Он подошел к застывшей женщине вплотную. Провел кончиками пальцев по мраморной щеке. Сколько яда и злости в дымчатых глазах. Как будто это он отрывал ее от ее страны и ее возлюбленного, а не старый князь альгарилов.

Иногда ради мира приходится чем-то жертвовать. Но Раяда предпочитала жертвовать чужими жизнями, а не своей судьбой.

Когда-то он, еще мальчишка, пытался ее полюбить. Потом возненавидел. А теперь лишь презирал.

— Тебе не удастся настроить моих сыновей против меня. Они знают правду. Знают своих матерей. И будут молчать. Под клятвой. Как и ты, — жестко усмехнулся ей в глаза, — но тебе недолго осталось меня терпеть, не переживай… и уж точно я не стану досаждать твоим ночным игрищам. До тех пор, пока твои игры не зайдут слишком далеко…

Его рука жестко прихватила прядь до белоснежных волос. Дернула.

— Я ведь говорил, что мое терпение имеет пределы.

Она нагло улыбнулась. Изогнулись всем телом, проникая к нему, ластясь как кошка.

— Моему уважению к вам нет предела, мой возлюбленный император.

Шепот. Возбуждение? Нет. Отвращение.

— Именно поэтому твои слуги пытаются уже третий раз напоить меня ядом. А этот мальчишка Каири, твой бастард, посмел протянуть руку к избраннице моего наследника? — ничего, кроме холода в его голосе.

— У вас нет доказательств, мой император, — ничего, кроме яда, в ее речах.

Безнаказанная стерва. Но он слишком много лет терпел, молчал и готовился.

Наверное, именно для того, чтобы сейчас рассмеяться в это холеное прекрасное лицо.

— Есть, моя прекрасная госпожа. И ваших измен, и неспособности родить мне ребенка, и вашего участия в заговоре против меня достаточно, чтобы я вынес приговор.

Мужчина и в домашнем одеянии смешным не выглядел. На тонких губах императора расцвела злая улыбка.

— Вы говорите чушь! — отбросила копну волос.

Безупречная грудь. Тонкая талия. Бедра — мягкие, манящие. Ее сложно не желать. Если не знаешь, сколько грязи за этой оболочкой.

— Дорогая, ваши прелести меня и в лучшие времена не интересовали. Есть и куда более приятные варианты. Собственно, я лишь хотел сказать, что завтра этот фарс с Отбором Зимы завершится. А вы отправитесь отбывать наказание на родину своего отца. Он очень ждет вас. И очень, — злая улыбка, — огорчен.

Страх. Впервые он смог разглядеть его на нежном личике. Вместо торжества — усталость.

Сколько лет он шел к этой цели. Избавиться от постылого брака. Жениться вновь? Увольте. У императора было достаточно тех, кто с радостью готов согреть постель. Сердце же его давно принадлежало лишь стране и детям.

— Вы глупы, если думаете, что после этого вашего наследника хоть кто-то признает. Безродного бастарда, — выплюнула, сверкнув глазами.

— Ваш отец уже признал. К слову, ваш любовник казнен им. Не стоило пытаться покушаться на правителя собственной страны.

Он с мстительной улыбкой наблюдал за тем, как искажается от горя и ярости совершенное лицо. Как на пальцах сверкают алмазные когти. Как она кидается на него — яростно, в один миг отбросив притворство и любые рамки.

И отлетает прочь, сползая бессильно по стене.

— Факт нападения на императора зафиксирован, — Анарис презрительно кривится.

Двое «теней» неслышно выходят из-под полога.

Один из них вежливо накидывает на женщину покрывало и оба старательно не смотрят на ее тело. Все же императорская кровь.

Она шатается, смотря бездумно перед собой и, кажется, уже не воспринимая происходящее.

А он… чувствует лишь облегчение.

И лишь бросает:

— Сопроводите императрицу в ее покои. Она слишком расстроена дурными известиями и не в себе. Пусть отдыхает.

Осталось недолго. Все имена известны. Большинство взято под стражу. А последний, кто скрывается в Академии… он непременно явится на этом испытании. Не сможет не явиться. Иначе он потеряет последний шанс вернуться. А если это тот, о ком они думали, не вернуться для него — значит развоплотиться окончательно.

Император даже не вздрагивает, когда на плечо бесцеремонно опускается ладонь.

— Вовремя вы решили ее отослать. Я ведь очень зол, знаете ли, мой император. Эта дрянь чуть не уничтожила мой род.

Мирай Элигар смотрит без улыбки ядовитыми зелеными глазами и, кажется, смеется.

И Аргонар посмеялся бы вместе с ним. Если бы Проклинающий не был его новой головной болью. Какое счастье, что Даркарен настолько удачлив, что умудрился влюбить его наследницу в себя. Правда, взаимно.

Хорошая шутка, бездна.

Над Аллийской Темной Империей занимался нежно-алый рассвет.

Глава 13. О том, как раскрыть душу.

Наверное, нет ничего приятнее, чем просыпаться вот так, когда на тебе кто-то нагло прыгает, перебирает лапками, мурчит и пытается всячески затоптать. Дарнари сонно улыбнулась. Нет, кто-то мохнатый все-таки обнаглел…

— Подъе-ум! Труба зовет! Задание не ждет! Уже приду-умала, что де-улать-то будешь?

Вот же неугомонный! Что будет, что будет… Ну уж точно не биться головой об стену от отчаянья. Задание в конверте звучало немного странно.

“Раскройте избраннику свою душу. Он уже знает многое о вас, но покажите ему то, что скрывали от других, чтобы он увидел вас с иной стороны. Понял и признал вас”.

И как это понимать? Что именно она должна будет сделать?

Волнение подбросило на кровати, заставляя собираться как можно быстрее. И так продумала вчера полночи. Перебирала варианты. Пыталась понять, чего хотят эти устроители. Право слово, ну неужели если кто-то из невест ошибется — их избранники от них откажутся? Ведь и так понятно, что к этому испытанию основная часть пар уже сформировалась. Как ни редко она пересекалась помимо испытаний с другими невестами — и то это заметила.

“Открой сердце” — говорили древние.

“Познай себя”.

Как она может что-то показать Даркарену, если сама себя до конца не знает? Если порой боится того, сколько всего скрытого теперь проглядывает наружу?

— Дари!

— Дай-ии!

Это мелкие непоседы.

Переговорное зеркало — довольно дорогой артефакт. Если ваш избранник — не принц и не аристократ, разумеется. Увидела на той стороне стекла две улыбающиеся мордахи — и расслабилась. Пусть и ненадолго.

Улыбаются. Смеются. Рассказывают, как леди няня водила их на экскурсию в огромный почти дикий парк, охраняемый императорским домом. Что там, в зелени выведенных магами джунглей, водятся диковинные животные, которых нет в других местах. Что Кайли научилась зажигать на ладошке маленький язычок темного огня, а Дарин выучил несложную цепочку рун. Они почти настоящие маги!

— Удачи, мама, — вдруг серьезно говорит Дарин, когда они прощаются, — я видел. Ты его любишь. И он тебя. Просто мальчикам не положено показывать. Вы будете счастливыми, — говорит ее маленький брат, а она…

Ревет. Бессовестно. Иногда можно — даже когда очень счастлива. Вот так, пусть немного украдкой. Дари быстро вытерла глаза рукавом.

— Умны-ый како-уй мальчик, — фырчит несносная черно-пятнистая зараза.

В небольшом отделении для писем, куда они переносятся магически, мерцает небольшая записка от Айриши.

“Почти поправилась. Душой с тобой, подруга! Семья отказалась. Любезный принц предложил стать придворным зельеваром. Подумываю согласиться. Не вешай нос и не вздумай бояться! Никто твое счастье ледяное не отнимет!”.

Вот теперь — улыбнулась во весь рот. Темная ведьма — всегда ведьма. А семья, которая от тебя отказывается, когда ты не хочешь замуж за сумасшедшего маньяка — мягко говоря, плохая семья. Лучше и без такой обойтись. С этими мыслями она все-таки вызвала служанок. Привыкла, что расторопные девушки помогали собираться, подбирали наряды, убирали волосы.

А ведь раньше… тс-с-с. Что было, то было. А наследнице Темного Рода и… — поверить в эту мысль — избраннице принца — можно позволить себе слуг. Вернее, это даже прямая обязанность наследницы.

Красивое, нежное, серебристо-синее платье в пол с открытыми плечами и легким полупрозрачным шлейфом сзади. Когда она идет, юбка переливается, льнет к ногам, обрисовывая фигуру так, что вроде бы все и прилично — а стража едва не оборачивается вслед.