– Нет, – мотаю я головой, разглядывая затертый узор на ковре, – мне не у кого переночевать.

С чувством жгучего стыда так и не решаюсь поднять глаза на Люси. Хоть для Клиффорда мы придумали легенду с поступлением в медицинский колледж, но объяснить, почему я так рано еду к подруге будет сложнее, чем ускользнуть незамеченной. Я могла уйти с ночевкой и избавить тётю от решения этой проблемы. Но не смогла подружиться даже с теми, кто пригласил меня поступать вместе. Проводя каждый день на стадионе в их кругу, я так и не смогла наладить дружеские связи с ними. Я подвела Люси – создала и здесь проблему.

– Может быть нам с Лив лечь спать сегодня в гостиной, как в прошлый раз? – Вдруг нарушает повисшую паузу Ник. – А Клиффорд будет в комнате, и ты сможешь уйти незамеченной.

– Как я не подумала! – всплеснув руками, приободрено говорит Люси. – И никого не нужно беспокоить.

Ник сияет улыбкой, и я с благодарностью улыбаюсь ему в ответ. Остается надеяться, что я не разбужу Клиффа, когда буду уходить так рано.

Из спальни испуганно выглядывает Шон. Каждый раз, когда Клифф начинает кричать, мальчики сильно пугаются. После погрома устроенного в гостиной близнецы молчали почти два дня, не разговаривая даже с Люси. Вместо привычных слёз, мальчики замыкались в себе и избегали всех, прячась в своей комнате. Вскоре показывается и Тревис, но так и не решается выйти. Столкнувшись с этим впервые, я переживала за них и пыталась их как-то успокоить, но это вызывало противоположную реакцию – мальчики уходили в себя ещё больше. Лучшим вариантом было оставить их в покое и всем своим видом показывать, что всё страшное уже позади.

– Лив, ты, наверное, очень проголодалась? – обеспокоенно спрашивает Люси, одновременно накладывая из кастрюли в тарелку тушеные овощи.

Я, не ожидая повторного приглашения, сажусь за стол, предвкушая горячий обед.

– Никаких консерв, – ставя тарелку передо мной, с улыбкой говорит Люси.

Я улыбаюсь ей в ответ и сразу же принимаюсь за еду – от аромата еды желудок начинает громко урчать. Люси и Ник садятся со мной вместе за стол. Тётя рассказывает новости, услышанные от соседки, которая иногда заносит продукты, купленные на чёрном рынке. Люси, не имея раньше возможности оставить с кем-то близнецов, полагалась на её помощь по старой дружбе – они работали на заводе долгие годы вместе.

Вдруг, рядом со мной садится Шон. Не сводя своего взгляда с моей тарелки он, не шевелясь, сидит, будто его здесь и нет.

– Ты тоже проголодался? – с улыбкой спрашиваю я, поздно спохватившись, что могу ещё больше его напугать.

Шон, сглотнув, кивает мне. Люси, без лишних вопросов накладывает рагу и ставит сразу две тарелки – одну Шону, вторую, видимо, для Тревиса, который пока не решился выйти из комнаты. Я решаю рассказать про экзамен, перетянув внимание на себя, чтобы Шон не чувствовал себя некомфортно под взглядами сидящих за столом. Вскоре, за столом оказывается и Тревис. Озираясь, словно напуганный зверек, он набивает рот рагу, но убедившись, что все заняты разговором, он расслабляется, и с интересом прислушивается к тому, о чём мы говорим.

Я не решаюсь рассказать о своём открытии, что наш сопровождающий – подполковник. Но всё же, решаю для себя, что спрошу Люси о нём, когда мы останемся с ней наедине. Но такой случай так и не представляется: мальчики неотступно следуют за нами, внимательно слушая, наши разговоры. Это и неудивительно – большую часть времени они проводят в стенах квартиры, боясь даже своих сверстников-соседей.

За окном сгущаются сумерки и в высотке напротив, в окнах квартир, загорается свет. Клиффорд пропускает ужин, и с каждой минутой я нервничаю всё сильнее, ожидая, что вот-вот распахнется дверь.

Мы ложимся спать с Ником в гостиной, но сон не идёт. Я размышляю о грядущем дне, и не замечаю, как погружаюсь в раздумья, и тревожное ожидание Клиффорда отступает, но сон так и не приходит. Я не сказала никому о том, что услышала в разговоре Риты и Тамиры. Если тётя услышала бы про совместный душ, то никуда меня не отпустила. Неужели нет другого выхода? Невозможно совсем не купаться. С другой стороны они правы – если тебе не хватает смелости в этом, то на учениях и выездах в патруль – тебе нечего делать. Придется проводить всё время вместе на открытом пространстве, где не будет ни душевой, ни туалета. Я начинаю ворочаться от этих мыслей.

«Сейчас я не могу отступить назад, теперь у меня только одна дорога» – говорю я сама себе. Я должна перенести это стойко, ведь если на службе состоит столько девушек, то я тоже справлюсь. Постепенно эти мысли успокаивают, и я погружаюсь в тревожный сон, где меня вновь кто-то пытается увести за руку, но уже в душевую.

Проснувшись от этого неприятного сна, я первым делом проверяю время на коммуникаторе – не проспала ли я. Убедившись, что время до будильника ещё есть, я отключаю его и как можно тише пробираюсь в ванную комнату. Стараясь не шуметь, я беру сумку с вещами, которую я приготовила с вечера и спрятала под диван, подальше от глаз Клиффорда. Проверив всё ещё раз, я решаю никого не будить и уйти пораньше.

Я на цыпочках подхожу к спящему брату, прислушиваясь к его дыханию. Так и не решившись нарушить его сон, я слегка провожу рукой по его волосам и целую в макушку.

Входная дверь издает негромкий скрип, не нарушив тишину в квартире и никого не потревожив, я тихонько прикрываю её за собой и направляюсь к лифту. Мы договорились встретиться с Эмилем через двадцать минут, но я решаю, что подожду его на улице, заодно приду в себя на свежем воздухе. После очередной ночи беспокойного сна мне необходимо было освежить голову.

Я заношу палец над кнопкой вызова лифта и резко одергиваю себя. Что если при выходе из лифта я наткнусь на кого-нибудь из соседей? Или ещё хуже – на Клиффорда? Решив воспользоваться лестницей, я начинаю спускаться почти в кромешной темноте. Лишь на площадке каждого из этажей подсвечиваются красным надписи «Выход».

«Зато не придется долго ждать Эмиля» – раздумываю я, осторожно проводя вниз рукой по периллам и нащупывая ногой ступеньки.

Спустившись, наконец-то, на первый этаж я приоткрываю дверь, чтобы оглядеться. В коридоре, как всегда работает, мигая, только одна потолочная лампа, которую так и не починили.

Убедившись, что никого на моём пути нет, я выхожу, и быстрым шагом добираюсь до выхода. Выйдя из подъезда меня, обдает прохладный ветер. Небо начинает светлеть и темнота, поглотившая до этого всё вокруг, начинает отступать, уступая место новому дню. Со стороны дороги слышатся чьи-то голоса. Срываясь то на крик, то на смех они приближались и становились всё более пугающими.

Не рискнув дождаться тех, кого пока что скрывала темнота, я решаю пойти навстречу Эмилю. Голоса, за моей спиной, становятся всё отчётливее, и я слышу голос Клиффорда. Забежав за угол дома, куда обычно сворачивал Эмиль, я опасливо наблюдаю, надеясь, что вся компания из четырех человек зайдет в подъезд и мне не придется ни с кем столкнуться.

Пошатываясь и хохоча над неприличной шуткой долговязого и худого парня, они останавливаются перед входом и долго спорят о том, куда же они пойдут дальше. Напряженно вслушиваясь в их невнятную речь, я обдумываю план побега. Если они пойдут в мою сторону – мне некуда будет бежать – дальше, лишь узкие улочки, петляющие между высотками. С каждой минутой становится всё светлее, и спрятаться будет невозможно. Внезапно, чья-то ладонь крепко сжимает моё плечо, от чего я резким движением хватаю и дергаю вперед за руку незнакомца. Обернувшись, я вижу уже затылок Эмиля, который, теряя равновесие, падает, выставив руки вперед.

Успев схватить его за левую руку, я не даю ему упасть до конца.

– Какого хрена, Ли…

Я затыкаю ему рот ладонью, показывая жестом молчать.

– Там Клифф со своими дружками, – шепчу ему и показываю пальцем в сторону подъезда.

Эмиль, теперь явно услышав громкий смех, доносящийся из-за угла дома, кивает и опускает мою ладонь:

– Давно они там? – шепотом спрашивает он.