- Кому передать?

   - Это вам. Удачи, - бросив эту фразу, Мориарти сорвался с места, разгоняясь, побежал к краю пропасти - и за край, три шага-прыжка сделал уже в пустоте, а затем полетел вниз. Последовавший за своим врагом до обрыва, Холмс успел увидеть, лишь как серое облако водяной пыли поглощает его чёрную фигурку, затем, недоумевающий, раскрыл последнюю запись в своём блокноте и прочёл три слова, набросанных неуклюжим чертёжным шрифтом: "Вас хотят убить"...

   Образ гения преступного мира безудержно рушился под действием неведомых сил, пока человек, снискавший столь ужасную репутацию, падал под действием силы земного притяжения. Ледяной клокочущий кипяток принял его уже мокрого до нитки и полумёртвого от страха и отчаяния. Мощный водоворот сначала вверг его в темноту, прижал к дну, потом выдернул обратно в бурлящий и ревущий свет, оттолкнул к каменистому берегу. Сам он не видел возможности близкого спасения, но вмешался некто, словно дежуривший у смертоносного омута и нырнувший, едва всплыла суконная клякса профессорской спины.

   - Ты что, позорник, вообще не умеешь плавать? - прозвучал словно с заснеженной вершины голос, трудноузнаваемый из-за мнимого двадцатикратого эха.

   - Умения летать с него вполне достаточно, - возразил кто-то другой над самым ухом.

   - Сколько пальцев? - на фоне размытых розовых пиков протянулась чёрная пятерня без большого. Всё ещё неспособный говорить, Мориатри повторил жест.

   - Аллилуйя! математик с нами! - бодро констатировал молодой мужчина, в котором падший во всех смыслах профессор наконец узнал Илая Тайфера, торгующего в разъезд медикаментами, мелкими измерительными и оптическими приборами и попутно шпионящего для большинства европейских государств.

   - Ты молодчина, Джей, - говорил его товарищ, вытирая Мориарти каким-то пледом, словно ребёнка после купания, - Тебя назвали в честь утопленника, утопленник в тебя инкарнировал, но ты переломил карму.

   Этого второго, собственно и вытащившего его из воды, профессор идентифицировал как Дэниела Дарвела, человека без определённых занятий, бродягу, везде умеющего устроиться. Если Трайфер словно сошёл со страницы Мопассана, то Дарвел казался героем сочинений Фенимора Купера или Роберта Стивенсона.

   Мориарти откашлялся, проморгался, осмотрелся и собрался что-нибудь произнести, но сверху послышались выстрелы, и все трое обратили взоры к злополучному обрыву. Тайфер приставил к глазам новейший бинокль, Дарвел растянул старинную подзорную трубу, Мориарти надел свои бронированные очки.

   - Кто это там? - спросил первый о несчастном, прижавшемся к скале, едва державшемся на хрупком уступе.

   - Шерлок Холмс, - ответил профессор.

   - Он сыщик?

   - Он умник.

   - Мыслитель?

   - Нет. Мыслители формулируют законы, которыми этот только оперирует. Бывают люди книжниками, бабниками, охотниками, лошадниками, а он вот умник.

   Дарвел вскочил:

   - Я пойду за ним.

   - Не успеешь, - сказал Тайфер.

   - Надо попытаться.

   Холмс дождался своего спасателя уже выбравшись на смотровую площадку. Последние лучи солнца обагряли лишь острия самых высоких гор.

   - Вы ранены?

   - Руки повредил... Вы местный?

   - Да, я здесь родился.

   - Можете проводить меня в тихий и безопасный уголок?

   - Поместье "Цигенкопф" вам подойдёт?

   - Если там можно спокойно и недорого отлежаться - вполне.

   Какое ещё поместье!? В худшем случае какой-то вертеп, в лучшем - нищенская гостиница для заблудившихся пастухов и незадачливых туристов. Провожатый вызывал подозрения излишним загаром и отесанным обращением, и раны он перевязал необычайно ловко.

   - У вас хороший английский.

   - Я жил в Англии, но там слишком низменно. Язык же здесь не позабудешь: слышен с каждой скамейки.

   - Вы проводник?

   - Отчасти. Бывает, хожу по горам в своё удовольствие. То и дело приходится кого-то выручать. Вас, к примеру, я заметил с другого склона, потому и добирался так долго. ... В вас стреляли. ... Всякое случается, и люди везде разные.

   Сошло бы за народную мудрость, но как-то чересчур стилизовано. "Слишком низменно" - что это? речевая ошибка или намеренная двусмысленность? Очередной расчет рисков не приносил успокоения, а боль в руках истощала нервные силы.

   В полной темноте они добрели до трёхэтажного строения, возведённого не менее двухсот лет назад. Внутри пахло овчиной, копотью, дрожжами, не слишком чистоплотными людьми, горела самодельная сальная свечка, на которую была надета, как плафон, бутылка из под шампанского с отбитым дном. Поперёк комнаты висела бельевая верёвка, увешанная мужской одеждой современного и приличного покроя, по разным углам спали пятеро взрослых человек, шестым был младенец в колыбели. Впрочем, это просто колыбель, не факт, что не пустая. Нашлась лежанка и для Холмса, а провожатый покинул дом.

   Отключиться удалось всего на несколько минут. Безжалостный ум продолжал работать. Он кричал в трубы рук и ног, что надо встать и выяснить, чья эта одежда из английского сукна, скорее всего чёрная, бесспорно уже виденная; что шанс выживания у врага хоть небольшой, но был. Просто сделать несколько шагов. Глаза уже достаточно привыкли к темноте. Возможно, он не так даже опасен, но непременно нужно выяснить. Холмс поднялся, подошёл к верёвке, упёрся плечом в деревянный столб, поддерживающий крышу, с великим трудом поднял руку, потрогал пуговицу сюртука, и ему показалось, будто в сердце, вместо крови, хлынуло под напором пять литров студёной воды. Он больше не владел ни эмоциями, ни речью, ни движением, ни реальностью вообще. На последних каплях адреналина он доплёлся до двери, распахнул её и провалился с порога в бесконечный огненный поток.