— Да, почему бы и нет?

— Я не знаю. Ты такой большой, крутой, татуированный король горилл.

— Я также вырос с сестрой, которой нравилось девчачье дерьмо. Ей было трудно заводить друзей из-за сложностей со слухом, поэтому я был ее лучшим другом. Я делал всё, что она хотела. Что бы её ни порадовало. У меня был опыт с покраской ногтей.

— Думаю, что это самая милая и сексуальная история, которую я когда-либо слышала.

— Серьезно? — спросил он, осторожно ступая по обломкам.

— Ага. Почему Вир написал Хавок на табличке? Это может навлечь на тебя неприятности, если копы придут сюда. Все знают, что ты Хавок.

— Угу, потому что эта лесопилка моя. С технической стороны вопроса.

— Что? — спросила она снова слишком громко.

— Вир купил это место много лет назад. Он всё больше и больше терял контроль, и он надеялся, что если он выберет несколько гор, его дракон увидит в них своё сокровище и успокоится. Когда он купил это место, частично он начал претендовать на эту территорию из-за этой лесопилки прямо на краю его участка. А я вырос в стране пиломатериалов.

— Ты был лесорубом?

Торрен усмехнулся.

— Ага. В холодные месяцы, когда я был подростком, я был там вместе с бригадами лесорубов, изучал свою профессию. Ручной труд помогал моему зверю. Я хорошо там выкладывался. Но когда наступал сезон пожаров, лесозаготовки прекращались. Слишком опасно держать машины там, когда так сухо и жарко. Одна искра от оборудования могла опустошить территорию пожаром. У моего отца была лесопилка в Саратоге, и я работал там, когда не занимался лесозаготовками. Вир хотел дать мне будущее. Он не осознавал, как сильно я пострадал из-за того, что стал новым Конгом, и думал, что у меня будет больше времени, поэтому он купил это место для меня, чтобы я навел порядок и начал свой собственный бизнес. Делать то, в чём разбираюсь. Что сделает меня счастливым.

— Лесозаготовки сделают тебя счастливым?

— Стой, Кендис. Это место не моё будущее. Моё будущее — огонь и пепел. Лучше тебе принять это сейчас. Я предан тебе до конца, но этот конец придёт очень скоро.

— Это ты стой! Не говори так. — Она слезла с его спины и вздрогнула, когда наступила на щебень и потеряла равновесие. Придя в себя, она толкнула его в спину. Этот гигант даже не пошевелился. Она могла бы также дунуть на него, вот и весь эффект, от её толчка. — Нельзя претендовать на девушку и говорить: «Извини, у тебя осталось три с половиной дня со мной, хорошенько насладись ими». К черту! Старайся лучше. Ради Вира и Нокса, и Невады. Постарайся выжить для своей сестры и ваших родителей. Попробуй хотя бы ради команды. И да, это эгоистично, но постарайся ради меня. Я не хочу, чтобы ты ушёл. Я заставлю тебя остаться.

— Ты не сможешь спасти меня, Кендис.

— Я не предлагала тебя спасти. Ты можешь спасти себя сам, как и я могу спасти себя. Но я никуда не ухожу, поэтому, если ты хочешь сдаться и попасть в ад, ты потащишь меня за собой.

— Нет, не буду. Не смогу.

— У тебя не будет выбора, потому что я буду прижиматься к твоим ребрам, впиваясь в них своими когтями. К тому же, если ты умрёшь, мне будет больно. Я не имею в виду, что мне просто будет грустно. Мы пара, и если ты падёшь, я паду с тобой. Ты мой, — сказала она, тыча средним пальцем ему в грудь. Ауч. — Хавок принадлежит мне. И останется здесь.

— Для чего?

— Для создания клана вместе со мной.

Лицо Торрена полностью застыло.

— Ч-что?

— Это то, что тебе нужно, разве нет? Собственный клан? — Кендис раскинула руки. — Клан из двух человек. Когда-нибудь ты сделаешь нас больше.

— В смысле?

— Когда-нибудь ты сделаешь мне маленького малыша. Через несколько лет, когда мы будем готовы. Когда ты будешь в большем равновесии, чем сейчас. Когда ты захочешь увидеть маленького ребенка у меня на руках, ты пополнишь наш клан. И Вир, и Нокс с Невадой станут его частью.

— Кланы работают не так. Должны быть только гориллы.

— Мне все равно. Ты другой, Торрен. Я другая. Твоя команда? Сыны зверей? Они разные. Это не будет выглядеть так, как если бы ты сидел на троне горилл. Это будет гораздо лучше для таких, как мы.

— Ты… — Торрен нахмурился. — Ты хочешь от меня ребенка?

— Да. Когда-нибудь, когда ты будешь готов, я хочу, чтобы мы сделали его. Мне всё равно, тигром она будет или гориллой. Мы будем держать тебя в равновесии. Я не собираюсь вечно быть танцовщицей, Торрен. Ты вошёл в плохую главу моей жизни. А ты не будешь бойцом в боях без правил вечно. Я пришла в твою плохую главу жизни. Когда-нибудь всё изменится для нас с тобой, но ты должен бороться, пока мы не доберёмся до этого. И я буду сражаться с тобой, потому что когда-нибудь я захочу жизнь, которую ты мог бы мне дать. Я хочу увидеть, как ты держишь нашу маленькую девочку.

— Ты продолжаешь говорить, детка.

— Это просто то, что я представляю, когда мне становится одиноко. А до тебя мне было очень одиноко. Я мечтала о маленькой девочке, чтобы заботиться о ней и дать ей гораздо лучшую жизнь, чем та, что у меня есть. Я хочу быть рядом с ней, как мой отец был рядом со мной. Я не могла представить себе её отца, потому что я ещё не нашла тебя. — Она прижала палец к шрамам от укуса на шее. — Вместе с этой меткой, ты дал мне больше обещаний, чем ты мог бы себе представить.

Взгляд Торрена с широко раскрытыми глазами скользнул к её шее, затем к его руке, которую он протянул. Его кожа покрылась гусиной кожей. На улице было холодно, а он был в футболке, но это не сравниться с тем огнём внутри, что его испепелил до основания. Ему не было холодно. Его просто выбили из равновесия её слова.

Она топнула ногой по снегу.

— Тебе больше нельзя сдаваться. Теперь ты пара для меня, и когда-нибудь ты станешь отцом. Я помогу добраться на этот путь, но ты должен бороться вместе со мной. Нет больше выхода. В этом плане не будет бросающих всё на полпути. Ты нужен слишком многим людям.

— Я… — голос Торрена надломился. Он опустил взгляд на снег и сжал пальцы рук на бедрах, прежде чем громко сглотнул и попытался снова. — Я хочу девочку. Когда-нибудь. Тигр с тонкими полосками. Оранжевую. Хорошенькую девочку, как её мама.

Она фыркнула полусмехом-полувсхлипом. Он сказал «да» семье. Её лицо исказилось, и тёплая слеза скатилась по её подбородку. Это было то, к чему она стремилась всю свою жизнь. Грубо, она потребовала:

— Тогда сражайся. Мне нравится Хавок таким, какой он есть. Он разрушительная боеголовка. Это нормально. Тебе решать, когда выпустить её или остаться в здравом уме. Ради меня. Ради Вира. Ради твоей семьи в горах Деймона, ради Нокса с Невадой, даже ради этого глупого похотливого лебедя, а когда-нибудь ради маленького тигренка с крошечными полосками, который посмотрит на тебя так, будто ты достал с неба луну. — Она пожала плечами. — Так достань её, Торрен.

— Господи, женщина, — пробормотал он, проводя руками по волосам и сцепляя руки за головой. — Кто настоящая боеголовка? Ты только что изменила путь всей моей жизни?

— Привыкай, чудовище. Ты выбрал девушку, не ту, которая будет сидеть в стороне, смотря на то, как ты сдаёшься.

— Это точно. Вместо этого я выбрал выдумщица каверзных планов, как меня заставить вкалывать.

— Я требовательна, — нахально сказала она.

— Ч-ш-ш, ты не обязана мне всё это объяснять. Я знаю. Я держу в руках чертов сумку с блестками, таскаю тебя по обломкам, пометил тебя и уже говорю о наших будущих детях.

— Мне не жаль.

— Отлично. Блин. — Торрен протянул к ней руки. — Я внезапно проголодался настолько, что могу съесть шесть стейков. Ты меня вымотала.

Она хихикнула, растворившись в безопасности его рук. Мужчина был тёплым, как костер, и она прижалась к его груди.

— Ты ешь мясо, когда испытываешь стресс. Прекрасный человек.

Торрен фыркнул.

— Мне нравится, что я могу физически реагировать на любое внешнее воздействие, и даже если это странно, ты скоро смиришься с этим.

— Ты не странный для меня. Я поняла тебя. Я тоже могу пойти съесть стейк. — Она откинула голову назад и улыбнулась ему. — Перекидывание всегда вызывает аппетит.