Я ахнула и уронила лицо в ладони. Ближайшие перспективы не сулили ничего хорошего. Хотелось провалиться пропадом, а лучше сбежать в свою Тмутаракань и заняться обучением тамошних детей, ведь с каждым мгновением будущее представало все в более мрачных тонах. Судя по сжатым губам и разлетающимся крыльям носа, друг разделял мои мысли.

– Как же должность замминистра финансов? – сдержанно спросил он, продолжая цепляться за мечту, исполнение которой отдалялось на неопределенное время.

Отец подошел к сыну, положил руку на плечо и с горечью заключил:

– Ты не готов к ней, Мейсон. К сожалению, не готов. Пост полицмейстера – то, что тебе сейчас нужно. Он научит тебя ответственности, выбьет из головы дурь и отвадит от пагубной компании. Ты хороший, очень умный и талантливый маг, просто в тебе что-то сломалось после смерти матери. Я нашел в себе силы жить дальше, пора и тебе их найти, Мейсон. Ей бы этого хотелось. Мне этого хочется. Возможно, сейчас тебе больно, но не ставь мою любовь под сомнение. Ты – моя кровь, мой наследник, мой единственный ребенок. Я люблю тебя, сынок. Наведешь порядок в Лидберге, тогда поговорим, – Его светлость похлопал Мейсона по плечу, достал из кармана черную жемчужину – ключ к порталу – и уже собирался раздавить ботинком, как затряс указательным пальцем, приговаривая: – Только посмей не явиться на церемонию! Останешься без наследства. Это я тебе устрою! Поверь! Одни боги знают, насколько я устал от твоих выходок!

– Как прикажете, отец, – смиренным тоном произнес друг.

Несмотря на неожиданные и крайне неприятные повороты судьбы, Каллеб-младший принял их с достоинством: без истерики, мольбы, с широко расправленными плечами и гордо вскинутым подбородком. Как и полагалось потомственному аристократу.

– В семь в Центральном храме, – напомнил министр, раздавил жемчужину и тотчас исчез.

Наконец можно было выдохнуть и переварить произошедшее. Впрочем, последнее могло подождать. Лучше это сделать за чашечкой травяного чая в своей комнате.

Я встала с кресла, посмотрела на главу академии и заметила в его серых глазах странное выражение. Это был взгляд триумфатора. Ректор добился своего: испортил жизнь неугодному адепту. До чего низко и подло!

Желание высказаться напоследок толкнуло меня сделать шаг по направлению к лорду Винчу, однако Мейсон преградил путь со словами:

– Пойдем, Джейн, нас ждут приготовления к свадьбе, – жених поймал мою руку, ловко устроил на изгибе локтя и саркастически заметил: – Доброй ночи, господин ректор! Уверен, сегодня вам будет спаться на удивление сладко. Спасибо за заботу!

Душный кабинет главы академии мы с Каллебом-младшим покинули бок о бок, добрались до общежития, ни слова не проронив при этом по пути. После каждый из нас пошел своей дорогой.

– Ты серьезно?!

Пронзительный крик лучшей подруги заставил поморщиться и пожалеть, что поддалась порыву и рассказала ей обо всем. Однако я слегла бы с мигренью, если бы не поделилась с кем-то произошедшим, ведь голова гудела от волнительных мыслей, а сердце рвалось на части от боли.

Новость повергла Рианну в шок. Глядя на изумленную девушку, я хмыкнула и прошептала:

– Серьезнее некуда.

– Вот это да! – всплеснула она руками и часто захлопала ресницами. – Ты и Мейсон. С трудом верится. Поздравляю, подруга! Лучшей партии не найти. Богатый, красивый, умный… Его бывшие определенно умрут от зависти.

– Но прежде поправят мне прическу или же расцарапают лицо в порыве ярости, – высказала я опасения.

– Будет тебе, – фыркнула Рианна. – Повоют на луну и отправятся на поиски новой жертвы. Зато ты станешь графиней.

– Я и так графиня.

– Род Корнуоллов более богатый и влиятельный, чем твой или мой. Не понимаю, что с тобой. Должна радоваться, что выходишь замуж за любимого человека, а ведешь себя, точно приговоренная перед казнью. Что не так? – одногруппница нахмурилась, каждая черта выражала недоумение.

– Многое. Я знаю о Мейсоне то, чего не следует знать невесте о будущем муже. Как быть? – вырвался на волю крик души.

– Забыть, Джейн. Иначе ничего хорошего из вашего брака не выйдет. Начните в Лидберге жизнь с чистого листа. Дай ему шанс. Помоги исправиться. Ты говорила, что до учебы Мейсон был другим человеком.

– Полной противоположностью: отзывчивым, серьезным, рассудительным, удивительно правильным и искренним, готовым всегда прийти на помощь, – я посмотрела в зеркало и заметила, что улыбаюсь.

– Что произошло? Почему он вдруг изменился?

Я немного подумала и озвучила мысли, нередко приходившие на ум:

– За год до поступления в академию умерла его мать, леди Агнет. После похорон Мейсон на какое-то время замкнулся в себе, перестал общаться, хотя прежде мы виделись каждый день. По настоянию отца он снова начал к нам захаживать, но отношения были уже не те. Я пыталась вернуть его к жизни, уговорила на свою голову сдать экзамены. Конечно, он поступил. И понеслось…

– При желании и ежедневной кропотливой работе все можно вернуть на круги своя. Уверена, твоя любовь исцелит его душу.

– Да услышат твои слова высшие силы! – в соответствии с общепринятыми правилами я сложила руки на груди и возвела глаза к потолку.

– Джейн, не будь трусихой. Смело иди навстречу своему счастью. У тебя хоть есть шанс, у меня же его больше нет, – большие глаза Рианны наполнились слезами. – Как странно все обернулось. Мы думали, что по окончании академии именно я выйду замуж, но вышло наоборот… Платье есть подвенечное? – встрепенулась она и вытерла ребром ладони со щек мокрые дорожки.

Мне было искренне жаль подругу. Столько разговоров, столько надежд… В один миг все пошло прахом. Вот бы мы сами могли вершить свою судьбу! Только у девушек из высшего общества чаще всего она находилась в руках родителей. Свидетельством тому были наши истории.

Я указала кивком на огромную белую коробку на кровати и тяжело вздохнула:

– Час назад привез посыльный по поручению Его светлости.

– Тогда давай готовиться к церемонии! Сегодня ты должна сразить наповал не только Мейсона, но и все его окружение, – решительно заявила подруга, вскочив со стула, и бросилась распаковывать свадебный наряд.

Я полностью отдалась в ее власть. Спорить с Рианной, с этим нескончаемым источником энергии и язвительных фраз, было себе дороже.

Без четверти семь роскошный наемный экипаж остановился у мраморной лестницы Центрального храма. Несмотря на жаркий июльский вечер, я лихорадочно задрожала. Сердце охватил ужас, кончики пальцев покрылись тонким инеем от мысли, что с минуты на минуту мне придется предстать у алтаря и выйти замуж за друга детства.

Не так рисовало воображение некогда этот день, да и самой счастливой в мире невестой я себя тоже не ощущала. Ведь заветного предложения руки и сердца не поступало, признания в любви не слышала, томные взгляды жениха на губах не ловила.

Желая поскорее покончить с терзаниями, я вышла из кареты и замерла, пораженная открывшейся панорамой. Солнце клонилось к закату. На расчерченном багряными полосами оранжевом небе, точно алые зефирки, плыли пушистые облака.

Платье белого цвета, расшитое на груди жемчугом, вмиг окрасилось в персиковый цвет, рыжие пряди охватил огонь. Настроение заметно улучшилось. Казалось, высшие силы подали добрый знак. Я широко улыбнулась и твердой походкой устремилась в храм.

– Доченька, какая ты красивая, – подбодрил ожидавший у входа отец, и в уголках его зеленых глаз задрожали скупые мужские слезы.

Давно я не видела папу столь счастливым. Непредвиденное замужество решало многие финансовые проблемы семьи, однако я полагала, что его радость была вызвана огромной отеческой любовью. Мейсона он тоже любил как родного сына, о котором мечтал всю жизнь, поэтому счастью графа Марча не было конца.

– Спасибо, папа, – поблагодарила его и прикоснулась губами к гладко выбритой щеке в мимолетном поцелуе.