– Тишина! – рявкнул один из сержантов, стоящих рядом с трибуной. – Перед вами подполковник Сайк Холл и подполковник Деймонд Купер.
Я не верю своим ушам: нас сопровождал сам подполковник? С каких пор такая работа как сопровождать сирот предназначается для офицеров такого ранга? Эмиль толкает меня в плечо, чтобы я встала. Аудитория, словно, по мановению палочки невидимого дирижера, встала, и все синхронно приложили свои правые руки к левому плечу, знаком анталионского приветствия.
Подполковник Купер, всё так же, не сводя с меня глаз, незаметно кивает и опускает руку. Вслед за ним, синхронно и быстро опускают руки сержанты, вытянувшись в струнку.
– Мы рады вас приветствовать в стенах нашей академии. – Начинает речь подполковник Холл.
Его усталый голос разносится эхом по огромной аудитории:
– Сегодня, важный и знаменательный день для нашего государства – Анталион. – Он делает торжественную паузу перед названием нашего государства.
– Сегодня ряды его армии пополнятся патриотами, которые готовы служить и защищать суверенность наших территорий. Готовых отразить любой натиск и агрессию наших врагов, не только со стороны, но и внутри нашего государства. Тех вредителей, что пытаются заставить других людей усомниться в величии нашего славного государства. Анталион – всегда! – он вновь вскидывает руку к своему плечу.
Все в аудитории вновь, словно роботы, повторяют этот же жест, и после, слово берёт уже подполковник Купер:
– Рад поприветствовать вас всех. Сегодня решится, кто дальше будет принят на службу, а кто покинет эти стены. Попрошу вас со всей серьезностью отнестись к экзамену, на который у вас будет всего два часа.
Подполковник, властно оглядывая аудиторию, выдержал небольшую паузу, акцентировав внимание зала на своих последних словах.
– Справа от вас кнопка включения экрана. После прохождения теста, система уведомит вас о том, сдан ли экзамен, независимо от того, успели вы всё заполнить или нет. – На этих словах, улыбнувшись, подполковник занимает свое место рядом с подполковником Холлом.
Поискав глазами, где бы могла быть эта кнопка, я с удивлением обнаруживаю, что гладкая поверхность парт – это современные голографические панели, про которые я только слышала. Нигде в городе нет подобных устройств, кроме, разумеется, самой академии, государственного банка и Капитолия – здания, где находится городской совет управления. Пытаясь понять, как с ней справиться, я незаметно оглядываюсь и вижу, что почти у всей аудитории та же проблема. Кто-то даже заглядывает под парту, в поисках загадочной кнопки. Вдруг, экран ярко вспыхивает под моей правой рукой, и я вижу эмблему военной академии – белоснежный обелиск Анталиона. Я с удивлением рассматриваю парту, которая полностью представляет собой яркий экран, на котором уже появился первый лист экзаменационного теста. Рядом сидящий Эмиль, улыбнувшись, подмигивает мне и, уткнувшись в экран, приступает к тесту.
Показав незаметно всем остальным, куда нужно нажать, мы все вместе приступаем к экзамену, пока часть аудитории всё так же безуспешно пытается совладать со своими партами.
Каждый вопрос теста, это проверка знаний об истории основания Анталиона. Где сначала была расположена столица, последовательность присоединения округов к новой столице и присвоенные им номера. Законы, даты бесконечных внешних конфликтов и нападений на страну. Я испуганно смотрю на таймер в самом верху экрана, который неумолимо отсчитывает время до окончания экзамена, а всплывающие вопросы не хотят заканчиваться. Отвечая на очередной вопрос, смотрю на время – у меня есть всего чуть больше десяти минут. Я выбираю нужный вариант, как вдруг экран с тестом пропадает и вновь появляется обелиск.
«Это конец», – лихорадочно проносится у меня в голове. Видимо, я что-то нажала, и теперь, весь тест пропал. Я в панике осматриваю экран, пытаясь увидеть что-то кроме заставки, но и она внезапно исчезает и её сменяет результат моего теста в девяносто один балл.
«Как же мало», – разочарованно думаю я, не сводя глаз с результата. За этими размышлениями тест завершается, и подполковник Холл сразу же объявляет тех, чей балл ниже семидесяти:
– Прошу вас покинуть аудиторию.
Семнадцать неудавшихся курсантов с разочарованными лицами последовали за девушкой-сержантом.
– Так же попрошу встать и покинуть аудиторию…
Подполковник Холл вновь склоняется над своим экраном, чтобы зачитать список имен. Список кажется огромным, и я внимательно слушаю, что же будет дальше.
– В нашей академии пресекается на корню эксплуатация чужого труда в любом его проявлении. Попытка выдать чужие знания за свои – крайне недостойна. Для солдат армии Анталиона – честь превыше всего! Попрошу вас проследовать за сержантом Кадвелл.
«Значит, экран ещё и отслеживает движения глаз» – я с любопытством рассматриваю гладкую поверхность парты в поисках камеры, но, сколько бы я её не искала, ничего похожего на камеру я не увидела. Голос подполковника Купера отвлекает меня от этого задания:
– Попрошу всех оставшихся встать и проследовать за мной. Следующий этап – сдача нормативов.
Я, с дрожью в коленях, плетусь в толпе за подполковником.
«Лучше бы экзамен на нормативы принимал подполковник Холл» – размышляю я, разглядывая безупречную осанку подполковника Деймонда Купера. Мой страх перед этим человеком так и не пропал. При одном только воспоминании о нём живот скручивал спазм, а ноги делались ватными.
«Что я здесь забыла, если так боюсь только одного человека?» – нервно размышляю я.
Ругая себя за трусость, пытаюсь отвлечься на что-то другое, но не успеваю и глазом моргнуть, как мы оказываемся на стадионе. Рита уже самодовольно улыбается и разминает шею, Эмиль щурится от солнца и не обращает ни на кого внимания, Рик же восторженно рассматривает огромный стадион.
– Вот это да, – с придыханием произносит Рик, – не идёт ни в какое сравнение с тем, что осталось от нашего школьного стадиона.
С Риком тяжело не согласиться. Идеальный газон, разметки, новые снаряды и идеальные трибуны – полная противоположность того, где мы занимались.
– В центральной школе стадиона нет вообще. Вместо него построили торговый центр для военных. – Говорю я, в ответ на восхищённые слова Рика.
Эмиль с отвращением морщится при этих словах.
В последние шесть лет стали появляться магазины с продовольственными и не продовольственными товарами только для военных. Все кто состоял на службе и был в отпуске или увольнении могли прийти в такой магазин и купить там то, что обычным людям было не достать. Теперь в городе есть целый торговый центр «только для военных».
Тем временем, девушка-сержант с короткой стрижкой, называет имена кому нужно выстроиться на стартовой линии.
Первым нормативом будет дистанция на время. Первые девять человек выстраиваются на стартовой линии в ожидании сигнала.
– А как же узнают время? – я тихо спрашиваю Рика.
– Здесь везде датчики, – отвечает вместо него Эмиль, – и результат каждого отображается у подполковника.
Взглянув в сторону подполковника Купера, я вижу в его руках тонкий прозрачный планшет. Так вот для чего сканируют коммуникаторы на входе – теперь мы часть системы, как и все, кто здесь служит.
Когда все девятеро пересекли финишную черту, подполковник Купер лишь покачал головой, сморщившись, будто увидел что-то крайне отвратительное. Я начинаю сомневаться в своих силах, если этот результат вызвал в нём такие эмоции.
Результата, к моему разочарованному любопытству, нам не озвучили. Подполковник, с отстраненным лицом, делал пометки в своем планшете, не поднимая глаз. Тамира и Рита, уже пробежавшие дистанцию, стояли со всеми остальными в стороне, тяжело дыша и что-то эмоционально обсуждая. Эмиль, в отличие от Рика, остался стоять в стороне, будто не знаком с ними.
Когда, стоящий рядом с подполковником сержант, произнес мое имя, сердце застучало так яростно, что заглушило на миг все звуки вокруг. Вставая на стартовую линия, я оказываюсь ещё ближе к подполковнику, от чего к моему бешено колотящему сердцу, добавляется дрожь в коленях. Пытаясь успокоить себя, я стараюсь дышать ровнее и сосредоточиться лишь на финишной линии. Когда звучит звуковой сигнал, я срываюсь с места, будто я уже позади всех. Дыхание не успевает сбиться, как я уже достигаю финиша, оставив всех позади. На вступительном экзамене нормативы не такие суровые, как последующие экзамены за ним, и та прямая, что мы пробежали, всего лишь пустяк.
