- Что это с ним? Рановато вроде. И жара нет, - бормотал Дэниел Дарвел, прижимая мечущегося в бреду Холмса к кровати.

   - Это ломка, - отвечал Мориарти, - Наша нервная система устроена так, что любое движение тела должно вызывать боль. Мы не чувствуем её только потому, что мозг (или другая железа) регулярно вырабатывает анальгетики, очень качественные и в деликатных дозах. Однако если бездумно ширяться грубыми химикатами, как этот джентльмен, то организм теряет способность самоанестезии, и в конце концов незначительный ушиб может привести к болевому шоку. ... Пора его откачивать. Илай.

   - Чего?

   - Морфия, и побольше.

   Лихой коммивояжёр развернул кожаную книгу с ампулами, быстро отыскал нужную, затем шприц, а Мориарти и Дарвел тем временем готовили руку больного к инъекции, замечая, что она действительно вся исколота. После кое-как сделанного вливания стало видно, что страдания Холмса прекратились и он погрузился в глубокий сон.

   Мориарти осторожно вынул из колыбели какой-то белый лоскуток, обтёр им свою шею, голову, ладони, потом, под насмешливым взглядом Тайфера, брызнул какими-то духами и положил сложенную вчетверо тряпочку на подушку Холмса, прямо под нос тому. Ребёнка он всё-таки разбудил. Молодая женщина, шатаясь, вышла из темноты, взяла младенца к груди, не обращая внимания на вставшего подле неё ней постороннего человека.

   Ранним летним утром в безвестном доме на одном из подъёмов к одной из вершин швейцарских Альп Шерлок Холмс проснулся, оттого что его раненые руки кто-то взялся обрабатывать то ли йодом, то ли растворённым в воде перманганатом калия, то ли перекисью водорода, то ли джином, но истинным ужас заключался не в этом, а том, что его заклятый враг профессор Мориарти сидел у его изголовья. Впрочем, вид у злодея, чья верхняя одежда до сих пор сушилась на верёвке, был настолько домашним и безобидным, даже жалким из-за синяка на щеке, а самообладание Холмса всегда вызывало изумление, так что последний, мгновенно вспомнив события прошлого дня, спросил хладнокровно:

   - И что это было - вчера, у Рейхенбаха?

   - А вам никогда не хотелось умереть? - подумав, задал встречный вопрос Мориарти.

   - Нет. ... Правда, если бы я вдруг оказался вами, я не стал бы с этим жить.

   - Да, взгляни вы на себя моими глазами, вы бы точно...

   - Если в ваших глазах я заслуживаю смерти, почему вы не воспользовались шансом?

   - Убийство - это ваша навязчивая идея? Моя ненависть к вам, похоже, куда цивилизованней. К тому же сейчас у меня есть более сильный и жестокий враг, чем даже вы, и наоборот, а самое занятное, что это один и тот же человек, ну, или организация (вам ведь так больше нравится?) - в лице человека...

   Под этот разговор Дэниел Дарвел безмятежно поливал пунцовые петунии, разросшиеся в глиняном кашпо под странным стенным украшением - козьим черепом с посеребрёнными рогами. Илай Тайфер разложил товар из своего рюкзака перед содержателями дома.

   - Кто-то третий пытается уничтожить нас обоих?

   - Я не назвал бы его третьим. Он - выражаясь поэтично - альфа и омега комбинации, в которой вы так слепо застряли.

   - Это Моран? (синяк явно от приклада).

   - Моран тоже в связке, и у него есть своя инициатива, но не с него всё началось.

   Холмс погрузился в размышления. Зацепки он видел в словах "связка" и "комбинация"; они неизбежно и вскоре привели его к одном образу.

   - Это - четвёртая сабля?

   - Продолжайте, - лениво поощрил Мориарти.

   - Если герб вашей шайки - буква "М", составленная из четырёх скрещённых сабель, то напрашивается предположение, что есть кто-то четвёртый, о котором я пока ничего не знаю, но почти уверен, что его фамилия начинается на "М", как у остальных: у вас, у Морана и у покойного Милвертона. На меня он охотится по очевидной причине, на вас - желая занять ваше место на троне преступности. Я прав?

   - Отчасти.

   - Уточните!

   - Не хочу. Вы всё равно до него не доберётесь.

   - Так вы говорили и о себе самом.

   - И разве ошибался? Вы что, надели на меня наручники? или уложили в гроб? или узнали обо мне что-то существенное?

   - Всё что мне нужно знать о вас, я знаю.

   - Угу. Только напрасно вы и ваш...... так безоговорочно вписали меня в сабельную "М".

   - ... Мориарти - это псевдоним?

   - Естественно.

   - По-вашему, это важно? Ещё Шекспир сказал, что роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет, а от вас из-под любого имени разит кровью и...

   - Это запах ваших бинтов. Он вам подходит.

   - Кто четвёртый!?

   - Думайте сами. Его вы знаете лучше, чем меня, и уж точно - чем я - его.

   В уме Холмса побежала каталожная колонка антропонимов на букву "М", сверху вниз, потом снизу вверх, уже медленней, рывками; на глазах - если можно так сказать о внутреннем зрении - из слов выпадали буквы, в основном заключительные; на новом спуске колонка казалась бессмысленной россыпью графем, держался до конца только Мортимер, но вот его имя наполовину осыпалось, а мерцающее МОР взорвалось тусклыми искрами, а во тьме замаячило что-то невнятное и устрашающее, напоминающее о прошлой ночи.

   - Профессор...