– Несомненно, – энергичный кивок стал весомым подтверждением.

– Благодарю за радушный прием, – прошептал растроганный дворецкий, шмыгнул носом и вмиг собрался: – Позвольте поздравить вас со свадьбой, милорд, миледи! Наверное, вы проголодались. Велеть накрыть на стол? Или, может, хотите сначала принять ванну?

– Спасибо, Дарио! Думаю, мы поужинаем и пойдем отдыхать. Дорога выдалась нелегкой, – вымолвил хозяин поместья после коротких раздумий.

– Как прикажете, Ваше сиятельство! Многие комнаты нуждаются в ремонте. Я отобрал на свое усмотрение две самые лучшие. Для вас, милорд, и для вас, миледи. Надеюсь, они вам понравятся.

Я не удержалась и позволила стону сорваться с губ. Дворецкий явно получил от герцога соответствующие распоряжения, чем избавил нас от неудобных объяснений и облегчил мне и Мейсону жизнь.

– Вашим камердинером, милорд, первое время будет Клауд, вашей горничной, миледи, Армина. Если вы, конечно, не против, – продолжил дворецкий ставить нас в известность.

Словно по команде, перед нами появилась молоденькая девушка в белом фартуке и чепчике с иссиня-черными волосами и очаровательной улыбкой, затем мужчина тридцати пяти лет с тоненькими усиками и аккуратной бородкой.

«И дом новый, и город незнакомый, но лица все те же», – подумала я, разглядывая прислугу, и в очередной раз поблагодарила министра за предусмотрительность и проявленную заботу. Как же здорово будет возвращаться в поместье, отдыхать в нем душой и телом, а не следить за прислугой и ее проделками.

– Только не говори, Дарио, что Наяна тоже здесь, – взволнованно сказал Мейсон и завертел головой по сторонам.

– Куда ж вы без меня, милорд, – проговорила полноватая женщина пятидесяти лет и тут же оказалась заключена в крепкие объятия Каллеба-младшего.

Этих двоих связывало нечто большее, нежели рабочие отношения. Маг относился к ней, как ребенок к кормилице, Наяна в свою очередь считала его приемным сыном. Проявление блондином небывалой нежности вызвало у меня улыбку. Он солгал. Его сердце не до конца очерствело. Скорее всего, оно забьется с прежней силой, если сдабривать правильно подобранными удобрениями. Например, заботой, любовью, вниманием, изо дня в день оказывать поддержку и выказывать похвалу.

– Но как?.. – в голосе нового хозяина поместья слышалась озадаченность. – Мы же виделись этим утром.

– Его светлость переправил нас порталом в полдень, – Дарио взял на себя обязанность объясниться. – Дом следовало привести в порядок к вашему приезду. Он был в ужасном состоянии.

Герцог поскупился на жемчужины для знатных гостей, но хорошенько потратился, чтобы переместить прислугу. Это лишний раз подтверждало, насколько министр финансов обожал единственного сына. Но почему отправил Мейсона в город греха и порока? У меня имелась теория, однако на ее доказательство уйдет немало времени.

– Не представляете, насколько я рад видеть всех вас. Даже камень с души упал, – продолжил меж тем супруг, обвел присутствующих довольным взглядом и снова приобнял Наяну. – Что на ужин? Я такой голодный, что готов съесть целого теленка.

– Запеченные перепела, дольки картофеля по-деревенски, овощной салат и рисовый пудинг, – горделиво заявила повариха и внезапно сникла. – Милорд, я очень хотела накрыть обильный стол, но в кладовой нашлась всего горстка продуктов. Дичь Клауд заполучил в обмен на бутылку портвейна, что завалялась в погребе. Надеюсь, вы не в обиде?

– В обиде? – фыркнул друг. – Наяна, ты сотворила настоящее чудо. Из ничего приготовила ужин, достойный самого императора, и спасла нас с Джейн от верной гибели. Правда, дорогая? – подмигнул он мне, чем вызвал учащенное сердцебиение.

До смерти леди Агнет Мейсон нередко подтрунивал надо мной, общался посредством невербальных жестов, но со дня похорон – ни разу. Едва уловимые перемены радовали, заставляли верить в светлое будущее.

– Конечно, – отозвалась я и обратилась к дворецкому: – Дарио, не могли бы вы показать мою комнату?

– Идемте, госпожа, – указал он на массивную деревянную лестницу, убегавшую на второй этаж, и чинной походкой двинулся к ее подножию.

– Займусь сундуками, – подал голос Клауд.

– Пожалуй, я тоже познакомлюсь с домом и узнаю, где отныне моя кровать, – Мейсон подставил локоть и повел меня на второй этаж.

Армина засеменила следом, держась от нас чуть поодаль. Очевидно, желала прийти на помощь по первому зову и расположить к себе новую хозяйку. Что ж, поживем – увидим. Пока меня все устраивало.

Спальня оказалась светлой, просторной, в любимых лавандовых тонах. Окно было всего одно, зато высокое, с широким подоконником. Здорово будет забраться на него осенним днем либо в зимнюю стужу и почитать захватывающий роман. Впрочем, для этого имелись здесь уютная софа и небольшой письменный стол.

Кровать с резным изголовьем занимала треть комнаты. Серебристое покрывало и того же цвета шелковые наволочки на подушках придавали комнате толику сказочности. На прикроватных тумбочках в хрустальных вазах, будто напоминание о вчерашнем дне, стояли белые лилии. Личная ванная комната и гардеробная порадовали. А вот притаившаяся неподалеку от кровати дверь озадачила. Вела она, как выяснилось, в смежные покои, которые принадлежали с сегодняшнего дня моему законному супругу.

– Мы снова соседи? – отшутился он, едва пересеклись наши взгляды.

К тому моменту друг был уже в одной рубашке. Сюртук и шейный платок лежали в кресле. Когда успел?

– И не только, Мейсон, – напомнила ему.

– Знаю, Рыжик, – в качестве доказательства блондин снял запонку с манжеты, закатал рукав рубашки и продемонстрировал брачный браслет.

– Я войду? – осведомилась у него, не придав значения услышанному.

– Могла не спрашивать. Двери моей спальни для тебя всегда открыты, Джейн, – приглушенно произнес он и впился глазами в лицо.

Скорее всего, у Каллеба и в мыслях не было ничего дурного, однако эта фраза наряду с томным голосом подействовала на меня не хуже любовного зелья. Внизу живота возникло странное ощущение, сердце заколотилось с удвоенной частотой.

Я гулко сглотнула, вздернула подбородок и решительно ступила в покои супруга. Драпировка серого цвета на стенах походила на камень, обладавший твердостью, холодностью и в то же время надежностью. Поскольку эти качества были присущи Мейсону, спальня идеально соответствовала его духу.

Кровать оказалась не менее просторной, чем моя. Волнение за комфорт Каллеба вмиг улеглось. К тому же теперь ему меня не обмануть. Если задумает вдруг консумировать брак и заберется ко мне под предлогом узкой постели или ужасно жесткого матраса, я буду знать, что каждое слово – ложь.

Никаких цветов я здесь не обнаружила. Софа, идентичная моей. Стеллаж с книгами вместо туалетного столика, маленькая гардеробная. Зато ванная комната вызвала бурю эмоций.

– Твоя купель гораздо больше моей, – возмутилась я. – Дискриминация! Все-таки я водник!

Мейсон расхохотался, звучно и заразительно, как умел только он, и сердце без промедления пустилось в пляс, пульс зачастил, в горле пересохло. Интересно, я когда-нибудь смогу спокойно реагировать на него?

– Приходи в любое время дня и ночи, – произнес блондин изменившимся голосом, точь-в-точь как минутой ранее. – Возражать не стану.

Завораживающие вибрирующие нотки мигом нашли отклик в моем теле. Ощущения оказались настолько приятными, что я впала ненадолго в оцепенение. Придя в себя, предложила более разумное решение:

– Не проще ли убрать в моей ванной старую купель и поставить новую?

– Не могу сказать, – пожал он плечами и закрыл выход своей внушительной фигурой. – Я ведь еще не видел ни твоей спальни, ни ванной комнаты. Вдруг не влезет. Пригласишь на экскурсию?

Кровь прилила к лицу, дыхание участилось. На что Каллеб намекал?

Внезапно я заметила ухмылку на мужских губах, озорные огоньки в голубых глазах и все поняла. Его забавляла моя реакция на глупые шуточки, вот он и дразнил меня раз за разом.