— Так и не передумал? — спросил Каллум, собирая соус у себя в тарелке куском хлеба.

Я заметила, что Кэсси, которой явно стало скучно, снова взялась за телефон, а Джейк выбирал овощи из чаши с тажином.

— Не-а.

Я вспомнила, как в университете Билл говорил о демографической теории Мальтуса и о глобальном потеплении; о мире, в котором должны родиться наши дети. Конечно, многие, взрослея, радикально меняют убеждения, но я уже тогда знала, что Билл верен своему слову. Это была одна из причин, почему все сложилось именно так, а не иначе.

— Что ты будешь делать теперь? — спросила Карен. — Останешься в Швеции? Кстати, можно мне сигарету?

Пока я отсутствовала, она переоделась в черное платье с глубоким вырезом и теперь, наклоняясь, демонстрировала пышную грудь, для женщины сорока трех лет весьма впечатляющую. Конечно, она ведь не кормила Джейка.

Билл пожал плечами и передал ей зажженную самокрутку. Я отвернулась. Мне не нравилось, что они курят при детях. Я не сомневалась, что Билл только и ждет, когда те уйдут спать, чтобы достать травку, которую наверняка прихватил с собой.

— Не знаю… Думаю зависнуть здесь на какое-то время. Съезжу на север, навещу родителей, покатаюсь.

— Я бы тоже хотел путешествовать, кивнул Майк. — ^: Но это непросто: банк держит меня на привязи. Постоянно жалею, что мало времени уделяю детям и, конечно, Эли.

Он снял высмеянный Каллумом джемпер, оставшись в шортах и рубашке. Мой муж собрался принять душ в самый неподходящий момент, как раз когда все приехали, но я зашипела на него. И еще он перепутал комнаты для Билла и Карен. Я напомнила себе, что это не имеет особенного значения и что полный дом гостей не очень-то вдохновлял его с самого начала. Он шел у меня на поводу.

Ни И не говори, — отозвался Каллум, погладив живот Джоди. — Вот я хотел взять отпуск по уходу за ребенком, когда тот появится. И меня немедленно спросили, не оставил ли я свои яйца в сумочке у жены.

Я неодобрительно покачала головой после этой реплики. К счастью, Бенджи, погруженный в айпад, ничего не слышал. Надо поскорее отправить его спать. Когда мужчины собираются вместе, они деградируют, начинаются всякие похабные шуточки, как у пацанов.

— Это ужасно! — воскликнула я. — К тому же отказ незаконен.

— Да, они не очень-то разделяют эти идеи осознанного отцовства. Похоже, Джоди придется самой справляться, — покивала Карен. — И как, ты бросишь работу? — спросила она Джоди.

Джоди работала адвокатом в сфере уголовного права с очень богатыми и нечистыми на руку клиентами. Эта деятельность стала такой же ее частью, как дизайнерские сумки и регулярный маникюр.

— На некоторое время, — ответила наша беременная подруга. — Это разумно. Нам не нужно, чтобы ребенка растили няни. Слишком долго мы трудились для его появления на свет.

— Но… — Карен умолкла и быстро взглянула на меня, что означало: мы обсудим это позже, вдвоем.

— Чертовски несправедливо! — воскликнул Каллум. — Будто мужчины всего лишь автоматы для подачи спермы.

Я заметила, как при последнем слове Бенджи навострил уши.

— Только не говори мне, что ты вступил в ряды «Отцов за справедливость»[6]! — закатила глаза Карен.

— По-моему, отпуск по уходу за ребенком — серьезный вопрос, — заметила я. — Недавно я писала об этом…

— Милая, прошу тебя! Для феминизма сейчас слишком жарко, — перебил меня Майк.

— Ай-яй-яй, — покачала головой Карен.

— Эли, расскажи о начале своей карьеры, — попыталась сгладить острые углы Джоди. — Все завертелось с того интервью на телевидении?

— Ну, вообще-то, оно не было началом, — уточнила я, поскольку целых пять лет до рождения Кэсси проработала журналистом. — Я просто решила — пора уже снова что-то делать, дети ведь выросли. Была вакансия в попечительском совете приюта для женщин, и я к ним присоединилась. Потом появилась возможность поучаствовать в дебатах о домашнем насилии на Четвертом канале, ну. «наешь, с этим ужасным комиком, и поскольку, кроме меня, никто не мог приехать, я согласилась.

— И она отказалась красить губы для эфира, как я ее ни умоляла, — вставила Кэсси, и все засмеялись.

— Но откуда ты обо всем этом знаешь, Эли? Майк тебя преследует? — пошутил Каллум.

Я вспомнила, что, выпив, он всегда становился немного похож на медведя и начинал неуклюже хлопать всех по плечам тяжелой ладонью.

— Если будет себя плохо вести, скажи мне, и я надеру ему задницу!

Я видела, что Карен смотрит на меня, но обсуждать свои познания насчет домашнего насилия мне совершенно не хотелось, особенно при детях. Поэтому я лишь улыбнулась.

— А теперь я пишу очерки, провожу опросы, много всего, связанного с феминизмом, — подытожила я и услышала вздох Кэсси.

Ее почему-то очень раздражало и смущало то, чем я занимаюсь.

Ты поосторожнее с ней, Майки, а то вдруг она сделает с тобой то же, что Лоретта Боббит[7]. Шучу, шучу, — добавил Каллум, поймав осуждающий взгляд Джоди. — Ты многого добилась. Надо тебя привести к нам в офис, чтобы провела беседу. Мы тонем в делах о сексуальных домогательствах. Это действительно ужасно.

И в каком проценте этих дел виноват ты? — сострила я, дабы показать, что сама не из тех феминисток, которые начисто лишены чувства юмора, и заслужила одобрительный смех Майка, а также, что более ценно, — Билла.

Я совсем успокоилась: мы отлично проводим время. Все в порядке.

— Ребята, а вы вообще осознаете, что скоро двадцать пять лет, как мы познакомились? Это же кошмар! Четверть века! — воскликнула я.

— Ой, я и забыла! — Джоди тронула Калума за руку: — Покажи им фотографии. Я их нашла, когда обустраивала детскую. Там целая куча.

— Да-да. — Каллум вытащил айпад, который до этого положил под кресло. — Смотрите!

И мы увидели свои лица двадцатипятилетней давности, в тот вечер, когда собрались в баре нашего колледжа в Оксфорде. Майк и Каллум уже подружились, — у мальчиков это просто, вне зависимости от того, четыре им года или сорок. Оба окончили хорошие частные школы, и поселили их по соседству, поскольку фамилии обоих начинаются на «М» — Моррис и Макинтош. На фото они в кроссовках «Найк» и черных джинсах. Каллум — в белой рубашке поло, а Майк — в футболке с «Роллинг Стоунз», должно быть, чтобы выглядеть более крутым. У Каллума на щеках — загар после лета, проведенного в Греции.

— Волос у тебя было побольше, Каллум, — заметила Карен слегка язвительно и передала планшет мне, снова взяв непотушенную сигарету, лежавшую на краю дорогого садового стола.

Интересно, давно ли она снова начала курить?

На фото мы с ней стояли, обнимая друг друга, с пьяными улыбками на юных, неумело накрашенных лицах. Познакомились мы как раз в тот день в очереди в магазине. Я радовалась, что мама с папой уехали пораньше, чтобы успеть до пробок. Теперь я смогу сама разложить свои вещи. 1993-й. Целая жизнь пролетела с тех пор…

— А это кто? — спросил Майк, глянув через плечо на экран и ткнув в него.

— Пальцы, — проворчал Каллум. — Ой…

В наступившей тишине мы все догадались, про кого спросил Майк. На заднем плане кому-то улыбалась Марта Рэсби, ее светлые волосы ниспадали на плечи. Марта… Это имя — точно камень во рту. Столько лет прошло, а я до сих пор не могла произнести его без содрогания.

— Такая красивая, — вздохнула Джоди. — Как жаль…

Больше никто не вымолвил ни слова.

— Пора в постель, Бенджи, — велела я, заметив, что сын клюет носом.

В саду уже стемнело, и Майк зажег свечи с цитронеллой, взяв зажигалку у Каллума. Мы оказались в круге света, к которому подступали тени и шелест листьев. Точно так же, как однажды ночью много лет назад.

— Ма-а-ам… — Бенджи встал, протестуя только для вида.

— Я его уложу и приготовлю кофе, — проговорила я, неохотно вставая. Выпитое вино тянуло вниз, будто грузики для дайвинга.