Учётом всего попадающего на корабль занимается «Плам», может у него и спросить?

     – «Плам», можно вопрос? – я для верности постучал по бортовой обшивке.

     – Не понял выражения «можно вопрос» – приятный баритон раздался где-то у меня над головой. – Вань, поясни, что означает сочетание слов «можно» и «вопрос»? У нас так не говорят.

     – Не будь занудой, «Плам». Это просто сокращённая форма «можно задать вопрос».

     – Вань, ты слишком много ждёшь от искусственного интеллекта. Я не способен на домысливание, или угадывание пропущенных слов. Отвечаю на вопрос. Можно.

     – Тут такое дело. Я когда сюда к вам попал, был одет в полевую прозодежду. Плащ-дождевик, гимнастёрку, галифе, сапоги яловые. Почти новые, между прочим. Вещмешок ещё был с набором полевых геологических инструментов. Где это всё?

     – Всё законсервировано и хранится на складе образцов. Склад на первом уровне первая дверь налево от лифта. Из членов экипажа за склад отвечает Нэя Холли. Без неё ты туда не попадёшь.

     – Хорошо, «Пламчик». Ты умница!

     – Спасибо, я в курсе.

     – – Нэичка, милая, – я специально обращаюсь к инженеру биозащиты как можно более ласково, наверняка, ей поручили не только хранение, но и исследование моего барахла. – Ты не могла бы выдать мои личные вещи? Ну, те, что были на мне, когда я к вам сюда попал.

     – Если убедишь Фай, то выдам. Её разрешение обязательно, ведь теперь эти штучки наши «боевые трофеи» – Нэя удивлённо подняла на меня взгляд, оторвавшись от набора текста наверняка чего-то важного. – Вань, а тебе это старьё зачем?

     – Там у меня в вещмешке геологический молоток, скальное зубило и мешочки для проб, очень удобные, между прочим. Я про всё это богатство совсем забыл, а тут вдруг как озарение пришло. Мне бы инструмент пригодился при сборе образцов на заливе. Ваши гео-штоки – вещь хорошая, но слишком громоздкая, для мелких работ неподходящая. Да и не привык я с ними работать.

     – Поняла. Сегодня на сеансе связи спрошу Фай. Думаю, что она не откажет.

     – Спасибо!

     – Спасибо много! Вот если ты мне массаж сделаешь, ну как ты умеешь… твёрдо и нежно… – Нэя опускает взгляд ниже пояса.

     – Договорились! Сегодня вечером сделают всё, что захочешь.

     Вот тут меня озарило! Товарищ комдив Василий Константинович Блюхер говорил в 1920 году – без разведки ни шагу! Разведка! Никто из здешних командиров не озаботился разведкой переднего края. Никто! Тупые… Придётся этим заняться мне. Плохо, что за местного мне не проканать. Значит, в разговоры вступать нельзя. Придётся тупо прятаться в кустах и полагаться только на глаза и уши. Кстати пробы воды показали, что это обычная вода с пониженным содержанием солей и полным отсутствием вредных микроорганизмов. К тому же теплейшая, градусов 30, если по Цельсию. Плаваю я хорошо, поэтому лиловых стражников можно будет обойти по воде. Как я заметил, они в сторону моря даже не смотрят. А чтобы наверняка, я просто отплыву подальше от берега.

     Жаль, нет у меня сдэфки. Пешком до города далеко. До Чжиху, Эви говорила, вёрст триста, может чуток поменьше. Где-то на востоке вроде бы есть ещё какой-то город, но тот ещё дальше. Пешком не меньше недели пилить. Я конечно ходок хороший, ноги крепкие, но больше чем по 50 вёрст в день я не пройду, тем более идти придётся по малопроходимой местности. Каменистая, заросшая кустарником степь. Хорошо, что не горы. В любом случае, мне мои шмотки пригодятся. Особенно сапоги! Без сапог мне далеко не уйти, а сапог здесь никто не носит. Все ходят по кораблю босиком, даже в комплект парадно-официального костюма входят только какие-то чёрные тапочки. Смешно! Для посещения планет есть скафандр со специальными ботами, но скафа у меня тоже нет.

     Дождусь разрешения. Наверняка, Фай не будет против.

     Мне ещё потребуется запас провианту. Хм-м-м. Тут похоже засада… Кормёжкой у нас на корабле занимается сам корабль. Выдача харча строго по расписанию, где он его берёт, я так и не понял. Говорят, каждый раз синтезирует из продуктов жизнедеятельности. Если дело обстоит именно так, то идея с дальней разведкой провалилась не начавшись. Может прибегнуть к воровству у местных? Есть же тут трудовое крестьянство. Не может такого не быть. Потихоньку подворовывать у кулаков-мироедов? Чай не обеднеют. Нет, плохая идея. Я не знаю, есть ли деревни, или что там у них, по дороге к Чжиху. А ну, как и нет ни одной? Или там охрана с пулемётами? Положат не за понюх табаку, и никто не узнает, где могилка... Да.

     Приходится признать – дальняя разведка не складывается. Обследовать хотя бы на расстоянии дневного перехода? Нас тут обложили на мысу. Площадка едва с полверсты. Каменистый пологий берег, поросший чахлыми кустами почти лишёнными листвы. Местами скальные выступы имеются. Держат как в тюрьме, впрочем, это я уже на второй круг пошёл…

     ***

     После ужина Нэя сама подскочила ко мне с радостной вестью, что разрешение получено, и я могу забрать имущество. Я не стал тянуть и, закончив с псевдоговяжьим стейком, рванул за обмундированием.

     Я совершенно верно поступил потому, что кладовая образцов оказалась на деле морозильной камерой. Мои вещи, покрытые слоем глины, так и лежали там аккуратно завёрнутые в прозрачный пластик. Их для сохранности просто заморозили. Плащ оказался совершенно непригоден, молния прожгла его от ворота до шлицы. Гимнастёрка тоже подгорела, но меньше. Надеть можно. Галифе и сапоги вместе с портянками сохранились отлично. Пришлось мне, при свете налобного прожектора размораживать вещи в тёплой воде тормансианского моря, а потом оттирать их от глины с помощью песка, этого добра тут навалом. До полуночи с этим провозился. Зато высушить «Плама» посоветовал в ходовом блоке. Там была и горячая поверхность, и вентиляция с системой рециркуляции паров. К утру всё готово к разведывательной акции.

     По такому случаю «Плам» устроил сверхпитательный завтрак. И даже собрал мне с собой тормозок. Подвёз приличный такой свёрток с аккуратно наклеенной этикетной, на которой обозначил калории, жиры, белки и прочую ерунду.

     Я обнаружил внутри кубики похожие цветом на молочный шоколад. Пахли они тоже шоколадом, с оттенком лимона и мяты. Приятно! Кинул в мешок, натянул галифе и гимнастёрку, с какой-то ностальгией намотал портянки и сунул ноги в сапоги. Чёрт! То ли заморозка так подействовала на кожу, то ли перемещение во времени, но разношенные растоптанные в нескольких экспедициях мои старые испытанные сапожищи стали мне малы! Придётся действовать по-армейски. Намочу портянки и буду ходить по воде. Вода должна пропитать кожу и сесть по ноге. Приятного мало, но деваться некуда.