Николь прекрасно знала, что Сэмюэль Витрэ способен на резкие демарши и скорые решения, не всегда взвешенные, но почти всегда достаточно эффективные. Кажется, наш Босс знает что-то, точнее, знает намного больше, чем знаю я. И делиться информацией не собирается. Происки Рашель? Скорее всего, да. Второй вариант? Если не Рашель, то это, скорее всего, проверка на прочность. И на изворотливость. Ладно.

А Серж? Что Серж? Вроде бы я узнала его ближе. Но могу ли я поручиться за этого человека? Знаю ли я его так, чтобы отвечать за него с уверенностью? Нет. Я могу только надеяться, что он поступит так, как должно. Он должен быть понятен, но он остается таким же загадочным. Всегда чего-то не договаривает, такое впечатление, что постоянно держит какую-то важную карту в рукаве. И даже подо мною он остается самим собой. Может быть, это именно то, что мне в нем нравиться? Скольких мужчин я подчиняла и ломала. И мне это удавалось. И без особых усилий. Они сами падали к моим ногам, как падают осенние листья на дорожки городского парка — и лежат там, пока моя прихоть не сметет их. А зачем тут психоаналитик? И так ясно, я мстила за свой неудачный брак. И не было ни одного мужчины, который бы мне не покорился. А вот он… Покорился, сделал вид, притупил мою бдительность. И тут же остался самим собой. Выдержал такую гонку — и не пискнул. Ладно, посмотрим, как он сегодня запоет?

Все, хватит о личном. Работа прежде всего. Работа прежде всего. Работа. Так, это отчет Ильи, это данные аналитической группы Марка… А мальчик старается. Ничего, ему последняя встряска пошла на пользу. Дельно. Ага, это данные про организованную утечку информации. Хорошо. По всем направлениям работа двигалась, можно было бы чувствовать себя в безопасности, но… Но у Николь не выходили из головы слова, которые сказал ей Серж по телефону, когда прилетел в Брюссель: «Николь, события сейчас похожи на снежный ком, и ком этот несется с горы по отвесному склону стремительно вниз».

Глава двадцать восьмая

Перелеты, самолеты, чтоб я делал без пилотов?

Этот человек ждал Сергеева в условленном месте, ждал ровно две минуты. Сергей узнал его сразу же. Такие не ходят по музеям с западным искусством. Этот человек мусульманин, который культуру Запада принципиально не приемлет. Да, он пришел на встречу в деловом обычном европейском костюме, но он остался горцем. Непримиримым, суровым, воином, а не любителем искусств. Скорее всего, ему нравятся женщины. Но женщины восточного типа — покорные и неприметные. Наверняка, имеет пару любовниц — что делать, темперамент. Начал полнеть — это уже возраст и обильная европейская пища. Тут не спасает даже избыток тестостерона. Сюда бы папаху на голову. Да, ничего, обойдется… А хорошо, что встречу назначил в зале с картинами Брейгеля. Пусть посмотрит, полезно…

— Что вы думаете по поводу этих картин, уважаемый господин Зураб? — Сергей подошел к человеку, когда он отвернулся и выжидающе рассматривал высокого стройного господина в черном костюме, который отчаянно напоминал сотрудника какой-нибудь спецслужбы. Зураб вздрогнул, посмотрел на Сергеева, мысленно сравнивая описания, кивнул головой.

— Мне это мало интересно. Не думаю, чтобы этому господину при жизни много платили за его картинки. Сейчас, когда прошло столько лет, конечно, совсем другое дело. Но тогда… А вы обладаете ценным свойством — оставаться совершенно незаметным. Сливаться с толпой. Наверное, в вашей работе, это свойство является незаменимым?

— Мы не будем обсуждать мою работу, да и достоинства этих картин, думаю, тоже. Время у нас с вами достаточно ограниченно. Предлагаю перейти к сути разговора.

— Я не возражаю, как это говориться, вернемся к нашим баранам.

— Да, так вот, мне было бы интересно, как ваша небольшая, но дружная диаспора отреагирует на то, что кто-то из ее представителей окажется замешан в похищении человека? В похищении с целью выкупа?

— Вы что-то путаете, уважаемый. Мы мирные люди и сюда приехали только потому, что на нашей родине беда…

— Я думаю, у нас разговор не получается, уважаемый. Я наделся на то, что мы сможем откинуть какие-то условности и поговорить нормально, как полагается двум здравомыслящим мужчинам.

— Да… Я обещал одному человеку быть с вами откровенным. Но и вы не ходите вокруг да около. Клянусь Аллахом, я человек слова. Давайте к делу.

— К делу, значит к делу. Существует информация, что в Бельгии могут похитить одного состоятельного еврея. Цель — выкуп. И организуют это ваши ребята.

— Борцы за независимость не будут этим делом заниматься. У нас есть другие возможности собирать средства для нашего святого дела. Это не наш метод. Мы с таким трудом создавали, а теперь поддерживаем наш имидж борцов за свободу. Не забывайте, нам противостоит вся пропагандистская система России. И все ее спецслужбы. Нам не выгодно, чтобы наше движение связывали с террористами, типа Аль-Каиды. Но все в руке Аллаха. На все его воля. И если кто-то решиться на такое действие, он не получит нашего одобрения и поддержки. Такой станет изгоем. Поймите, уважаемый, я не могу отвечать за всех чеченцев. Среди нас есть непримиримые, среди нас есть отморозки. Прости их, Аллах! Они способны на неугодные Аллаху поступки. Но мы с ними не имеем ничего общего.

— А если предположить, что акт все-таки готовиться. Кто может его тут провести?

— Я не вижу из тех, кто сейчас в этой стране чеченца, способного на такой акт.

— Вы лукавите, господин Зураб, а говорили, что будете со мной откровенны.

В ответ Зураб недовольно передернул плечами.

— А если предположить, что некто, назовем его Саиф, прибывает завтра в Брюссель с целью организовать эту операцию, кто может стать ему помощником?

— Вы в курсе? Да, интересный вы человек, уважаемый…

Сергеев вытащил из кармана три фотографии. Он видел, что пауза, взятая его собеседником, слишком затягивается.

— Кто из этих трех?

Его оппонент посмотрел на фотографии, потом на Сергеева, уважительно кивнул головой, потом коснулся указательным пальцем правой руки к средней фотографии, повернулся, и вышел из зала.

И все-таки Алекс постарался. Сергей понимал, что и эта толика информации очень важна и очень дорого стоит. Он вернулся в офис, захватив по дороге самую подробную карты Израиля, которую сумел найти. Пообедать Сергей успел до начала встречи, при этом постарался заметить, есть ли за ним слежка. Но слежки, во всяком случае, явной слежки, не было. Никто не следил за Сергеевым и тогда, когда он покинул помещение музея. Никто не наблюдал за ним, когда он входил в офис своей корпорации. А вот на выходе из лифта Сергея караулила Марта. Она попросила его сразу же пройти к Николь.

Начальница аналитического отдела корпорации АСГ пребывала не в лучшем расположении духа. Ее терзали сомнения, что давно не случалось. Впервые удалось пошатнуть ее привычную самоуверенность. И чьими бы стараниями это не было достигнуто — Рашели или Сэмюэля, они сумели ее достать! И это Николь не нравилось больше всего. А вот Серж… Или ее вывело из себя то, что именно Серж может оказаться тем, кто ее предал? Или предаст? Или даже не ее, а ее компанию? Говорят, что у русских напрочь отсутствует корпоративный дух. У них даже забастовки проводят только горняки, потому как им деваться уже некуда. Следовательно, он может думать только о себе, а не о корпорации. Это фактор неуверенности. Значит, я неуверенна потому, что не уверена в Серже? Так это что? Он столько для меня значит?

Николь поняла, что она больше растеряна не от того, что ее подставляет начальство, в конце-концов, взялась за сложную работу будь готова к любым сложностям. Ее расстраивало то, что этот человек имеет на нее такое влияние. Автономность? Ну и пусть. Но не от меня же!

Все. Решение принято. Так и надо будет поступить. Выставить его и точка! Никаких служебных романов, слышишь, Николь, старая сучка! Никаких больше служебных романов!