— Свободен.

Арина.

— Привет, подруга, я могу тебя поздравить?

Услышав голос Светки, оторвалась от экрана. Окидывая взглядом загорелую блондинку, стоящую в дверях приемной, улыбнулась.

Опять в солярии была, неужели йог позволил такое кощунство над кожей? Солярий все же вредная процедура.

Подруга подошла с коварной улыбкой на лице.

Злится. Я не сообщила такую важную новость, как мой перевод к главному боссу.

— Как тебе Громов?

— В полном здравии, Светик, не кашляет, — ушла от ответа, улыбаясь.

— Арсеньева, сообщаю тебе важную новость, я на тебя обижена. Мне Змейкина нашипела, что тебя перевели наверх. А ты бесстыжая не поделилась такой сногсшибательной новостью.

— На обиженных воду возят, Светуль, — улыбаясь, изрекла я. — Не надо было отгулы брать.

— Какая ты бяка-бука Арсеньева, могла бы и позвонить, — подруга театрально вздохнула. — Но я тебя все равно люблю, вредина. Весь холдинг гудит, говорят, ты теперь обедаешь только с Громовым. У вас что роман? Да, Аришкин? Крыски уже ставки делают, сколько ты продержишься.

— Да нет у нас никакого романа, — вспылила я негодуя. — Ты же знаешь, лямуры на работе у него под запретом. Громову своих кукол Барби хватает, зачем ему рядовая секретарша.

— А мне кажется с секретаршей прямо грех не замутить. Начальству по статусу полагается, — Светик уселась своей шикарной задницей на угол моего стола, продолжая выдавать свои гениальные мысли. — Недаром Горлина додумалась до приворота. Это же какие мозги надо иметь или так отчаяться. Бабы ей до сих пор косточки перемывают. Так будешь меня обиженную задабривать? — резко меняя направление разговора, подруга похлопала наращенными ресницами.

— Хочешь, на обед с тобой поеду? Куплю твои любимые слойки с лимонным мармеладом.

— Ой лиса, знаешь чем умаслить. Согласна я на три слойки, нет, на четыре. Уж больно твоя вина велика.

— Только придется ехать на твоей «девочке». Моя машинка сегодня не завелась. Брат прибегал за ключами, если сам не сделает, отгонит в сервис.

— Хорошо, тогда нас Лелик отвезет. Он тоже будет с нами обедать, — подруга засветилась бенгальским огнем.

— Кто такой Лелик, Светунь?

— А, ты же не знаешь! Лелик — инструктор айкидо.

— А как же твой йог? И где ты подцепила этого айкидошника?

— Ты совсем не участвуешь в жизни своей подруги, — сделала она выговор. А потом все же смиловалась, лучезарно улыбнувшись, стала вещать.

— Йог оказался занудой, даже салатик не давал посолить, садист. Хоть один был плюс, я похудела на целых три кило.

Я громко засмеялась, прикрывая рот ладошкой, покосившись на дверь начальства. Подруга проследила за моим взглядом и перешла на шепот.

— Так это еще не все, Ариш. Йог оказался женат, представляешь? Пусть его карма за измены покарает. Так вот, после этого аморфного йога, захотелось мне чего-то, большого, горячего и брутального. Вот и решила, запишусь-ка я на борьбу. Самооборона, это вообще нужная вещь в наше время. Курс по айкидо был дешевле всего. Так вот, собралась я на первое бесплатное свидание, то есть на первое занятие. Пришла и влюбилась без памяти, Ариш, в эту гору мышц и голубые-голубые глаза.

— Все с тобой ясно. В твои цепкие ручки попалась новая жертва.

Подруга тихо засмеялась. Соскочив со стола, одернула юбку.

— Ладно, пойду я. А то у нас после пожара вообще полный аврал. Работаем сейчас в большом актовом, чтобы не мешать рабочим или чтобы они нам не мешали. В принципе какая разница. Ты случаем не в курсе, кто это все учинил?

— Нет, Светик, не знаю. Мне не по статусу такие новости из первых рук получать, — подперла я подбородок ладошкой.

После ухода подруги углубилась в старые договора, а еще с новым отчетом сегодня разбираться.

От голоса Громова прогремевшего из динамика селектора чуть со стула не упала: «Напугал гад».

— Арина, принеси кофе покрепче и чего-нибудь поесть.

«Чего-нибудь… поесть ему», — бубня себе под нос, двинулась в маленькую кухоньку, примыкающую к приемной. Пока машина не спеша выдавала струйкой кофе в чашку, приступила к сборке двух бутербродов, с сыром и красной рыбой.

Тихо просочившись в кабинет, водрузила поднос на журнальный столик в зоне отдыха.

Хмурый Громов с взъерошенными волосами, милая картина. Узел галстука ослаблен, пиджак висит на спинке кресла. Мужчина вольготно развалившись за огромным антикварным столом, сосредоточенно смотрел в монитор компьютера, ловко работая мышкой.

Складки между бровей говорили о напряженном мыслительном процессе.

Если бы я не проработала с этой «горой мышц» обтянутых дорогим костюмом морально тяжелые три с половиной дня и не узнала большого босса с совершенно другой стороны, то сейчас при виде мужчины с арктическим холодом в глазах, тряслась бы от страха и реально не знала куда себя деть.

Хаотичная цепочка мыслей пронеслась в голове.

Я больше не боюсь нашего всемогущего Громовержца.

Больше не дрожат коленки, тело не зависает как программа в компьютере. Но что взволновало меня больше всего, глубоко замурованные в сердце чувства стали методично пробиваться сквозь созданную броню.

В данную минуту мне чертовки хотелось одним махом решить все проблемы этого мужчины и еще раз насладиться такой притягательной улыбкой. Иногда лукавой, иногда по-мальчишески трогательной.

Я поправила подол платья, ожидая новых указаний.

Мужчина оторвался от работы с любопытством и жаждой во взгляде, принялся меня изучать.

Сердце неистово забилось, а пульс увеличивал скорость с каждым мгновением.

Сцепив руки в замок перед собой как какая-то гимназистка в кабинете у ректора, я продолжала молча стоять, словно приросла к полу.

Громов нагло исследовал мое тело снизу вверх и сверху вниз. Задержавшись на вырезе платья, через пару секунд воровато поднял глаза и столкнулся со мной взглядом.

— Я могу идти, Кирилл Аркадьевич, или будут еще распоряжения?

— Арина, на сколько вы сегодня задержитесь в офисе? На сорок минут, я правильно подсчитал? Интересно, чем мы с вами займемся после работы?

От его слов бросило в жар, разные сценарии тут же полезли в голову, но я быстро затолкала их обратно.

Арина, называйте меня на «ты», а сам, постоянно перескакивает с «вы» на «ты». Уже бы определился.

Громов, хищно улыбаясь уголками губ, тихо произнес:

— Подойди ко мне.

Застыла, не зная как реагировать: «Подойти или остаться на месте?»

— Ты опять меня боишься?

— Нет, — соврала я, сорвавшись с места, подошла к столу.

Громов прочистив горло, встал с кресла, застегивая пуговицу на темно-синем пиджаке.

— Можешь мне помочь в одном деле?

— Я? В чем? — с удивлением спросила, отгоняя прядь волос с лица.

— Садись в мое кресло.

Я обошла дубовый стол и застряла между ним и мощным телом Громова.

— Вы меня зажали, — пролепетала взволнованным голосом, строя из себя глупую курицу, которая ничего не понимает в сложившейся ситуации.

— Я знаю, — низким, возбужденным голосом ответил он.

— Зачем?

«Диалог двух идиотов», — подумала я.

Послышался тихий смешок. Горячее дыхание опалило кожу, задевая выбившиеся из прически мелкие пряди у шеи.

Я была как натянутая струна. Затаив дыхание, слушала удары собственного сердца, ожидая ответа.

— Я так хочу, — все тот же голос глубокий, волнующий.

— Это домогательство? — старалась чтобы слова звучали холодно и дерзко, а получилось как-то через чур взволнованно.

— Я к тебе даже не притронулся.

— Зато третесь об меня своим…этим… ну, вы поняли, — слишком порывисто выпалила, чувствуя как краснею.

— Нет, Арина, я не буду говорить вам, что он рад вас видеть, мне не двадцать лет, — усмехнулся Громов, поднимая мое лицо за подбородок.

— Вы читаете мысли?

«Как он это делает?» — у меня глаза широко открылись от удивления.

— Да, читаю, они написаны на вашем лице. И я знаю чего вы хотите, — мужчина прошептал мне прямо в губы.