с собой поделать, хоть активно пыталась научиться жить.